Самуил: – Как нет?
Ферапонт: – Вот сейчас решен вопрос, что музей переходит в собственность епархии…И, по-моему, это худшее решение вопроса.
Самуил: – Почему?
Ферапонт: – Там уникальные фрески, кто их сможет сохранить, как не светские ученые? Погибнут они и всё.
Исайя: – То есть вы и в вере сомневаетесь?
Ферапонт: – Как это?
Исайя: – На все Воля Божья. Погибнут – стало быть, так надо.
Ферапонт: – Кому надо?
Самуил: – Господу нашему…
Ферапонт разводит руками: – Я свое мнение высказал.
Исайя: – Ну, все-таки. Зачем Серафим это сделал?
Ферапонт: – Охранник музея выпускал на ночь пса, а территория музея и обители по сути одна, монахи и трудники не могли ночью выйти из корпуса…Боялись. Собака несколько раз бросалась на людей. Кусала. Серафим по глупости это сделал. Думал, что собаку это напугает. А про охранника он и не думал…
Исайя: – А зачем им ночью выходить? За алкоголем?
Ферапонт: – Бывает и так. Но не монахам, а трудникам.
Самуил: – Ясно. Хорошо, что хоть женщин они не водят.
Ферапонт: – Странная у нас беседа. И про то, и про это. А смысла я не улавливаю.
Исайя: – А смысл у нас останется.
Самуил: – Отец Ферапонт, я очень надеюсь, что вы понимаете, и верите, что есть одна Церковь – организация со своими четко очерченными границами, а все, что, так или иначе, вне этих границ, заблуждение и погибель.
Ферапонт: – А вот Иоанн Максимович всю свою жизнь прослужил, так сказать, в «расколе». Разве нет? И Максим Исповедник…Аж в 7м веке…
Исайя: – Это вас лжестарцы научили?
Ферапонт: – Вы люди образованные…А простых вещей не знаете. Церковь – это не только организация, а прежде всего, тело Христово, напоенное Духом. И границ у него видимых нет.
Самуил: – Мы о другом говорим.
Ферапонт: – Мы ведь не говорим, что мусульмане или буддисты – еретики или раскольники. Для того, чтобы быть еретиком или раскольником, нужно быть христианином. Но ко мне-то это какое отношение имеет?
Исайя: – Новая метла метет по-новому…
Ферапонт: – А когда сломается, под лавкой валяется? Я никогда не был раскольником. И ничего подобного не высказывал.
Самуил: – Ну, вы восемь месяцев не служили, и были отосланы на дальний скит и фактически жили там, как трудник…
Непослушание. Пренебрежение авторитетом и мнением игумена. Это мини-раскол.
Ферапонт: – В Евангелии есть история, когда вернувшись однажды к Христу, апостолы рассказали Ему, что встретили человека, творящего чудеса Его именем, и запретили ему. Христос же ответил: Не запрещайте ему, ибо никто, сотворивший чудо именем Моим, не может вскоре злословить Меня.
Исайя: – А вы знаете, что в селе, где вы служили пять лет назад, перед вашим приездом скончался внезапно директор школы? Он был абсолютно здоровым человеком…
Ферапонт: – Помилуйте, а это-то к чему? Уж не думаете, что я его убил, чтобы мне досталось место в его доме? Это промысел Божий.
Исайя: – Странная история. Правда, вы там никогда не были прежде, и он преставился накануне вашего приезда.
Ферапонт: – Да там приход состоял из одних бабушек. Да и какое я отношение имею к этому?
Исайя (игнорирует вопрос): – Какие-то вокруг вас странные истории…
Ферапонт: – А вокруг вас совсем не странные.
Самуил (раздражительно): – О чем это вы?
Ферапонт: – О ваших историях.
Исайя: – Да, о чем?
Ферапонт: – Не знаете? Неужто? Матушка Мария скончалась на следующее утро….Царство ей Небесное (крестится).
Исайя: – Не знаю я никакой Марии…
Ферапонт: – Конечно, не знаете, или не помните…
Самуил: – Пойдемте, отец Исайя, мы узнали, что хотели.
Ферапонт: – А вы об Авеле вспоминаете?
Самуил: – О ком?
Ферапонт: – Тоже забыли?…
Исайя встает из-за стола: – Всего хорошего, отец Ферапонт.
Самуил молча выходит.
Ферапонт: – Спаси, Вас, Господь! Спасайтесь, отцы.
Не забывайте о праведном Авеле…
Год спустя.
Ближе к вечеру. Заброшенный уголок деревянной части города. Плотно закрытые ставни. Даже свет не пробивается наружу. Начало осени.