Рабыня Малуша и другие истории

– Где он? Что с ним? – вскричала Наталья Кирилловна. – Здоров ли?

– Жив, здоров, – ответил Данилыч. – В Троицко-Сергиевой лавре обретается под охраной семеновцев. Он прислал узнать, что здесь деется?

– Я слышал, что Софья послала на юг за Василием Голицыным, – продолжил прерванный разговор Петр Кириллович. – А еще разослал гонцов к Шакловитым, Троекуровым, Прозоровским…

– Недоброе задумали, – покачал головой Тихон Стрешнев. – Надо что-то делать, не то нам всем не сдобровать.

– Позвольте слово молвить, – выступил вперед молчавший в присутствии родовитых людей Меньшиков. – Надо срочно вызвать Петра Алексеевича сюда, чтобы Преображенский и Семеновские полки видели своего предводителя. Это воодушевит их, да и на стрельцов подействует подобающим образом.

– А чего же ты не привез его, коли такой умный? – пренебрежительно бросил Тихон.

– Не захотел он ехать, побоялся, – смутившись, ответил Данилыч.

– Испугался, что ли? – усмехнулся Лев Кириллович.

В ответ Александр только пожал плечами.

– Он храбер только перед своими Потешными полками, – махнул рукой Петр Кириллович.

– А как до серьезного дела, мокрая курица, – согласился с ним Лев Кириллович.

– А мы-то на что? – остановил их Ромодановский.

– Надо кого-то из нас послать за ним, – предложила Наталья Кирилловна. – Тебя, Петруша, лучше всего, – ты его старший дядя, тебя он послушает. Да и время не терпит. Поезжай, братец…

– Надо, так надо, – согласился тот. – В самом деле, медлить нельзя. Вона я слышал: Софья-де приказала поставить караулы по всему Земляному валу.

– И пока Федор Шакловитый бражничает со своими стрельцами, – добавил Тихон Стрешнев.

– Вот-вот, а по хмельному делу могут натворить незнамо что, – добавила царица.

В полдень следующего дня москвичи, вышедшие на улицы, вынуждены были шарахаться от бешено летящих всадников, среди которых многие узрели молодого царевича… А уже ближе к вечеру Петр вместе со своим неизменным другом Алексашкой Меньшиковым делал осмотр своим войскам.

– Солдаты, – возбужденно кричал Петр. – В Кремле царица Софья хочет посадить с собой на трон своего полюбовника Ваську Голицына. Эти полюбовники нарушают веками освещенную традицию на Руси.

– Не допустим Софью на трон! – кричали солдаты.

– Не бывать тому, чтобы баба правила мужиками!

– Ишь, что удумали!

– Стрельцов она подначивает. С ними надо кончать, – выкрикнул Меньшиков.

– Долой стрельцов! Много воли взяли! – кричали из рядов солдат.

– Веди нас, государь!

После смотра Петр с Алексашкой вернулись во дворец с тем, чтобы переодеться и ехать в Немецкую слободу. Но встретивший их служка передал волю Натальи Кирилловны: сразу после учений идти к ней.

– Чего там случилось? – спросил Петр.

– Отколь мне знать? – ответил служка. – Там собрались ваши дяди да еще другие…

Войдя в светлицу матери, Петр увидел среди обычных родственников еще и боярина Бориса Шереметьева. На недоуменный взгляд сына, мать сказала:

– Сядь и слушай. В конце концов решается и твоя судьба.

Петр сел рядом с матерью, сзади него пристроился Алексашка. Наталья Кирилловна косо взглянула на него, но ничего не сказала, полагая, что этот смышленый паренек может быть полезен, – вон как он ловко управился с поездкой сына в Троицко-Сергиеву лавру.

– Я полагаю, что тянуть больше нельзя, – обстоятельства поджимают, да и Софья засуетилась, – начал серьезный разговор самый старший из присутствующих Петр Кириллович.

В знак согласия присутствующие закивали головами, готовые слушать дальше.

– Следует в эту же ночь воспользоваться тем, что часть стрельцов гулеванит по кабакам, а непьющие разбрелись по своим домам, где их просто будет взять, – продолжил Петр Кириллович. – Разоружить и всех в подвалы…

– Да, есть смысл сделать именно так, тем более, что Семеновский и Преображенский полки собраны в кулак и живут в казармах, – согласился с ним Ромодановский. – А ты что скажешь, Борис Петрович? Ты – человек хоть и молодой, но опытен в военных баталиях.

Борис Шереметьев вежливо поклонился и начал рассуждать:

– Сегодня же ночью по кабакам следует послать человек по двадцать солдат. Всех находившихся там стрельцов связать, кляп в рот и тихо, чтобы не подняли шума, отвести в пыточные подвалы. Где живут домовитые стрельцы, мы знаем. Послать в их дома по три-пять солдат. И также в пыточную.

– А что с Софьей? – спросил Тихон Стрешнев.

– Рано утром, пока она не отошла от сна, заарестовать и посадить под надзор хотя бы в Новодевичий монастырь, поставить охрану у кельи.

– В самом деле, надо сделать все быстро, чтобы успеть за ночь, – внесла свою реплику Наталья Кирилловна. Малейшая оплошность, и все пойдет прахом. Тогда уж не сносить нам голов…

– Да, успеть до рассвета, – согласился с ней Шереметьев.

– Ты уж, Борис Петрович, займись этим делом, обратился к нему Лев Кириллович. – Ты человек, который умеет обращаться с военными.

Тот в знак согласия кивнул головой.

– Сейчас еще светло, – начал он распоряжаться. – Посему пусть Петр Алексеевич с Меньшиковым пройдут по казармам, накормят солдат и прикажут пораньше лечь спать, ссылаясь на то, что ночью будут проводиться учения. А ближе к полуночи их разбудить и отдать соответствующие приказы для каждой группы – кому, куда идти, кого брать и куда отводить. Да помянуть, что в случае успеха их ждет награда. Так они станут ретивее. К утру каждая группа должна прислать сюда гонца с докладом о выполнении приказа.

– Сюда? – переспросил Ромодановский. – Выходит, и нам в эту ночь не спать?

– Потерпишь, Федор Юрьевич, – жестко сказала Наталья Кирилловна. Успеешь отоспаться. Дело-то затевается серьезное.

– Ну, да, конечно, – упавшим голосом проговорил тот. – Ты хоть покормила бы нас.

– Покормлю, – улыбнулась царица. – Но вот хмельного не дам.

Потом, посмотрев на сына, тихо сказала:

– Сопли утри, не время думать о гулянках да о девках гулящих в Немецкой слободе. Идите в казармы…

– Я, пожалуй, пойду с ними, объясню командирам групп, что им делать, – сказал Борис Петрович. – Как бы не напутали чего…