Глубокий рейд

Аким хочет выпить молча, да Настя не даёт, тоже поднимает рюмку:

– Ну, за возвращение твоё, Аким.

«Вот только не вздумай рыдать!».

Аким косится на жену, но та лица не теряет. И они выпивают, а потом и ещё раз… Конечно, за звание. Он думал ещё и за погибших братов выпить, но сейчас так за столом ему было хорошо и семье его было хорошо, что вспоминать про павших вслух он не стал. Помянул про себя.

Потом пришла двоюродная сестра Насти, Марьяна. Тоже его поздравляла, он выпил и с нею, но дальше с женщинами сидеть не захотел, и хоть жена высказала ему упрёк, он встал, надел КХЗ, взял с собой обоих сыновей и пошёл в свинарник.

Сыновья не раз получали нагоняй за грязь или недолжный уход за животными. Но на этот раз они знали, что отец, как только вернется, начнёт обход хозяйства именно отсюда, так что свинарник был идеально, показательно чист, а обе свиньи были здоровы и упитанны. Рядом был маленький курятник, в котором проживали худые куры при одном петухе. Они всегда худы – только во время дождей и саранчи куры толстеют до неповоротливости, но сейчас саранчи не найти. И жара. Впрочем, даже сейчас птица была в хорошем состоянии. Половина ещё даже при перьях, а перья чистые, все паразиты из них были удалены. Птицы жадно накинулись на колотую кукурузу, которую он им насыпал, а значит, были здоровы. Кур было меньше десятка, а Олег похвастался:

– Бать, за прошлую неделю пять яиц снесли.

Аким похвалил сыновей. Яйца – товар недешёвый. А ещё подумал, что и сало этой осенью будет отменным.

После они втроём пошли на его участки, что тянулись вдоль болота. И там всё было, в общем-то, в порядке, к каждой тыкве, как и положено, подходил «капилляр», и все они потихоньку давали воду. Тыква была неплохой. Он снимает перчатку и кладёт на самую ближнюю к нему тыкву руку… Верхняя часть её горячая, но солнце тыкве было нипочём, от него она только слаще, кожура у неё толстая, для тыквы главное – вода, а так пусть её солнце палит. Будет воды в достатке – и через месяц каждая из трёхсот его тыкв перевалит за тридцать кило. Можно будет хоть сахар варить, хоть водку. И Аким идёт дальше, к кукурузе. С кукурузой всё было в порядке. Все два гектара, где она зеленела, были укрыты противосолнечной плёнкой. Всё сделано по уму. Так, как он и учил. Парни знали: лето было в разгаре, на солнце под шестьдесят, если кукурузу не спрятать – выгорит. Только на самом конце его участка кукуруза была вялой, блёклой. Не росла.

– Бать, уж не знали, что с ней делать, – признавался Олег.

– Да, давления не хватает, – объяснял всё Юра.

– Насос чистили? – интересуется отец.

– Два раза, – говорит младший сын. – И фильтры каждую неделю чистили, и шланги сматывали, сушили, меняли местами – не идёт вода как следует.

– Это насос, – говорит Саблин. Он не хвалит своих сыновей, не говорит им, что они сделали всё как нужно, просто соглашается с ними, и для парней этого достаточно. – Олег, снимешь его на ночь, а завтра отвезёшь. Поговоришь со Скрябиным, попросишь посмотреть насос. Знаешь, что спросить?

– Знаю, бать. Спрошу, можно ли отремонтировать или придётся новый покупать, – отвечает младший сын.

– Так, – соглашается Саблин и сворачивает направо, к болоту. Старшего он ни о чём таком просить не собирается. Юра закончил школу и пошёл в ученики к их доктору, ещё подрабатывает санитаром в госпитале. И опыта набирается, и какую-никакую, а копеечку в дом приносит. Те деньги в семье кстати. У Юрки времени свободного почти нет. По сути, когда Аким уходит в очередной призыв, младший Олег остаётся за хозяина. Ну а насчёт насоса… Так Аким ещё до последнего призыва знал, что по возвращению обратно ему придётся вопрос с насосом решать. Этот насос он уже ремонтировал дважды, ещё два раза двигатель перематывал, теперь Саблин не сильно надеялся, что и на этот раз обойдётся. А впрочем… Зачем тянуть? Из этого призыва он деньжат привёз. Всё-таки взводный получал заметно больше простого казака, да ещё и сорок два рубля получил премиальных за новое звание. В общем, теперь он не задумываясь мог купить новый насос, а этот, изрядно уже разъеденный кислотой, можно было и продать.