Мои друзья

– На выставке я вам говорил о военном применении эрделей. К несчастью, мы вынуждены часто вспоминать о войне. Но не подумайте, что у меня только одно на уме: как мой Рип или ваша Снукки побежит с донесением под пулеметным огнем. Что же касается мирного использования эрделей… расскажу вам одну небольшую историю про Джемми-альпинистку, родственницу нашего общего друга Рипа.

РАССКАЗ О ДЖЕММИ-АЛЬПИНИСТКЕ

В Домбайской долине, у подножия пика Суфруджу, приютился домик метеорологической станции. Вокруг – высокие, блистающие под ярким солнцем снежные хребты Кавказских гор.

Позднее Домбайскую долину стали посещать туристы. Здесь были построены туристские базы, сооружен высокогорный каток. А в то время, к которому относится наш рассказ, названное место слыло глухим, безлюдным. Стиснутая горами цветущая долина казалась заброшенной, забытой, и лишь уютный домик метеостанции под красной черепичной крышей оживлял этот дикий, нетронутый пейзаж.

Каждые три дня от домика в долину спускалась рыженькая собачка с жесткой курчавой шерстью. В пристегнутом к ошейнику портдепешнике она несла очередную метеорологическую сводку на ближайший радиопункт.

Перепрыгивая с камня на камень, бодро неслась собака вниз по тропинке. Расстояние до радиопункта, равное двухдневному переходу для пешеходов, она преодолевала единым духом.

Горы суровы и неприветливы; лавины, обвалы не давали здесь селиться человеку, и только рыжая Джемми соединяла заброшенную в горах метеорологическую станцию с остальным миром.

Четвероногого почтальона хорошо знали на пункте радиосвязи. Джемми являлась всегда точно, как по расписанию, и только немного опавшие бока да устало опущенный хвост напоминали о том, что эрдельтерьер опять пробежал шестьдесят километров.

Радисты радушно приветствовали собаку. Они угощали ее бутербродами с ветчиной, ставили перед мохнатой гостьей плошку с разведенным сгущенным молоком. Переночевав и набравшись новых сил, рано утром Джемми возвращалась к подножию пика Суфруджу. Туда она несла свежую почту для метеоролога.

И так – все лето. Поздно осенью, когда в горах бушует пурга и с крутых ледяных склонов катятся лавины» снега, метеоролог, хозяин Джемми, покидал домик у подножия пика и возвращался в город. Зиму он проводил за изучением и обработкой материалов, добытых за лето. А рыжий почтальон отдыхал до весны, до нового похода в горы.

Джемми выросла в военном питомнике, в компании таких же, как она, рыжих курчавых щенят.

Когда щенята подросли, их начали учить. Джемми готовили в связисты. Учеба была долгой и серьезной…

– Она была из вашего питомника? – довольно невежливо прервал я рассказ Алексея Викторовича.

– А какое это имеет значение? Но если вам хочется так думать – пожалуйста. Важно, что она была эрдельтерьером.

Неожиданно Алексей Викторович сам обратился ко мне с вопросом:

– Вам, конечно, приходилось видеть животных в цирке?

– Да, – ответил я недоумевая.

– И вы никогда не задумывались, чем отличается цирковая дрессировка от нашей, не подумали, что наша дрессировка значительно сложнее?

Я молчал; немного подождав, он продолжал:

– Нам могут возразить, что сделать собаку хорошим связистом – не такое уж сложное дело. Эка невидаль перенести донесение от одного человека к другому! Ведь в цирке звери делают еще не то… Но тот, кто так думает, сильно ошибается.

Чему, к примеру, учил своих животных Дуров?[20 - Дуровы – семья известных цирковых актеров и дрессировщиков животных] Наблюдая за своими зверями, он замечал их характерные движения, повадки, присущие им от самого рождения, а потом использовал все это в цирковой программе. Природные наклонности зверей он соединял (путем выработки условного рефлекса) с какой-либо командой, жестом или другим сигналом и превращал, таким образом, естественные для них поступки и действия в занятный цирковой фокус.

Так, например, Дуров заметил, что морские львы на свободе любят забавляться различными мелкими предметами. Они подбрасывают их своими тупыми носами и ловко жонглируют ими. Дуров дал ручным морским львам мячи, и звери стали играть ими (даже с большой охотой, так как за каждую игру им бросали рыбку). Получился номер, при виде которого тысячи людей в цирке с восторгом хлопают в ладоши.

Мы вовсе не собираемся умалять заслуги Дурова и его коллег в цирковом искусстве; у них есть свои трудности и сложности, в частности при работе с хищниками; но справедливость требует сказать, что служебная дрессировка в ряде случаев значительно сложнее, требует более продолжительной отработки, чем та, которую мы видим на цирковой арене, хотя, быть может, внешне и не столь эффектна.

Цирковое животное всегда работает в одной обстановке; служебная собака зачастую вынуждена действовать без хозяина, на расстоянии, в самых разнообразных условиях. Взять дрессировщика лошадей. У него вся работа построена на шамберьере[21 - Шамберьер – длинный хлыст, применяемый при дрессировке лошадей в цирке. Хлопанье этого хлыста всегда сопровождает представление с участием лошадей. Некоторые неумеренные дрессировщики делают шамберьер орудием настоящего истязания животных]: без шамберьера не идет ни одно представление при публике; а служебная собака – всегда на дистанции, и – никакого хлыста! Да хлыстом ее просто не достанешь…

Дрессировка служебных собак намного сложней той, которой подвергаются и охотничьи собаки. Первая задача обучения охотничьей собаки – развить у нее ловчие инстинкты; у служебной – наоборот, инстинкты зачастую подавляются.

Когда розыскная собака идет по следу, она не имеет права сойти с него, хотя бы дичь сама лезла ей в пасть! То же – и санитарная, связная и вообще любая, применяемая в служебных целях.

…Как происходило обучение Джемми? Джемми только разыгралась, расшалилась, ей хочется прыгать и резвиться вместе с другими молодыми собаками, но резкое «сидеть!» обрывает игру. Приходится садиться. А если перед носом прошмыгнет мышь? Все равно сиди и не смей даже оглядываться в ту сторону, куда скрылась зверушка. Все инстинкты требуют: бежать, ловить– а ты сиди!

Но это только начало. Главная дрессировка была в поле, когда Джемми освоила все подготовительные «науки».

За Джемми ходили два человека, кормили ее, чистили помещение, в котором она жила, расчесывали жесткую курчавую шерсть, водили на прогулку. Собака платила обоим равной привязанностью. Оба они стали заниматься с нею.

В поле один отходил и звал за собой Джемми. Другой, встав на одно колено, взмахивал рукой в сторону ушедшего и командовал: «Пост!» Джемми срывалась с места и стремглав мчалась ко второму, где ее непременно ждали ласковое похлопывание и кусочек лакомства. Раз от раза расстояние увеличивалось Постепенно оно дошло до полутора километров, и Джемми нередко совсем не видела того, к кому бежала. Но инстинкт и острое чутье помогали ей безошибочно выбрать направление и найти ушедшего.

Труднее стало, когда начались занятия по двухсторонней связи. С обеих сторон одновременно выпускалось по собаке; где-то на середине пробега они встречались. Джемми хотелось подраться или хотя бы обнюхаться с партнершей, но долг повелевал ей бежать, не задерживаясь, и они, разминувшись, стремительно проносились в разные стороны, лишь сердито фыркнув друг на друга.

А если в поле дорогу перебежал заяц? Тоже не вздумай удариться в преследование; только вперед, только туда, где ждут тебя!

Позднее собак стали приучать к выстрелам. И тут вожатый Джемми допустил непростительный промах. Вместо того чтобы приучать постепенно, сперва выстрелить далеко, потом ближе, потом еще ближе, он сразу выпалил у нее над ухом. Это была непоправимая ошибка. Джемми испугалась. Прекрасный связист остался на всю жизнь пуганым, потеряв одно из необходимейших качеств военной собаки – равнодушие к выстрелам. Когда собаки проходили проверочные испытания, она вместе с такими же неудачниками была выбракована и не попала в армию.

Этих животных взяли колхозы, где они сделались сельскими письмоносцами и стали разносить почту на полевые станы, а шуструю ласковую Джемми купил молодой ученый – метеоролог.

Так началась ее служба в должности посыльного метеорологического пункта. Два года исправно несла она эту службу, а на третий приняла участие в альпинистском восхождении на Суфруджу.

Ее хозяин, пытливый исследователь природы, давно мечтал об этом. Частенько, любуясь холодной красотой обледенелой громады, он задумывался над тем, что происходит на этой голой сияющей вершине. Какие ветры дуют там? Какое влияние оказывает пик на климат долины? Ответы на эти вопросы можно было получить, только побывав на вершине горы.

Подъем начался на рассвете. В низинах еще клубился туман, солнце не успело выглянуть из-за далекой цепи горных вершин, когда участники восхождения выступили в поход. Но вот золотые лучи прорезали утреннюю чистоту голубого неба – и сразу все осветилось, заиграло вокруг. День разгорался ясный, теплый.

Растянувшись цепочкой, отряд альпинистов, связанных попарно веревкой, легко преодолел первый пологий подъем, затем стал медленно подниматься по крутому обледенелому склону. В первой паре шел метеоролог. Рядом бежала Джемми.

Метеоролог не собирался брать собаку на вершину. Джемми должна была остаться в одном из промежуточных лагерей вместе с теми участниками экспедиции, которые устанут в пути и не будут способны к дальнейшему путешествию.

Взять Джемми с собой метеоролога побудил случай, происшедший незадолго до того.

Экспедиция предполагала сперва начать восхождение неделей раньше. Но, когда все сборы были закончены и метеоролог подошел к Джемми, чтобы попрощаться с собакой, шутливо потрясти протянутую лапу и потрепать по голове, Джемми вдруг протяжно завыла. Метеоролог изумился: почему так расчувствовалась собака?! Потом он сообразил, что пес тревожится неспроста.

Бросив взгляд на барометр, метеоролог сразу нахмурился. Еще полчаса назад стрелка прибора стояла неподвижно, показывая «ясно»; сейчас она быстро клонилась влево, к слову «буря». Вот, видимо, чем объяснялось странное поведение эрдельтерьера. Джемми инстинктом чувствовала приближение страшной горной пурги и выражала свое беспокойство.

Восхождение пришлось отложить. Не успели распаковать туристские мешки-рюкзаки, как пик затянуло молочной мглой, завыл ветер. Четыре дня бушевала непогода. Альпинисты сидели в палатках и, прислушиваясь к завыванию урагана, сотрясавшего брезентовые полотнища, обсуждали, что было бы с ними, если бы он застал их в пути, где-нибудь на голом обледенелом скате.

Инстинкт животного сослужил людям важную службу.

Стих ветер, прояснился небосвод, и экспедиция приступила к восхождению. По общему решению, Джемми взяли с собой. В лагере у подножия пика осталась резервная группа альпинистов.

Ослепительно искрились горный снег и прозрачный, как стекло, лед. Альпинисты вооружились большими очками с дымчатыми стеклами. Очки надели и на Джемми. Для того чтобы они могли держаться на голове собаки, метеорологу пришлось пришить к ним дополнительные ремешки, застегивавшиеся за ушами и под шеей.

К этой необходимой принадлежности оснащения каждого альпиниста метеоролог приучил Джемми заблаговременно, совершая с собакой небольшие учебные прогулки в горы. Вначале эрдельтерьеру очень не нравилась стеснявшая его повязка. Очки закрывали глаза и мешали видеть. Через дымчатые стекла мир вокруг казался подернутым какой-то пленкой. Пес мотал головой, пробовал сорвать очки лапами, сердился, лаял. Хозяин останавливал собаку громким «фу». Тогда, перестав буйствовать, Джемми впадала в мрачное уныние и часами сидела неподвижно, повесив голову, как это часто делают эрдели, когда они чем-нибудь недовольны, удручены.

Метеоролог ласково посмеивался, глядя на своего друга. Он надевал очки аккуратно каждый день – и на прогулках и дома. И постепенно Джемми привыкла к ним. Через неделю она сама подставляла голову, чтобы хозяин мог надеть на нее очки, и бегала в них так же весело, как и с невооруженными глазами. Очки вошли в ее обиход так же, как поводок, ошейник. И вот теперь, когда высокогорное восхождение началось, они защищали глаза собаки.

Расчетливо-размеренны шаги, скрипит снег под подошвами ботинок, яркий, искристый, как поле бриллиантов, а лед вокруг лазурно-зеленый, как айсберг в море.

Чем выше, тем труднее подъем, круче, неприступнее обледенелые скалы. Приходилось вырубать во льду ступеньки, вбивать железные крючья. Метеоролог начинал подумывать о том, что совершил большую оплошность, взяв с собой собаку.