Прогулки по Каэнглум. Книга вторая. Два лева для Дори

Было высказано ещё одно мнение: «Будучи в самом начале приобретения опыта упражнений и подвигов, святой Хенбедестер, подвизавшийся на месте будущего Вышегородского монастыря, однажды изнемог от свойственных юности чрезмерных трудов и заснул на голой земле, у края только-только выкопанного им пожарного пруда для предполагаемой обители. Но заеденный комарами, проснулся и спросонья не совсем отчетливо воспринял свое аскетическое состояние.

Неофит взмолился о том, не воздвиг бы Господь неприступные горы вокруг сего благодатного места, отделив от него болотистые берега рек. Помолился и опять лег спать в простодушной уверенности, что Небо откликнется, если не на его, то на молитвы любого другого святого, который несомненно проживал где-нибудь поблизости среди тогдашнего населения Коэнглум. Проснувшись утром, юный подвижник увидел, что молитвы услышаны, только не совсем точно так, как он предполагал, город окружали не горы, а два каньона, по дну которых протекали реки. Как известно, по молитвам святых отсыпается больше чаемого; говорят, именно с тех пор Каэнглум и был частично изъят из общеевропейской суеты».

Надо уточнить, что эта история была рассказана Деметром Мендосом.

Можно привести и пример сего «частичного изъятия», например участие в европейских войнах 17 века. Некий пытливый молодой король высадился на континенте и продвигался с достаточным количеством любознательных соотечественников вглубь Европы. С познавательной целью. Войско проходило вдоль восточных границ княжества. В полях шла работа. Генерал из свиты заметил крестьянина, пахавшего недалеко. Хуторянин, как обычно для каэнглумских крестьян, был, опоясан мечом, что и привлекло внимание полководца: «Чью землю пашешь?» «Свою», – ответил крестьянин, обращаясь не к генералу, а к сдержанному юноше в простом солдатском мундире, едущему рядом. «Bien s?r», – ответил юный король и проследовал, не останавливаясь далее…

Почему эта история болгарская? Ответ чрезвычайно прост: некоторые из главных героев – выходцы из Болгарии. А как они попали в Каэнглум? «Хъ», – как воскликнул бы Коста, это маленькие истории, вкрапленные в основные (а их много), наподобие косвенных улик и частных версий, как сказал бы тот же Коста.

Итак.

В то время, а это были затянувшиеся Рождественские Каникулы (жители Каэнглума жили по нескольким календарям для многообразия и нелишних праздников), Галка в компании друзей, гостила в Каэнглум. Они кочевали по знакомым, которые приглашали их нарасхват. Даже гостила в Новом Дворце по особому приглашению Княгини Сестры[1 - Князь Брат, Княгиня Сестра – титулы правящих супругов до рождения ими детей, либо до их официального бракосочетания.] Ирене.

Сегодня очередь дошла до Хеле и Стивена.

Эти жили в Опустевшей Части города, которую дети и сама Галка называли Частью Опустевшей.

Чтобы пройти к дому, надо завернуть с улицы Кельдер, не доходя Новой Ратуши, построенной Николя Фисетто после событий XIX века (отголоски революций, которые в Каэнглуме заключались в массовом обсуждении европейских). Николя расположил дом так, чтобы штормовые ветры, гуляя по улицам, тихо вращали особого устройства колонны на фасаде. Но магистрат так и не переехал в новое здание, оставшись в старом, а название сохранилось. Так-с… и спуститься по переулку Ласкуминефлод, завернуть в первую подворотню налево и войти во двор с маленьким городским садом. С двух сторон сад обступали невысокие стены усадеб с калитками для хождения в гости, в глубине стоял дом Хеле, двухэтажный с мезонином, городской особняк XVIII века, сдержанного североевропейского рококко.

Завитки отошедшей штукатурки прекрасно сочетались с лепниной, а причудливые рамы овальных окон с стеблями ползучих растений. Только в глубине кварталов старого города и его опустевшей части, можно было увидеть подобные неожиданные сооружения.

Галка хотела послушать историю о Олге и любви. О страшных мусорных баках, «Инсоленции» и драконьем нападении ей рассказали, но почему-то никак не удавалось направить рассказчиков в то, романическое русло.

… – История с Олгой подождёт.

– Опять? – спросила Галка тихо и покорно, – тогда послушаем другую?

– Сорока!..

– Из магистрата…

– Про сороку из магистрата? Наверно это интересная история, – вздохнула Галка, ухватив со стола ещё один пирог. Она сидела спиной к окну и не видела, как… из открытого окна на стол слетела сорока.

– Да Галица, я прямо из Магистрата. Но какую историю можно рассказать про меня? Я лишь разношу радость возвращения потерянных вещей. Найти потерянную вещь? Полусбывшаяся мечта… Настоящая драгоценная находка – сама радость обретенного!

Сорока подняла лапу в блестящих перстнях. – Хеле, это ваше? – Сорока склонилась, распластав крылья и положила на стол погнутую золотую зубочистку.

– Да, немножко похожа на спицу, – задумчиво разглядывала Хеле принесенное, – затейливая. Только это не спица и золотыми спицами я не вяжу. Ты же знаешь, что я вяжу спицами из игл паворимагов!

– Да? Не ваше? У паворимагов нет золотых игл? Нет. Даже у Ферусимаго Шайфера. Чье же это? Ну и что. Значит у кого-то радость впереди.

– Не скромничай, ты ведь одна из главных свидетельниц происшедших событий. – Это начал свой рассказ… пока мы не будем говорить «кто», но по секрету скажем, что и этот рассказчик и другой, о котором тоже умолчим до времени, были непосредственными участниками приключений.

За столом на кухне у Хеле и Стивена собрались, кроме хозяев и Галки, Любке, Крат (не Канцлер, а один из сыновей Тюпкина), сосед Вассиан, заведующий парусной кладовой с «Фидуцея», Коста с женой Аннике. Их племянница Дори отсутствовала, что обычно с ней и происходит, когда происходит что-то интересное… Ох, вообще приходили и уходили многие, заворачивая на огонек и послушать что-нибудь. Галку любили все, кто её знал. Даже знал плохо. Не в том смысле, что знали о ней что-то плохое, а знали её не совсем хорошо.

Часть первая. Перо грифона

Глава I

1. Рассказ начал…

…Стивен снял пирог со стола, откинулся на высокую спинку стула, одел очки, закрыл глаза и начал рассказывать…

…На кровле, на самом коньке утонувшего в сугробах дома Андерса стояла медная фигура «Антса[2 - Антс – легендарный житель Каэнглума, Мастер-на-все-руки и в частности Мастер Детских Игрушек. Когда-то он помог спасти город от неминуемой гибели, отлив из бронзы дерево (в натуральную величину), на котором не было ни одного одинакового листа. Было это в …точно никто не помнит, но фигуру на шпиле Старой ратуши установили в XVI веке, заменив ею фигуру грифона, выполненную когда-то самим Анстом. Тот флюгер не только поворачивался, но взмахивал крыльями и голосил при усилении ветра, отмечал балы по гадрауской шкале. В кабинете Вышгородского дворца, канцлер чуть приподнял брови – грифоны были составной частью герба каэнглумских князей – но последствий не было. Фигура была помещена в музей магистрата, потом передана в вышегородскую девичью гимназию. На фронтон главного входа. Ученицы любили загадывать, глядя на то, сколько баллов показывает флюгер. Сами грифоны не возражали, изображение было условно, а у грифонов не было привычки забавляться угадыванием породы металлического изображения. Этим занимались ученицы младших классов. «Но все-таки, он похож на грифона-рысь. Такой же крикливый и дерганный». – Утверждала Дори, осторожно оглядываясь на небо.]». Такую же фигуру гость видел и на шпиле Старой Ратуши. Тут она была новее и не так зелена от времени. Можно было разглядеть подробнее. Антс в одной руке держал как знамя ветвистое дерево, в другой длинный меч, на который и опирался. Рядом с дверью сидел на снегу большой, рыжий, очень пушистый грифон, сам Андерс встретил гостя на пороге. Андерс был очень стар. Высокий и прямой, очень худ. Особенно живы были глаза. Как и у многих стариков Каэнглума они светились. Взгляд был ясен. Все трое вошли в дом. «Сколько всего! – подумал гость. – Вот бы здесь всё… осмотреть. Жаль времени мало. Может быть, потом?»

Не модели кораблей, а удивительно искусные игрушки висели под потолком. Вдоль стен, на полках стояло такое разнообразие предметов, что внимание рассеивалось. Куклы, большие – для площадей, дворов, улиц, парков, открытой сельской местности, а также поменьше – для залов, комнатные и маленькие, карманные.

Солдатики всех времен, армий, сказок, мифов, эпосов и преданий. Кукольные театры, переносные, простые, с заплечными ремнями и академические, со сложным сценическим механизмом, кулисами и колосниками. Кукольные классы с партами разной вместимости. Детские швейные машины размером больше взрослых и с большим количеством вращающихся частей. «Вертел бы и вертел», – подумал гость.

По одной стене от потолка до пола зигзагами спускалась железная дорога, по ней скатывался маленький состав. Сверху сыпались блестящие камушки, которые падали на открытые платформы.

Доезжая до пола, состав наполнялся и останавливался, включался механизм, дорога перекладывалась, камни высыпались и поезд опять скатывался вниз… Игрушечный грифон, гость попробовал его потрогать и понял, что чем старательней его ловить, тем быстрее он летает… Маленький парусный кораблик падал с потолка, у самого пола, на нем распускались паруса и он опять поднимался вверх… «Это от сквозняка, – пояснил Андерс, – каэнглумский сквозняк может поднять, сдвинуть и не такую посудину».

Гость искал взглядом что-то похожее на то, что он так надеялся найти. Хотя бы намек. Ему были известны лишь некоторые признаки некоего предмета, по которым он, как полагал, узнает то, что ищет. Отказавшись от угощения, гость сразу приступил к делу.

Он просил Андерса помочь разгадать одну загадку. Если Андерс откажется, ну… не получится, а гость к этому готов, пообещал сам разобраться. Дело было недопустимым, но Андерс внимательно, не меняясь в лице, спокойно выслушал просьбу посетителя. Надо сказать, что последний мог чётко и просто изложить суть дела. Но и Андерс отличался этим умением.

– Не позволю, – спокойно возразил он. – Не думал, что второй раз буду поставлен перед таким выбором. Постараюсь остановить, сломать, испортить. У меня плохо получится, понимаете, никогда не пробовал. Не мое ремесло ломать, но придёться. А кроме меня, никто не сможет это починить. Разве что … – тут Андерс спохватился, – нет, даже он не сможет и обращаться с этим, к нему опасно.

Грифон стоял рядом, и с интересом рассматривал то, что положил гость на стол перед Андерсом и теперь шелестело на сквозняке.

Гость всё понял. Неприятное решение уже созревало, но ему не хотелось делать этого здесь. Осмотрелся: «Как всё чудесно тут!»… Встал, забрал свою ношу и, не попрощавшись, вышел. Андерс пошёл вслед за гостем. Грифон уже прохаживался взад и вперед по двору, рассматривая у себя под ногами.

– Отлети гостя в город. А я приеду вместе с Иво рано утром. Надо будет кое-что доделать. Передай поклон отцу Никласу, скажи что у меня есть… невыясненные вопросы. А вас я очень прошу, перестаньте над этим даже думать. Дождитесь своего подарка. Вас это не минует. Чужой подарок не стоит присваивать до времени, дождитесь, пока вам его уступят! Здесь нельзя действовать по-своему. Поживите, и поймете почему. Ваши неприятности, быть может, уже у порога.

Андерс вернулся в дом, закрыв дверь. Грифон тут же внимательно оглядел порог, чем развеселил гостя.

– У тебя есть вопросы? Сомнения? – обратился грифон к нему.

– Мне бы очень хотелось самому это узнать. Есть ли они у меня или нет.

Гость задумчиво развернул то, что держал в руках все это время, это что-то выскользнуло, разноцветно сверкнуло, развернулось и… грифон успел подхватить. Подал гостю.

– Тяжелое и красивое… Хочешь, я отлечу тебя на Ель? Посидишь на ветке, подумаешь.

– Действительно, как я сразу не догадался. Посидеть на ветке…

…Рысь[3 - Грифон-рысь в полете напоминает ласточку или стрижа. Самый быстрый и задиристый из грифонов. Грифоны самостоятельны, независимы, но иногда привыкают к одной семье, хотя в ней не живут. В отличие от единорогов, не мешают девицам выходить замуж, у грифонов более развито чувство долга перед человеком, хотя оно и несколько рудиментарно. В них мало птичьего и кошачьего, это вполне особые создания. Удлиненная морда плавно переходит в подобие клюва. У рысей верхний клюв слегка подвижен. Рыси пушистые, рыжие с белым, но крылья пестрые, и меняют цвет с возрастом. О них придумано много дразнилок, но грифоны только делают вид, что обижаются – им не нужно особого приглашения. Но рисковать не стоит. Примеры дразнилок (не рекомендуется): «Кот курицу глотал, да курицу не доглодал». «Котяра курицей подавилася, да курица не вместилася». «Голова куриная торчала, коту голову сточала». «Кот по небу носится, куриными яйцами носится». Они нахальны, особенно рыси и любят провоцировать на драку. Например дикие быки – туры, выходя из леса первым делом оглядывают небо. Молодые туры упражняются в прыжках, гоняясь за грифонами. На это зрелище, собираются не только крестьяне, но специально выезжают и горожане. Это бывает в феврале.] кругами летал над полями – белыми, похожими на скомканную и разглаженную бумагу. Снег лежал до горизонта, до самого моря. Овраги казались засыпаны снегом доверху, а осыпавшиеся деревья теплой паутиной покрывали их склоны. Сорока задержалась, поболтать на лету по дороге.

Туры[4 - Тур – дикий бык. Странно говорят в Каэнглум: «Туры не совсем недурные». Говорят также: «Голова турья, на два рога дурья». Кроме вседневных забот, любят пробовать на каком-либо предмете или прохожем крепость своих рогов. Они не злы, но навязчивы. Размером тур крупнее единорога и мощнее, что все же не позволяет туру часто выигрывать поединок. А это наиболее любимое занятие тура. Наиболее противное для тура животное – ратмус, и чем мельче, тем противней. Вспахивать землю рогом для тура неудобно. Изгиб шеи не позволяет. Ратмусы этим пользуются.] бежали внизу вдоль Большого Оврага к Дальним Хуторам… Вдалеке не погасли огни на Ветус Туррис, самой древней башни и самой высокой точке Каэнглум. От хуторов двигалась фигурка человека. И тут…

…Гулкий удар выстрела. Крыло вывернуло, рысь падал, крутился, пытался хоть как выравнять падение в полёт и упасть помягче. Падая и теряя сознание, а у грифонов это получается, он услышал ещё один выстрел….

Советник Мауриц, член магистрата, как всегда «неизвестно откуда» узнал о происшествии первым. Почему? Потому что с утра обошел половину города, начав с мест общего пользования, мест общественного питания и медицинских учреждений. Выдержки ему было не занимать, даже Шайтрукс, хозяин «Расколотой Ели», не удержал его больше, чем на полкружки кофе, правда, без дежурного утреннего коньяка. Закончил обход советник лазаретом Олеви.

Там он и обнаружил тяжело раненого Андерса с Дальних Хуторов. Иво привез его рано утром, вместе со свежим молоком.

Господин советник вызвал Александера. Александер по дороге в магистрат завернул в Вышгород, немного посидел в канцелярии Кабинета Двора и поговорил с Кратом, первым канцлером. Зашел в дворцовую библиотеку и выслушал претензии Овит, книгохранительницы, супруги самого канцлера. Александера упрекали в том, что он который год тянет с раскрытием тайны пропажи и не менее таинственного появления книг. «Вечная» загадка: книги пропадали из библиотеки, неожиданно появлялись у читателей, читатели относили книги в библиотеку. Потом чужие книги появлялись в библиотеке. И приходилось их возвращать, печатая объявления в вечерних газетах. Хотя, многие оставляли и дарили, особенно старые и редкие.