Курьер Джо. Остросюжетные рассказы

Заходит Варей в Управление, поднимается к Марку.

– Есть кое-какие пустяки, – с напускным равнодушием говорит Марк. – Даже и не знаю, стоит ли тебе на них отвлекаться?

Молчит выжидательно Варей. Пусть наиграется вволю Марк. И как его только взяли в Управление? Видимо, и на кадры бывает проруха. Поправляет Варей пистолет под мышкой. Непривычно. И понимает, почему отец иногда приносил домой седло. Теперь просиживает небось с утра до вечера на базаре в старом синем милицейском кителе со споротыми нашивками и погонами да продает картошку величиной с кулак. Лишь иногда уставится мутными глазами на какую-нибудь ядреную румяную бабенку да буркнет что-нибудь невнятное в прокуренные усы. «Ишь, старый черт! А туда же!» – откликнется довольная бабенка. «У-у! – замычит тихо отец. – Я тебя!» «Тебя, тебя! – передразнит со вздохом молодуха. – Гриб трухлявый! А туда же!»

Достает Марк фотографии и объясняет назидательно:

– Видишь, старушонки перед подъездом позируют. Так учреждение это типа специализированного санатория для восстановления здоровья. Для ветеранов! Ну, а старикан этот на колесах… Ну, это, знаешь… как бы тебе сказать…

– Да не тяни ты, ей-богу! – сдается Варей.

– То-то! В общем, повезло тебе крупно! Вот что! А повезло потому, что пришел сразу ко мне. Другой бы потребовал, сам знаешь что, а я нет. Бескорыстно, старина! Из чистого энтузиазма! Крепкий это старик! Крупный авторитет преступного мира! Можно сказать, крестный отец!

– Та-ак… Забавно… – протяжно выдыхает Варей и думает: «Кажется, все предложенные наживки я заглотнул и по-прежнему отстаю на пару ходов».

– Короче, есть подозрение, что сейчас не у дел. Преклонный возраст и прочее, но… сам понимаешь, – разводит руками Марк и уже серьезно добавляет: – Могу, если нужно, помочь!

– Да пока вроде не надо. Это потом, если… – морщит задумчиво лоб Варей.

«Не зря такой подарок получил за прошлое дело, – вспоминает он будильник. – Оборвалось все тогда довольно странно. Возможно, на хвост большого зверя ненароком наступил».

Поздним вечером бредет Варей по аллеям небольшого парка. Неожиданно открываются взору старинные санаторные строения. «Не хуже парижского Дома инвалидов!» – восхищается он.

Идет по темному коридору. Разбрелись престарелые по своим норам. «Вполне можно было на завтра отложить. Вот и Лида обидится…» – сомневается он. Никак не может найти подходящее место. Все не то. Вроде и кресла в холлах удобные, и диваны ничего себе. А не лежит душа. Наконец попадает Варей в переход, а из него в поликлиническое отделение. Белеют слабо двери кабинетов. Неожиданно расширяется коридор, образуя большую нишу. Два кресла, диван. «Ну наконец, что нужно!» – облегченно вздыхает он и плюхается на диван. Ставит рядом сумку с едой и газетами для чтения. «Какое отличное место! А каким чудесным плюшем обит диван! И кадка с небольшой пальмой так кстати. Просто редкое место! Пожалуй, нигде за последнее время я не чувствовал такого покоя, – констатирует удовлетворенно Варей. – Жаль только, нет настольной лампы, – думает он, засыпая. – Было бы вообще. А, впрочем, и так все славно…»

Мгновенно просыпается Варей. Уперлось ему в спину чуть повыше лопатки дуло. «Попался, идиот!» – мелькает стремительно мысль. «Кажется, без глушителя», – пытается определить Варей свое ощущение. Видимо, придется поднять руки вверх да сдаться на милость победителю, если такая у него имеется. Но никаких команд не поступает. И решает он сидеть смирно и ждать.

– Разбудила я тебя, голубочек? – звучит над ухом ласковый женский голос. – Ишь как удобно устроился!

«Плох я стал, совсем плох! – корит себя Варей. – Швабру от пистолета уже не могу отличить».

Присаживается рядом уборщица. Смотрит на него с умилением. Не старая еще, под пятьдесят.

– Небось приехал издалека навестить кого? И правильно сделал, голубочек! Посмотришь, как они, родимые хорошо здесь устроены. А это местечко, где ты прилег, ну не чудо ли? А? Скажи, голубочек!

– Чудо, – охотно подтверждает Варей.

– Я и сама, бывало, приду сюда, сяду и сижу себе, сижу. Ну так здесь покойно! Просто слов нет!

Всех подозревает Варей. И уборщицу тоже.

– А где здесь, мамаша, умыться можно? – спрашивает он строго.

– А и пойдем, покажу. И туалет здесь отличный! Сам увидишь. Все голубым кафелем заделано. Пойдем, голубочек!

Умылся Варей, почистил зубы, перекусил. Достал газету, раскрыл и посматривает изредка поверх. Появляются различные люди: врачи, медсестры, престарелые, инвалиды, посетители. Хлопают дверями, снуют туда-сюда. Идет своя, обычная для этих мест жизнь. Начинает Варей потихоньку вживаться в новую обстановку. Уже нервирует его большая очередь к окулисту. Полчаса как ушла, а сказала: сейчас приду. На консультацию! Ничего себе консультация! Стучится Варей к заведующей:

– Людей назначили! Они пришли! А врача полчаса нет на месте!

– Не полчаса, – поправляет твердо заведующая. – А всего только двадцать пять минут. Хорошо, разберемся, – закругляет она беседу.

Возвращается Варей на свое место, а его уже ждут с нетерпением.

– Ну? Что сказала?

– Разберется, – успокаивает он очередь и усаживается поудобней.

Вдруг грозный быстрый стук каблуков в коридоре. «Заведующая, – довольно думает Варей. – Решила все-таки разобраться». А это оказывается махонькая девочка, несется стрелой по коридору. Видать, засиделась. Совсем отвлекся Варей, потому что невмоготу все время в напряжении быть. Уже и обеденное время проскочило. Снова перекусил он кое-чем из своих припасов. «Неужели прокол? – начинает точить червячок сомнения. – Неужели все это я насочинял своим, прямо скажем, нездоровым воображением? Спокойно, спокойно, старина! Надо еще подождать… Если место точно вычислил, то непременно сегодня все развяжется. Они рассчитывают на меня, я – на них. Так что все вроде бы должно совпасть».

Задремал Варей, и вдруг будто кто-то толкнул сзади. «Опять уборщица пугает?» – думает с улыбкой, поворачивает голову и видет справа трогательное шествие. Бородач торжественно катит, видимо, к окулисту, предполагает Варей, крестного отца, склоняя голову и внимательно того слушая. Мгновенно перекладывает Варей пистолет на колени и прикрывает его сверху газетой. Любит Варей осматриваться и сейчас не удержался, взглядывает быстро налево, и не зря. За колонной в белом халате стоит продавец проездных билетов с тщательно уложенными длинными волосами. Вспыхивает в голове Варея картинка: «Подземный переход… Смахивает локтем деньги… Падает стол… Женщина!..» Это же Лидия, Лидка подходила покупать проездной! Ха! То-то напоминала кого-то сзади! Ай да Варей, ай да лопух! Зачем же здесь продавец? Полсекунды, четверть на размышление! Встал на свое место последний пазл. Должен продавец закрыть прошлое дело! Несколько метких выстрелов из-за колонны в голову или шею. А то вдруг пуленепробиваемые жилеты? Зря, зря он, Варей, пренебрег помощью Марка!

Резко скатывается Варей с дивана и прячется за кадушку. Стреляет в тот же миг продавец, обмякает тело крестного отца в кресле-каталке. Стреляет несколько раз подряд бородач, не разобравшись, в то место, где сидел Варей. Дымятся неровно края отменной плюшевой обивки. Стреляет Варей в бородача. Все ясно, из ревности перестреляли друг друга! Ловко придумано! Падает раненый бородач за кресло-каталку. Стреляет продавец, заливает левый глаз Варея теплая жидкость. «Неужели ранил, сука?! Да нет, из цветка вода», – думает Варей и вываливается со стуком из-за кадушки. Выскакивает из-за колонны продавец, прячется за выступ стены и добивает хладнокровно бородача. Оглядывается, проверяет, все ли в порядке с Вареем. Открыт теперь продавец. Стреляет c двух рук Варей, промахнуться нельзя, уж профессионал-продавец не промажет. Падает, как подкошенный, продавец, глухо ударяется голова о паркет. Встает Варей, проводит по лицу рукой. Кровь!!! Овладевает им слабость, мешком валится на диван. Только слышит, как сквозь сон:

– Что же это делается, голубочек?! Ай-ай-ай! Потерпи, я сейчас… – осматривает быстро всех перебитых уборщица и с криком: – Ох ты, прости господи! Да, как же так?! – спешит вниз по лестнице, а потом и вовсе из богоугодного заведения.

Достает дрожащей рукой мобильный телефон. Стучат мелко зубы. Наконец соединилось.

– Ваня! Тут такое было! Я так испугалась!

– Спокойней, спокойней, – рокочет знакомый голос. – Тебя никто не слышит?

– Нет, Ванечка! Никто! Я подальше отошла! Все сделала, как ты велел! Они друг друга перебили! Представляешь?

– Варей?

– Нет! Только ранило. Кажется, несильно! А остальные все пострелялись!

– Молодец! Все отлично сделала! Иди теперь домой. Мне больше не звони! Я к тебе вечерком сам заеду.

И сразу же тишина в трубке.

Любит генерал сам чистить свой парадный мундир. Маленькая щеточка порхает по безупречно чистому серому сукну. Последние пылинки послушно улетают. Блестят орденские планки.

Звонит служебный телефон. Снимает не торопясь трубку Иван Еремеевич. Слышит взволнованный голос Никанорыча:

– Докладываю! Варей всех перещелкал!

– А сам? – для вида интересуется Иван Еремеевич.

– Слегка зацепило. Сейчас в больнице. Дней через десять вернется в строй. Что делать?

– Все отлично, голубочек! – довольно щелкает пальцами генерал.

– Отлично? – не понимая, переспрашивает Никанорыч.

– Вот именно, голубочек! Наш сотрудник блестяще завершил начатую операцию! Разгромил верхушку преступной группировки! Будем представлять к внеочередному!

Падает солнечный свет, оживляет темные краски, проникает в глубину старинных живописных полотен. Торжественно висят они в не менее старинных массивных рамах. Теплеет взгляд генерала. «Что ни делается на этом свете, все к лучшему, – думает он не без цинизма. – Уж и так некуда вешать. Да и время другое на дворе. Свежий ветер. Что ж, будем изо всех сил бороться, не щадя живота, с теми, кто честно жить не хочет. Именно так!»