Что нюх и мысли действуют вразброд…
И клад искать я не оттуда начал,
Зато как перекопан огород…
***
Проделки Джинна
Копали яму у себя на даче.
Вернее, ковырялся я один.
Блеснуло что-то… Ну, жена, удача!
Похоже – лампа! В ней, наверно, Джинн?
Потёр я лампу, очевидно слабо,
Рука дрожала, по бокам скользя…
Жена сказала: "Ваня, ты как баба!
Доверить ничего тебе нельзя!"
И вдруг случилось… Ты скажи на милость,
Почувствовал покатость женских плеч.
Набухло здесь, там что-то отвалилось,
Но тут, ребята, не об этом речь.
Не в том вопрос, что изменилось тело,
Конечно, это явный произвол!..
А то, что я посуду вымыл смело,
И тут же мокрой тряпкой вытер пол.
Футбол, рыбалка – нет желаний прежних,
Осталось подсознанье где-то там…
Зато в душе зашевелилась нежность
К садовым да и комнатным цветам.
Я вечером готовил лёгкий ужин, -
Какой-то диетический салат…
Графинчик с водочкой мне стал уже не нужен,
Шампанскому сухому только рад.
Потом детишек выкупал я в ванне,
Сменил простынки, выстирал бельё…
Жена всплакнула: "Что с тобою, Ваня?
Неужто этот?.. С лампы?.. Ё – моё!
Ну, паразит, держите супостата!
За всё ответит, возвратит мне пусть!..
Я, Ваня, пред тобою виновата…
Ну, погоди, вот с лампой разберусь…"
Сосуд жена схватила очень быстро.
Подолом тёрла, не жалея сил.
Аж радугой вокруг летели искры…
И вскоре Джинн пощады запросил.
Обшарил утром тело… Всё на месте,
И был горячим ранний поцелуй…
– "Давай за превращенье грамм по двести!
И больше так, родная, не балуй!"
***
Признание
Афродита! Афина! Минерва!
Разбудила любви рецидив.
Эта осень мне сделала нервы,