Свобода

– Что-то новое есть, Иван Владимирович?

– Кортнев начинал службу в Северо-Западном пограничном округе. Не исключена вероятность того, что ему известны коридоры в Финляндию или Норвегию. Это предположение, но его не стоит исключать. И это я говорю, лишь принимая во внимание версию побега из страны. Но, что делать за границей? Для этого нужны соответствующие ресурсы, которых, скорее всего, у Кортнева нет. Или у него есть что-то, о чем мы не догадываемся. Только в этом случае такая версия правдоподобна. Оставаясь в стране, он будет находиться в розыске. Но, он не уголовник, он не сможет с этим жить. Так же, как и все остальные. Твое мнение, майор?

– Я полностью с тобой согласен, – отозвался Кротов. – Но, если уж и бежать, то, на мой взгляд, проще это делать на западе. Это и ближе, и, опять же, проще.

– Если у Кортнева остались связи. Он тоже может решить, что мы подумаем именно так, если возьмем в разработку эту версию. Ладно, пока они где-то у нас. Я полагаю…

Раздался звонок. Шоцкий снял трубку.

– Шоцкий. Да, приветствую. Что-то новое? Ага, слушаю. Понятно. Спасибо. – Шоцкий повесил трубку и на минуту задумался.

– Их, думаю, уже шестеро, – проговорил он, рассматривая карту России.

– Кого? – не понял Кротов.

– Наших беглецов.

– Почему ты так думаешь?

– Известие из Карачаево-Черкесии помнишь? – спросил Шоцкий.

– Конечно, – ответил Кротов, – по всем каналам эту бойню обсуждают.

– Это не бойня.

Кротов удивленно взглянул на Шоцкого.

– Это война, – проговорил тот.

– Что ты имеешь в виду? – удивился Кротов.

– Это они. Накануне перестрелки в сторону аула проследовали один за другим два автомобиля, черный седан и серебристый внедорожник. Это, конечно, пока бездоказательно, но, могу предположить, что это был «BMW» Зорина и «Range Rover» Гордона.

– Я ничего не понимаю, – признался Кротов, – что они там делали и как?..

– Могила, заключенный, с которым Кортнев бежал из колонии принадлежал к банде «Черные псы», слышали что-то о них?

– Честно говоря, нет, в разработке никогда не были.

– Это не совсем обычная банда. Я бы даже назвал ее сектой. Она не попадает в ранг организованной преступности по причине того, что она не организована, либо нам об этом ничего не известно. Очень мало информации у нас о ней. Я сделал вчера запрос в ФСБ. Жду. Банда, или секта, состоит из неизвестного количества ячеек, разбросанных по всей стране, но не связанных между собой. А, может, опять же как-то связанных, но как, не ясно. И само название никак не вяжется с бандой. Вы понимаете, да? Псы? Легавые? А тут они окрестили себя именно псами. Не вяжется. И это, если взять того же Могилу, воры. Хотя, не ясно, кто туда еще вхож. Черный пес является английским фольклором, призраком, связанным с Дьяволом, а встреча с ним считается предзнаменованием смерти.

– Ну, у вас и познания? – воскликнул Кротов.

– Я вчера прочел. Есть ли тут связь? Ладно. Сейчас я веду тебя вот к чему. У «Черных псов» по всей стране разбросаны тайники и явки. В том числе, тайники с оружием. И речь именно об оружии.

– Вы полагаете, что Кортнев обнаружил тайник с оружием?

– Именно.

– Но что он делал в горах? И как это связано с бойней, зачем? При чем тут он и…

– Вот это загадка, отгадать которую нам предстоит, кроме всего прочего.

– И ты сказал, что их теперь шестеро.

– Это предположение. После бойни из дома хозяина, Джабраила, исчез его племянник. Ты же знаешь, кто полег в этой перестрелке.

– Знаю, не очень законопослушные граждане. Поэтому в новостях бойню окрестили бандитской разборкой. Ты же утверждаешь, что это война. Что ты имеешь в виду?

– Пропавший племянник был в рабстве у собственного дяди на протяжении семи лет. Не удивляйся. Мне только что позвонили, и еще раз подтвердили этот факт, опросили жителей, и еще рассказали о том, что с двух автомобилей, на которых приехали гости, были сняты номера. Могу предположить, их использовали Зорин с Гордоном, а может и до сих пор используют. Ислам, так зовут племянника.

– И это он шестой?

– Да. Думаю, да.

– Ничего не понимаю. Каким образом Кортнев…

– Или кто-то из остальных, что совсем невероятно.

– Вот именно, как они могут быть связаны с этим аулом, с этим Исламом. Для чего, совершив ограбление магазина… У меня образовалась пробка в мыслях. – Кротов рассмеялся.

– Зачем Кортнев покинул службу? Я хотел бы начать с этого. Я внимательно изучил его дело и переговорил с его бывшим руководством. Он был безупречен. И вдруг меняет блестящую карьеру на роль охранника, пусть начальника охраны.

– А как вы это привязываете к событиям?

– Понимаешь, Илья, все одно к одному. Все один к одному, и все, как один.

– Не понимаю, – признался Кротов.

– Кортнев, бывший офицер, вступается за девушку, к которой пристает заместитель начальника РОВД. Кортнев встает на защиту ее от того, кто должен ее защищать. Вы не находите, как это иронично выглядит. Он влезает в драку против нескольких человек, принимавших участие в этих приставаниях. Да, он совершает убийство, но, убийство непреднамеренное, а принимая во внимание причины и вовсе, неоднозначное. А он получает пятнадцать лет. Представь, майор, что за то, что ты не дал в обиду свою жену, тебя сажают в тюрьму. И заметь, Кортнев отсидел три года, словно высчитав примерный срок отсидки за непреднамеренное убийство. Тебе это не кажется странным?

Кротов молчал.

– Далее, – продолжал Шоцкий, – сама Мария Данченко, которая уже становится соучастницей происходящих действий. Безобидная девушка из деревни, которую обидели, и, повторюсь, не защитили те, кто этим должен был заниматься.

Кротов молчал.

– Соловьева Оксана. – Полковник сделал паузу. – Двадцать один год. Семья, мягко говоря, неблагополучная, что до второго выхода замуж ее матери, что, тем более, после. Девочка мечтает о театре, кино, но никак не может поступить в институт. Почему? Ей приходится все свое время тратить на заработки, чтобы обеспечивать и себя и семью. А что же в новой семье? Отчим ее домогается! Отчим избивает ее мать, но та боится заявить в полицию, которая, тем не менее, в лице участкового все прекрасно знает, знает, но бездействует. Дочь берет инициативу в свои руки и, защищая свою мать, убивает отчима. Кто в этом виноват? Мы должны были защищать и ее мать и ее саму. Но, у нас не было заявления. Кто виноват?

Кротов молчал.

– Зорин Андрей. Двадцать восемь лет. Ни одного сколь-нибудь отрицательного отзыва о нем с места его бывшей работы. Просто, как кто-то там сказал, хороший парень. Каким-то образом знакомится с Соловьевой и встает на ее защиту. Соловьева защищала мать, которую должны были защищать мы, Зорин защищает Соловьеву, которую, опять же, должны были защищать мы, или, по крайней мере, не допустить того, что в итоге, произошло.

– А налет на отдел? – наконец, вставил майор.

– Не было никакого налета, – бросил Шоцкий. – Из-за отчима, Соловьевой пришлось уйти из дома, и она ночевала на вокзале. Ее наши доблестные служаки выхватили и притащили в отдел, из которого она сбежала, прихватив оружие. А Зорина там и в помине не было. Он помог ей уже после того, как она покинула участок, и укрыл у себя. Я все выяснил. Убийство в Воронежской области. Я разговаривал со следователем. Эти два мальчика были полными отморозками, и принадлежали к какой-то местной полубандитской группировке. Такое ощущение, что девяностые у нас надолго застряли. Они приехали на местный пляж, если его так можно назвать. Даже не так. Смотри, майор. Ты Зорин, обычный человек, инженер. Ты едешь в автомобиле с молоденькой девушкой и вдруг видишь остановившийся внедорожник, из которого выходят два кабана. Какие твои действия? Тебе придет в голову просто взять, остановиться и расстрелять их? На месте убийства были обнаружены следы борьбы, на песке. Я полагаю, эти уроды напали на Соловьеву, уж не знаю, как она там оказалась, а Зорин… Что? Правильно, встал на ее защиту. Снова, мы должны были ее защищать. Но, это уже не важно.

Кротов опустил голову.