Южные Кресты

– Вы хотите что-нибудь добавить в свое оправдание? – спросил судья перед тем как удалиться для вынесения приговора.

Коби очень хотелось рассказать трогательную историю про бедную Генриетту, но он понимал, что эта история здесь совсем ни к чему, хотя и вряд ли повредит. Израильтянам уже доложили через адвоката, что Центр побеспокоился подготовить почву для их освобождения, и поэтому даже если бы Ицик публично назвал судью идиотом, результат процесса был бы тем же…

Судья присудил израильтянам самую мягкую меру пресечения – шесть месяцев тюрьмы, которые они уже отбыли в течение своего предварительного заключения, и поэтому Ицик и Коби были высланы из страны через несколько дней после суда.

Теперь, как уже говорилось, лейбористской партии нужно было придумать продолжение антиизраильской кампании, и дело Вечнова показалось наиболее подходящим.

Сам Вечнов не стремился связываться с израильскими представителями. Как только он понял, что его обвиняют в использовании фальшивых израильских паспортов для контрабанды людьми, он решил, что будет целее, если не станет посвящать израильское консульство в эту темную историю. Тем более, что оказалось, что паспорта не просто фальшивые, – они были изготовлены на бланках паспортов определенной серии, которые были похищены в Израиле в 2003 году. Так что подключение израильских властей могло грозить еще большими неприятностями, например дополнительным сроком в израильской тюрьме по освобождении из новозеландской.

Еврейская община Новой Зеландии сразу отмахнулась от Семена Вечнова, заявив, что в настоящий момент антиизраильские настроения настолько сильны, что они не станут защищать какого-то контрабандиста живым товаром. Повсюду громили еврейские кладбища и в воздухе носились нацистские лозунги…

Таким образом, Вечнов оказался весьма удобной мишенью, потому что никто не собирался за него заступаться, а возможность показательного процесса над израильским «мафиози» была очень перспективной.

Дома у Сени разыгрывался отдельный спектакль, и если в Новой Зеландии жанр его можно было определить как «горький фарс», то в Израиле иначе как трагедией происходящее назвать было нельзя. Дома никто не понимал, что произошло, жена обвиняла Сеню во всех смертных грехах, начиная с простого непослушания, родители прощались с Сеней навсегда.

Вечнов вынужден был заниматься не своим благополучием, а успокаивать родных. По голосу жены Сеня понимал, что она постоянно пьяна, и это только распаляло ее злость и приносило Вечнову дополнительные муки. Ведь у него в Израиле двое маленьких детей… с вечно пьяной матерью.

Утром в день судебного заседания Сеню выпустили из клетки рано – умыться и поесть. Но какое там поесть, когда тошнит и пробирает понос!

Было прохладно, и на нем была хорошая курточка, купленная в Киеве за немалые деньги.

Дальше – наручники, камера сортировки и кузов минибуса со следами окурков, надписями и засохшей кровью. Сеню застегнули вместе с русым крепышом, похожим на Сеню телосложением, но с отвратительной рожей. Напротив посадили индуса и какого-то нездорового вида мужика, на лице которого читалась вся история его тюремного прошлого.

Через несколько минут началось представление. Сначала двое, сидящие напротив Сени, пытались обобрать тощего индуса, сняли с него часы, обручальное кольцо и свитер. Сенин сосед уставился на его куртку и заявил:

– Снимай!

Вечнов сказал ему:

– Отвали!

Тогда крепыш начал лупить Сеню локтем, тот поначалу пытался увернуться, а потом, как мог, стал отвечать на удары.

На сотый удар и в сотый раз произнесенное «отвали» сосед, видно, устал и немного успокоился. Конечно, Сеня не мог избить его – сосед был физически сильнее, а напротив сидели его разыгравшиеся приятели. Но в итоге потасовки это быдло заявило, что ему нравится Сенин стиль поведения, а Вечнов – с разбитым ухом, губой и глазом, но в своей куртке – вошел в клетку ожидания суда.

Находясь в легкой контузии, Сеня сообщил своему адвокату, что его избили и что он с трудом соображает. Адвокат ответил, что можно отложить заседание, но Вечнов попросил поскорее решить вопрос, потому что не было никакой гарантии, что его не побьют и в следующий раз.

Вот в таком виде Сене пришлось предстать перед судом.

Он мучительно размышлял, следует ли ему признать себя виновным, или нет. Сеня был уверен, что не совершил ничего такого, за что его действительно могли бы осудить. Кроме того, он видел, что несознающихся все время отправляют на доследование, и они дожидаются суда по году и больше. Кроме того, насколько ему было известно, в обвинении говорилось только о помощи хохлам, а конкретно ему вменялось обучение хохлов ивриту, покупка билетов и помощь в заказе гостиниц. В этих действиях, которые отрицать было практически невозможно, Сеня не видел ничего криминального. Ну кто мог подумать, что всю эту ерунду можно объявить преступлением века?

Глава 15

Сеня в стране чудес

«Королева против Вечнова», – прозвучали официальные слова начала уголовного иска, и Сеня подумал, что стал героем «Алисы в стране чудес».

«Только про меня надо будет написать книжку «Сеня в стране чудес». Жаль, Кэрролл не дожил до такого славного часа! Надо же, какая я важная персона, что у Ее Величества лично со мной имеются разборки!» – подумал Сеня и усмехнулся. Казалось бы, ситуация плохо подходила для сарказма, по крайней мере с его стороны, но в арсенале Сени ничего, кроме сарказма, больше не оставалось, и он не смог устоять и вспомнил детскую книжку про Алису, впрочем, с такими недетскими поворотами сюжета… «Скорее бы кончили судить и подали угощение! – припомнил Вечнов мысли Алисы. – Вот и меня скорее бы кончили судить…»

Процесс только начинался, и поэтому у Вечнова особых надежд на быстрое его завершение не было, и он, как и Алиса, начал смотреть по сторонам, чтобы как-то скоротать время.

Раньше Сеня никогда не бывала в суде, хотя и читал о нем в книжках. Ему было очень приятно, что почти все здесь было ему знакомо.

«Вон судья, – сказал про себя Сеня. – А это места для присяжных, – подумал он, – а эти двенадцать существ, видно, и есть присяжные, – ему пришлось употребить точно то же слово «существа», что и Алисе, потому что рожи у присяжных показались Сене похожими на зверюшек и птиц.

Присяжные меж тем что-то быстро строчили.

– Что это они пишут? – шепотом спросил Вечнов у адвоката. – Ведь суд еще не начался… Что же, присяжные записывают свои имена? Боятся, как бы не забыть их до конца суда? – пошутил он, опять же следуя традиции всех попадающих под суд в стране чудес.

Адвокат не понял шутки или сделал вид, что не понял.

– Это не присяжные. Это журналисты! – недовольно ответил он.

А судья вдруг строго произнес:

– Не шуметь в зале суда!

Сеня замолчал.

«Воображаю, что эти журналисты там понапишут до конца суда! – подумал он и пощупал нос, не сломан ли. Побои удивительно отвлекают от торжественности момента. – Интересно, а что сейчас делает королева? Вот ведь, наверное, почивать изволит в своей королевской постельке и не знает, что от ее имени эти квакающие ублюдки собираются осудить ни в чем не повинного человека…»

То, что все бывшие доминионы Великобритании по-прежнему считают английскую королеву главой своих государств, звучит несколько непривычно и старомодно для постороннего, особенно когда дело доходит до суда и в заглавии иска ставится старинная, давно утратившая всякий смысл фраза «Королева против…». Эта фраза превращает любое судебное заседание в подобие горького фарса с точки зрения постороннего. А Сеня Вечнов и чувствовал себя именно таким посторонним. Ему припомнился «Посторонний» Камю, и в душе внезапно разлился тревожный, шипящий по краям мрак… Много лет назад эта книга, которую он случайно прочел, произвела пренеприятнейшее впечатление. И вот теперь нехитрый сюжет снова пришел на ум. Главный герой Камю – человек, не желающий оправдываться. Он предпочитает то представление, которое люди составили о нем, и умирает, приговоренный к смертной казни, довольствуясь собственным сознанием своей правоты. «Нет уж! – сказал себе Сеня. – Меня не устраивает роль постороннего…».

Уже несколько месяцев Сеню ни на минуту не отпускало отвратительное чувство закончившейся жизни. Он ощущал себя словно бы измазанным в помоях, нечистым, каким-то неживым. Ему по-прежнему казалось, что тогда этот проклятый самолет все-таки разбился, и он стал героем бесконечного кошмара. Все окружающее было чуждым до омерзения. Солнце во время прогулок в тюремном дворе, несмотря на конец зимы и начало весны, палило так сильно, что на коже немедленно появлялись волдыри от ожогов. А ночью ему так и не довелось побывать снаружи, так и не удалось увидеть созвездье Южного Креста. Поэтому ему и не верилось, что он в Южном полушарии. Ему казалось, что он находится в одной из разновидностей скучного ада.

«Нельзя раскисать», – попробовал сконцентрировать свое внимание на происходящем Вечнов. Но внимание рассеивалось. Он с трудом понимал, о чем говорилось в зале суда, особенно этот отвратительный новозеландский акцент. А тут еще нужно было быстро улавливать редко употребляемые и тяжеловесные слова юридического лексикона. Ну а когда эти слова произносятся с покатым «r» или когда посторонний сталкивается с произношением слов типа «чек» как «чиик»[13 - Вместо слова «чек» – «щека».], вместо «again» – «ageen», вместо «day» – «die»[14 - Слово «день» звучит как «умирать».], – понять их вообще невозможно.

Когда обвинитель произнес, что обвиняемый предстает перед судом сегодня, для Сени это прозвучало «обвиняемый предстает перед судом, чтобы умереть», и его пробил холодный пот от сюрреализма такой фразы и нестерпимого сходства с повестью Камю «Посторонний».

Вечнов встряхнул головой, собрался с силами и стал внимательно слушать обвинителя. Тот монотонно излагал Сенину историю в интерпретации новозеландских следователей.

– …в 2003 году три гражданина Украины пришли к соглашению с пособником обвиняемого (обвиняемый – гражданин Израиля), что они помогут украинцам незаконно иммигрировать в Новую Зеландию. Каждый из них заплатил по семь тысяч восемьсот американских долларов пособнику обвиняемого, и в их распоряжение были предоставлены фальшивые израильские паспорта.

«Черт побери, если бы я только знал, с кем связался…» – мысленно запричитал Сеня.

– …три украинца знали, что они не могут получить визы на въезд в Новую Зеландию законно, пользуясь своими украинскими паспортами, но им было известно, что обладатели израильских паспортов в визе для въезда в Новую Зеландию не нуждаются. Им также пообещали предоставить гида, который поможет добраться до Новой Зеландии и найти жилье и работу. Обвиняемый должен был выполнять роль такого гида. В январе 2004 года обвиняемый был представлен украинцам в Киеве. Им было обещано, что гид встретит их в отеле в Таиланде через несколько дней. Поездки в Таиланд и внутри Таиланда были организованы пособником обвиняемого, а также обвиняемому должны были быть переданы семьсот американских долларов для приобретения билетов из Бангкока в Новую Зеландию. Украинцы были действительно встречены обвиняемым в Таиланде, и он сопровождал их в город Паттайю в рамках тура, приобретенного пособником обвиняемого.

– Что за чушь! Как можно так интерпретировать совершенно невинные действия? Откуда я знал, что собираются делать эти ублюдки? Так можно осудить таксиста, подвозившего убийцу на место преступления… – заговорил Сеня, но его грубо прервали и предупредили, что выведут из зала, если он не замолчит, а слушание продолжат без него.

– … обвиняемый собрал у украинцев паспорта, а также деньги на билеты. Он приобрел билеты в Новую Зеландию и, пользуясь своей кредитной карточкой, забронировал гостиницу в Новой Зеландии. В Таиланде обвиняемый обучал украинцев фразам на иврите, а также израильским традициям, предоставил им израильские газеты, а также инструктировал, что им следует отвечать, если их будут допрашивать новозеландские власти. Третьего февраля 2004 года обвиняемый и три украинца пытались сесть на самолет, летящий в Новую Зеландию через Австралию, однако им было сказано, что у них нет транзитных виз через Австралию, и поэтому обвиняемый обменял билеты на маршрут через Гонконг. По прибытии в Окленд новозеландскими властями было установлено, что три израильских паспорта являются фальшивками, изготовленными из бланков паспортов с серийными номерами, соответствующими номерам серий более трехсот бланков, похищенных в Израиле в 2003 году.

Во время следствия обвиняемый признал себя виновным в совершении преступных действий, предусмотренных первой частью параграфа под литерой «C» 98-й статьи Уголовного кодекса Новой Зеландии (Crimes Act) от 1961 года, касающейся контрабанды мигрантов.

Обвинение просит суд назначить меру пресечения в виде лишения свободы сроком на семь лет.

– Семь лет? – вскрикнул Сеня Вечнов.

Дело в том, что в конце следствия ему через адвоката предложили сделку: если он признает себя виновным, то его, возможно, депортируют из страны сразу после суда, назначив срок, который он и так уже отсидел. В противном случае обвинение угрожало требовать от суда меры пресечения в размере двадцати лет по всей строгости закона. Вечнову тогда показалось, что выбора у него нет…