Рейд. Охота

– Да что ж ты за человек такой, а, Саблин? – Бесился Каштенков.

– Человек как человек, – с наигранным спокойствием отвечал Аким.

– Человек как человек, – передразнивал его пулемётчик и шёл дальше.

Да, действительно, поднимающийся к утру лёгкий восточный ветерок приносил запах реки, ещё едва уловимый, но отчётливый, ни с чем такой запах не перепутать.

Они зашагали проворнее, хотя по карте, Сашка смотрел в планшете, до реки им идти ещё двенадцать километров. Немало.

Но как-то уже веселее. Пока Каштенков разглядывал и прятал карту, Аким его обогнал, и теперь он шёл первый. И смотрел, как из-за барханов на востоке выходит яркое, алое солнце.

– Слышь, Аким, – окликал его пулемётчик, – а облаков-то мало, денёк будет жаркий.

Саблин и сам это видел, всё хорошее когда-нибудь заканчивается, в том числе и дожди. И на степь снова накатится жара, вот теперь им потребуется и вода в больших количествах, и хладоген. Что-то в этом году быстро кончились дожди, или всё-таки покапают ещё хоть чуть-чуть. Он обдумал всё это и наконец ответил Сашке:

– Да.

– Что «да»? – Тот уже, кажется, и забыл, о чём говорил.

– Денёк будет жаркий, – разъяснил Саблин.

– Хорошо с тобой, Аким, разговаривать, о многом подумать успеваешь, даже пообедать можно, пока ответа от тебя ждёшь.

Саблин усмехнулся и опять не ответил.

Глава 3

Светало быстро, запах реки был всё ярче, насыщеннее, казалось бы, все силы за ночь потратили, а как реку почувствовали, так веселей пошли. И уже не искали бархана без пауков, не останавливались. А когда лучи солнца стали пробираться меж барханов, когда барханы стали на глазах мельчать, становитс короче и ниже, Саблин вдруг остановился и поднял левую руку: внимание.

Каштенков по привычке сразу присел на колено, винтовку снял с предохранителя, приклад к «плечу». Знак «внимание» – не шутка. Это значит, авангард заметил следы противника. Очень хотелось знать пулемётчику, что там увидал урядник, но кричать нельзя, тем более нельзя выходить в эфир. Саша замер в ожидании. А Аким сам присел, стал «гонять» по эфиру, искать хоть какое-то подобие жизни, скакал с волны на волну, добрался до конца шкалы. Нет, гробовая тишина в эфире. Фон, и тот какой-то мёртвый. Тогда он знаком позвал к себе Каштенкова: ко мне, только тихо. Тот пошёл к нему, не поднимаясь во весь рост. Теперь он не болтал, теперь он был насторожён и внимателен.

Кода приблизился, Саблин указал ему рукой вперёд, на землю.

И пулемётчик сразу всё понял. Барханы становились не только ниже, но и расстояния между ними увеличивались, стало посвободнее, пулемётчик увидал на мокром и плотном песке между барханов следы. Следы от траков которые он прекрасно знал. Оставили их не казачьи квадроциклы, на песке отпечатались отлично им знакомые протекторы больших армейских грузовиков НОАК.

– Эфир слушал? – Первым делом негромко спросил Сашка, привставая, чтобы видеть, куда свернул грузовик.

– Никого. – Ответил Аким.

Дальше говорили они тихо, короткими фразами людей, которые понимают друг друга с полуслова:

– К реке пошли? – Спросил Каштенков. Это больше утверждение, чем вопрос. Он сам знал, куда ведут следы.

– А то куда же. – Ответил Саблин.

– Дождя ночью почти не было. – Произнёс Сашка.

Это означало, что они не узнают, когда здесь прошли грузовики. Могли и сутки назад тут быть.

– Почти.

– Надо глянуть, сколько их было.

– Надо.

– Я первый.

Аким кивнул.

Сашка встал и пошёл вперёд, шёл, согнувшись, чтобы голову над барханом не бай Бог видно не было. Аким чуть выждал, пошёл следом, перед этим достав на всякий случай две гранаты из ранца и положив их в карман пыльника.

Они подобрались к отпечаткам колёс поближе:

– Два, – тихо сказал Каштенков, показывая для верности два пальца.

Саблин кивнул, на песке было видно следы от двух машин. Это значит, стандартный китайский взвод человек тридцать-сорок со снаряжением. Прицепов не было.

– Может это… Беженцы, – с надеждой сказал Каштенков.

– Хочешь выяснить?

– Нее… – Сашка усмехнулся и мотнул головой. – Уходить надо.

– Куда пойдём? – Спросил Саблин.

Сашка достал планшет, они склонились над ним.

– А выбирать-то нам особо и не из чего, – сказал пулеметчик, мотая карту. – На востоке у реки китайцы, с запада мы пришли, на юг в степь смысла нет, давай возьмём на север.

Да, действительно кроме как на север им больше и некуда было идти. Аким кивнул, согласился:

– Пошли.

Вот так вот. Шли, как на прогулке, на сколопендр охотились, пауков давили, уставали, конечно, но пластуну идти десятки километров в день – дело привычное. И тут сразу всё изменилось, прогулка превратилась в скрытный боевой отход. Была прогулка, стала операция. И про привал забыли сразу, откуда силы взялись, пошли на север бодрым шагом. Хорошо, что барханы измельчали, теперь им приходилось идти не вдоль стен из песка. А через них. Вернее, петляя межу ними. И они торопились, хотели уйти подальше. Китайцы казаков особенно не любили, впрочем, как и казаки китайцев. Конечно, радаром их тут среди барханов не сыскать, но не дай Бог, разведчик-китаец запустит дрон. Решит окрестности осмотреть, и всё. Считай, конец. Даже если просто следы найдут, а не их самих. И поэтому казаки шли быстро. Без привалов. Лишь бы подальше уйти. Воду пили на ходу и ели на ходу. Шли и надеялись на дождь, чтобы следы смыл, или на солнце, чтобы песок высушило, который следы засыплет. В общем, не всё зависело только от них самих, им ещё не помешало бы немного везения.

Уже к десяти часам дня идти быстро сил не осталось, кажется, ушли, прошли почти двадцать километров. Саблин начал было успокаивается. Когда Каштенков поднял левую руку вверх:

– Зараза, – только и смог прошептать Аким, снимая дробовик с предохранителя и вставая на одно колено.

Сашка снова согнулся, прошёл вперёд несколько метров и тоже присел, разглядывая землю. Потом повернулся к уряднику и позвал его к себе.

Аким уже и не знал, что хуже: траки от грузовиков НОАК или то, на что он сейчас смотрел.

Нет, всё-таки, грузовики – это не так опасно, и они, и китайцы здесь на равных условиях. Если только у китайцев нет миномётов. От них можно было попытаться уйти в перестрелке, с боем оторваться. Ставить мины, использовать гранаты, уходить перебежками. Тянуть до ночи. В принципе, можно было пытаться. А от этих…

Аким и Саша молча смотрели на отпечаток босой человеческой ноги на ещё не высушенном солнцем песке. Чёткий ровный след не очень большой ноги. Они оба знали, кто оставил его. Никто в пустыне не может ходить босой по раскалённому до адских температур песку, кроме них, жителей глубокой пустыни, которых все, и они сами, называли даргами.

Казакам здорово повезло, что это они нашли следы даргов, а не наоборот. Они сидели молча, наверное, целую минуту. Аким даже волноваться стал, думал, что пулемётчик скис. Но нет, пулемётчик был парень, что надо.