Последний отзыв
Это скорее приключение, чем история. Но читать приятно.
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Сочинения
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Голос у нее глухой и в нем сегодня нет слез.
– Ты виновата?
– Да, я.
– Чем?
– Я делала бомбу.
– Ах, пустяки… Не мучь себя, Эрна.
– Нет, это я, это я, это я…
Я беру ее руку:
– Эрна, твоей вины нет. Я тебе говорю.
– Нет?.. А Федор?
– Что Федор?
– Он бы, может быть, жил..
– Эрна, ведь это скучно…
Она встает, делает два шага. Потом тяжело садится опять. Я говорю:
– Вот Генрих сказал, – что нужно оставить дело.
– Кто сказал?
– Генрих.
– Как оставить? Зачем?
– Спроси его, Эрна.
– Жорж, разве правда, – оставить?
– Ты так думаешь? Да?
– Нет, скажи ты.
Ну, конечно же, нет. Мы, конечно, убьем. И ты опять приготовишь снаряды.
Она с тревогой говорит:
– А кто третий?
– Я, Эрна.
– Ты?
– Ну да. Я.
Она поникла, прижалась к окну. Смотрит в темную площадь. Потом вдруг быстро встает, подходит ко мне. Жарко целует в губы.
– Жорж, милый. Мы, ведь, вместе умрем? Жорж?
Снова неслышно падает ночь.
11 августа
Перед нами всего два пути. Первый путь: переждать несколько дней и опять подстеречь на дороге. Второй путь: идти во дворец. Я знаю: нас ищут.
Нам трудно прожить неделю в Москве, еще труднее занять те же места. Ну, вместо Федора – я, Ваня опять на Тверской, Генрих опять в резерве. Полиция теперь начеку. Улицы усеяны сыщиками. Они караулят нас. Они, заподозрив бомбу, окружат, незаметно схватят. Да и поедет ли генерал-губернатор той же дорогой? Ведь ему легко сделать круг по Москве: выехать на Тверскую сверху, со стороны Страстного монастыря… Но, а если мы пойдем во дворец? Нужно оковать себя динамитом, одеть невидимый панцирь, нужно прорваться в подъезд, наконец, нужно умело взорвать. Мне, конечно, не жалко тех, кто умрет: погибнет семья, свита, сыщики и конвой. Но опасно рискнуть. Дворец велик и в нем много комнат. Если случайно во время взрыва он будет во внутренних залах или в саду? Ведь мы не в силах дойти до него…
Халтуринский взрыв был рассчитан верно и все-таки кончился неудачей. Я колеблюсь. Я взвешиваю все «против» и «за». И я не знаю: пойдем ли мы во дворец? Трудно решить и нужно. Трудно знать и еще труднее узнать.
13 августа
Ваня барин: мягкая шляпа, светлый галстук, серый пиджак. У него по-прежнему вьются кудри, блестят задумчивые глаза. Он говорит:
– Жалко Федора, Жоржик.
– Да, жалко.
Он улыбается грустно:
– Да ведь тебе не Федора жалко.
– Как не Федора, Ваня?
– Ты, ведь, думаешь: товарища потерял. Ведь, так? Скажи, так?
– Конечно.
– Ты думаешь: вот жил на свете революционер, настоящий революционер, бесстрашный… А теперь его нет. И еще думаешь: трудно, – как быть без него?
– Конечно.
– Вот видишь… А про Федора ты забыл. Не жаль тебе Федора.
На бульваре играет военный оркестр. Воскресенье. В красных рубахах, с гармониками в руках бродят мастеровые. Говор и смех.
Ваня говорит:
– Слушай, я вот все о Федоре думал. Для меня, ведь, он не только товарищ, не только революционер. Ты подумай, что он чувствовал там за дровами? Стрелял и знал, каждою каплею крови знал: смерть. Сколько времени он в глаза ее видел?
Последний отзыв
Это скорее приключение, чем история. Но читать приятно.