Товарищ Н Релокант

Сначала я хотел рассказать про ключ примотанный к оси. Потом думаю, Семену, наверное, знать этого не нужно, поэтому попросил его принести воды. Как только Семен вышел из отсека, поведал капитану и про ключ, и про клапаны, и к чему это все могло привести… Он стоял неподвижно, только багровел и тихо шипел ругательства. Снимал и одевал фуражку раза два, приглаживая волосы, которые, наверное, вставали дыбом от моего рассказа.

Потом он сел на ящик, посмотрел на меня и почти прошептал:

– Вот вам Михаил и фронтовые друзья. Кислицын, гнида! Я так понимаю захотел сойти. Вот и устроил тут цирк… Мы же не должны были сюда заходить. Мы же уже были готовы, стояли на рейде, с «Живым» на буксире, ждали команды. Я многое могу понять. Но вот зачем он клапана заклинил, зачем, а…? – упоминая клапана, цвет лица у него менялся с багрового на бледный.

Он даже тряхнул головой, будто попытался прийти в себя. И уже не мне сказал, повесив голову, а тихо подытожил все самим собой произнесенное:

– Ужас.

Посидев пару минут, капитан встал и поправил форму:

– Если Михаил у вас все готово? То я иду на палубу. Даю команду на погрузку людей и идем на рейд к «Живому». Цепляем его на буксир… Сейчас я вам пришлю ещё одного человека. Он будет смотреть затем, чтобы в ваше отсутствие, никто и ничего здесь не трогал. И даже Семен.

При выходе из отсека он обернулся:

– Сколько человек сможет выдержать этот буксир?

– Без хорошего, – ответил я, – Человек семьсот.

Капитан молча двинул нижней челюстью вправо, три раза стукнул зубами и удалился.

Глава 3

Через несколько минуту после того, как капитан вышел, в отсек зашёл Семен с широкоплечим человеком в морской форме. На вид ему было лет сорок. Слева не щеке у него был свежий шрам. Он посмотрел на меня таким взглядом, что я понял, что шутить с ним не стоит. Знаков отличия на форме у него никаких не было.

– Знакомьтесь, это Павел Николаевич, Мичман «Живого», – представил мне своего спутника Семен.

В руках он держал большой бутыль с водой:

– Воды нам набрал чистой. Путь-то не близкий.

Я не обратил тогда внимание на его слова. Мичман вообще был не многословен. Мы пожали с ним друг другу руки, и он молча уселся на матрас, который был расстелен на стоящих вдоль борта ящиках с песком.

Из рубки поступила команда:

– Запустить двигатель.

Как только мы его запустили, раздался голос Петра Васильевича, прокричавшего в рупор:

– Начать погрузку!

Как только я это услышал за бортом начало происходить что-то неистовое. Толпа взревела. Топот ног по трапам раздался, как гром. Я даже замер от страха. Многотонный корабль качнулся. Люди пытались попасть на него любым способом: прыгали на поручни с пристани, лезли по швартовым канатам. Это было ясно по крикам команды:

– Куда лезешь? Придавит, идиот.

– Если это будет так продолжаться, я всех высажу…

– Руби!

Раздались выстрелы. От выстрелов с палубы в отсеке вздрогнул только я.

Семён продолжал, как ни в чем не бывало закидывать уголь. Мичман, сидя на матрасе, забивал трубку табаком.

Погрузились мы быстро. Я не слышал, команды отдать швартовый. Слышал только, как упал в воду трап с людьми на нем. Толпа ухнула. После чего из рубки поступила команда:

– Малый назад.

Я переключил рычаги. Шум машины и вращающих лопастей, потихонечку начал заглушать гул толпы.

– Слава богу, – вдруг сказал мичман, достав из кармана спички.

Глава 4

До эсминца мы дошли быстро, минут за десять. После того, как мы взяли его на буксир, за мной в отсек пришел Петр Васильевич. Он был в хорошем настроении.

– Ну что Михаил, идемте, явите нам чудо!

Взяв инструменты, я пошел за ним. Выйдя на палубу, я ахнул о увиденного. Люди на «Херсонесе» и эсминце, стояли так плотно, как кильки в банке. Мы пробирались на «Живой» как за билетом в полном трамвае.

Я шел за капитаном. Он как грузчик на рынке, постоянно прикрикивал:

– Дорогу. Дорогу.

Все перед нами расступались как могли, иногда падая споткнувшись друг о друга, как домино.

Перебравшись на «Живой», мы сразу проследовали в машинное отделение. На в ходе в него нас встречали четыре матроса. Они поздоровались с нами.

– Это ваша помощь, которую вы просили, – указав на них мне, сказал Капитан.

– Спасибо, – поблагодарил я его и прошел в отсек.

К сожалению, сразу было видно, что «Живой» был больше мертв, чем жив. В большинстве узлов смазка отсутствовала. У обеих его машин были перегретые котлы, так происходило из-за не достаточного уровня воды в них. Метал терял свои свойства, становился не прочным и менялся цветом. Валы и поршни, да вообще все ходило ходуном. Деталей, чтобы такие машины ремонтировать не было уже давно. Заказать их на заводе у красных было невозможно! Поэтому все что я смог тогда сделать, это снять с первой машины какие-то более-менее детали и поставить на вторую. Вместе с помощниками я проковырялся там, где-то с обеда до позднего вечера.

Как только мы закончили, я послал одного из помощников за капитаном, чтобы тот принял работу. Но вместо того чтобы прийти, Петр Васильевич позвал меня к себе.

Глава 5

Капитан располагался, в каюте какого-то бывшего челна команды. Там было абсолютно пусто, на стене висел один металлический ящик с замком, в место матраса на койке лежали две шинели. Возле столика, прикрепленного к стене, стоял один деревянный стул.

Дверь была открыта, Петр Васильевич, увидев меня, пригласил зайти.

Я зашел, сел на стул. На столе в развернутой газете, рядом с какими-то бумагами, в которых были фамилии и номера, лежал не большой порезанный кусок сала и хлеб.

Капитан предложил мне угоститься и спросил:

– Ну что там?

Я рассказал ему, что одну машину удалось расклинить, немного подлатать. Но ходу ей, при небольших нагрузках, максимум на час работы. Если она проработает дольше, это будет чудо. Так что использовать ее можно, но лучше приберечь и запускать только в экстренной ситуации.