Ангелы над городом. Петербургские сказки. Часть вторая

– После его разговоров,– Михайло вздыхает, – у меня сердце тоска какая-то давит. Вот даже и не знаю от чего, а тоскливо. Примерно, когда я с обозом в Москву шел, заночуем по дороге в лесу, костры разложим, а округ волки воют. Не видать их за огнем охранительным, а они вот как есть тута… И здесь тако ж. Тоскливо – право слово. Хоть в петлю полезай…

Приметил Митя, что Негоциант уже как то по барски, по хозяйски на Михайлу поглядывает, только что не покрикивает да не помыкает. Может потому, что у Михайлы кулачищи пудовые да и характером горяч, а может потому, что а Михайло Ломоносов да Дмитрий Виноградов Российской Державы подданные, Русь святая у них за спиной! Да только Россиюшка – матушка – далеко. Случись чего – не докричишься. Так что вполне Негоциант может с Михайлы службу какую тяжкую потребовать, а то и чего похуже и не отвертишься – долги давят.

А тут ещё услыхал Митя как Негоциант с трактирщиком, что не дать ни взять видом разбойник с большой дороги, перешучивались: дескать, как много Вы Ваше благородие этим русским студиозам в долг поверяете! Рыск! Как с них долг возвращать – у них за душой ничего нет? А Негоциант ответствует, вроде как в шутку :" За душой нет, но душа то есть…!" От сего разговора шутейного у Мити мороз по спине продрал. Хотел Михайле рассказать, что слышал, да пожалел – растраивать его не стал. И так Михайло вовсе лицом от забот почернел. Понимает: срок их учебы в Марбурге кончается, скоро Негоциант долг с проценами вернуть потребует!

Вот их наставник знаменитый профессор Христиан Вольф, собрал студиозов, обучавшихся в Марбурге физике, химии да горному делу на прощальную лекцию, но стал говорить, вроде бы о том, что к науке и не относится. Допрежь прочитал им притчу из Евангелия о Человеке который, отправляясь в чужую страну, призвал рабов своих и поручил им имение своё. И одному дал он пять талантов, другому два, иному один, каждому по его силе; и тотчас отправился.

Получивший пять талантов пошёл, употребил их в дело и приобрёл другие пять талантов. Точно так же и получивший два таланта приобрёл другие два. Получивший же один талант пошёл и закопал его в землю и скрыл серебро господина своего.

По долгом времени, приходит господин рабов тех и требует у них отчёта. И, подойдя, получивший пять талантов принёс другие пять талантов и говорит:

– Господин! Пять талантов ты дал мне; вот, другие пять талантов я приобрёл на них.

Господин его сказал ему:

– Хорошо, добрый и верный раб! В малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего.

Подошёл также и получивший два таланта и сказал:

– Господин! Два таланта ты дал мне; вот, другие два таланта я приобрёл на них.

Господин его сказал ему:

– Хорошо, добрый и верный раб! В малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего.

Подошёл и получивший один талант и сказал:

– Господин! Я знал тебя, что ты человек жестокий, жнёшь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал, и, убоявшись, пошёл и скрыл талант твой в земле; вот тебе твоё.

Господин же его сказал ему в ответ:

– Лукавый раб и ленивый! Ты знал, что я жну, где не сеял, и собираю, где не рассыпал; посему надлежало тебе отдать серебро моё торгующим, и я, придя, получил бы моё с прибылью. Итак, возьмите у него талант и дайте имеющему десять талантов, ибо всякому имеющему дастся и приумножится, а у не имеющего отнимется и то, что имеет. А негодного раба выбросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубовный.

– Вот господа, – сказал закрывая Евангелие Христиан Вольф, – что хочу сказать вам напоследок. Таланты и способности – всё, что делает человека человеком и полезно душе его, дал вам Господь. Но не будьте легкомысленны. Чем больше вам дано, тем более ненавидит вас враг человеческий (имя коего я не произношу, дабы не оскверниться), тем более станет он чинить вам козни, каверзы и подлости. Он будет строить вам всякие препятствия, чтобы поселить в душах ваших лень, алчность, зависть и прочие богопротивные пороки. Будьте же бдительны и постоянно настороже ибо каждый час жизни вашей, устремленный к познанию, а значит к Богу, будет усиливать противодействие со стороны врага человекам и душе вашей. В разных обличиях явится он перед вами – умейте его распознать. Не падайте духом при неудачах, не предавайтесь унынию. Оно – ворота всех пороков, избегайте праздности и пустых забав, кои истощат не только достаток, но иссушат сердце ваше. Желаю вам терпения и стойкости, сил, успеха и радости от трудов ваших.

Сказавши это, Профессор своим ученикам поклонился и твердо ступая по старинным каменным плитам университесткого зала вышел прочь, оставив студентов в задумчивости и молчании.

– Получите аттестаты и подорожные в университеты, где продолжите учение, – возгласил помощник профессора – Вам Господин Ломоносов и Вам Господин Виноградов надлежит отправиться во Фрайбург. Возмите деньги на дорогу и проживание.

– На какую дорогу ?! – вздыхает Михайло, – Разве что с сумой милостыню просить. Не сегодня завтра в долговую яму потащат.

– Господин Профессор Вольф оплатил все ваши долги и выкупил ваши долговые расписки, – сказал строгий секретарь

– Да за что же нам милость такая?!

– Сказал: за удовольствие и радость обучать вас, но впредь живите скромнее.

Услышав таковые слова, Михайло закрыл лицо ладонями и заплакал, как дитё малое, да и Митя слезу смахнул.

– Вот ведь милостивец, истинно благодетель, вот ведь… – шептал Михайло, когда шли они по булыжнику университесткого двора. У ворот садовники жгли мусор, туда в костер и отправились оплаченные профессором Вольфом долговые расписки.

– Поздравляю! – услышали они знакомый голос Негоцианта.

Михайло да Митя Негоцианту отвесили учтивые поклоны, как их учители хорошим манерам да танцем обучили, благодарят.

– До свидания. – усмехается Негоциант, тоже учтиво шляпу снимая и раскланиваясь, – Ещё свидимся!

Глянул Митя Негоцианту в глаза: у того один глаз светлый, как стекло прозрачное, а другой черный – быдто глаза и вовсе нет, а замест него дыра бездонная… Раньше то Митя как то не примечал каковы у Негоцианта глаза, а тут даже как то ему боязно сделалось. И ведь повстречал Негоцианта разноглазого Митя недолгое время спустя! Приехали во Фрейберг – почитай, немецкую столицу горного дела в учение к первейшему ученому мастеру Иоганну Генкелю. Он – мастер строгий, у него не забалуешь. А и то сказать – горное дело опасное! Ох, какое опасное! Чуть правила работ в руднике нарушишь по недосмотру либо по небрежению – быть бедам: и обвалом горняков завалит, а то от искры какой может рудничный газ воспламениться да взорваться. Митю веселило поначалу, что рудокопы в шахту обязательно клетку с канарейкой берут – думал для веселья, чтобы в тяжелой работе птичьему пению радоваться, пока ему знающие люди не растолковали, что птаха сия многия шахтерские жизни спасает. Пока она свистит да в клетке скачет – можно спокойно да споро шахту крепить да руду копать, а вот как замолкла, а того хуже – мертвая повалилась – тут уж не до руды и угля! Бросай весь инструмент да ползи наверх пока жив – потому смертельный рудничный газ пошел – птичка то его допрежь человека чувствует.

Мите всё интересно! С большой охотой всему учится да новые ремёсла познает. Поначалу то и Михайло с прежним усердием за науку взялся, пока не увидал Митя, что друг его с тем давешним Негоциантом разговаривает. Вот ведь приехал и сюда Негоциант то этот! Наверно у него здесь дело какое то. Он то все улыбается, а Михайло аж опять с лица почернел… Недели не прошло – исчез Михайло! Кинулись искать – не завалило ли его в руднике, либо в пустую старую шахту оступился. Только строгий мастер Иоган Генкель как припечатал:

– Не ищите! Сбежал ваш Михайло!

– Да отчего ж? Он ведь таково до учения жадный…– говорил Митя.

– Да вот от того ж! – строгий мастер только усмехнулся, видно что-то знал, и добавил со вздохом, – от судьбы не убежишь!

– Неужто у человека планида такая и от роду предназначение, что никак горькой судьбы не избегнуть?

–По разному бывает! – сказал строгий мастер, – вон монахи от мира бегут, в монастрях прячутся, там у них своя распря с врагом человеческим идет. А наше дело – мастеровое! Знай работай, трудись в полную силу! Особливо ежели от Бога талантом наделен! Талант ведь в редкости кому даётся и не на потеху. Он же упорства и защиты требует, как росток малый. Вот польешь талант потом, а то и слезами, он и возрастёт как дуб несокрушимый людям в пользу, мастеру в несмертельную славу. В труде наше спасение и распря с бесами! И непременная наша Победа хоть бы и весь ад на нас ополчился!

– А вот Негоциант этот? – отважился спросить Митя, – Он кто?

– Жулик! – припечатал мастер, – Обманщик и вор! Любит деньги одалживать, а потом хорошо, если три шкуры за долги сдерет, а может и вовсе уморить! Такому только поддайся, он и душу с должника вынет! Это уж как водится; посулит горы залотые, может, они даже и в видимости явятся для соблазна. Поманят, а после в горелые черепки обратятся. Митя этот разговор запомнил, но вспоминал о нем не почасту. Некогда было. Уж так ему горное дело полюбилось. Особливо как по камням, песку да глинам свойства их распознавать – к какому изделию оне пригодны.

Слышал раз, вроде голос Негоцианта его – Митю Виноградова спрашивает, дескать, здесь ли такой ? Да строгий мастер Иоганн Генкель так в ответ заорал да вопрошавшего погнал, что Мите даже удивительно сделалось: – "Изыди, мол, сатана! Нет тут твоего места, здесь, люди работой заняты во славу Божию!" Однако же, про случай этот Митя Виноградов хотя и не забыл, но и не вспоминал – не до того было.

Однако, пришел и этому учению конец! Вернулись студиозы в Россию, и в удостоверение, что не зря в Европах обучались, не понапрасну казенные деньги тратили – сдали экзамены. 10 октября 1744 года Дмитрий Иванович (теперь то его належало со всем почтением с "вичем" то есть, по отчеству величать, как дворянина) получил чин «бергмейстера» (горного инженера) с годовым жалованием 180 рублей и назначением работать по горному ведомству. Навсегда ему и Ломоносову памятно как представляли их императрице Елизавете Петровне, в парадной зале, где восседала она на троне в окружении вельмож и придворных во всем блеске шитых серебром и золотом камзолах в париках напудренных, орденских лентах и орденах, драгоценными каменьями изукрашенными.

Однако же, двое статных, рослых, ныне бергматера, Михайло Ломоносов и Дмитрий Виноградов в алых кафтанах, при шпагах в собрании высших Российских аристократов выглядели уместно, хоть и не имели (пока) лент и орденов. Как сон волшебный пролетел без малого месяц. Санкт Петербург – новая столица хоть и не велик был в те времена против старой Москвы, однако, уже дворцами украшался, вдоль деревянных мостовых, (по причине почвы ботистой и для мягкости хода карет) померанцы (сиречь апельсиновые деревья) в кадках выставлены, а во дворцах что не вечер – балы да маскерады, в ночное небо фейерверки да ракеты запускат – музыка гремит, а уж что за питие да явства на столах подаются – того и описать невозможно. В те веселые дни Митя Виноградов и натанцевался, и наугошался. А вот один раз и напился! Да так, что едва не замертво его на квартиру, где он поселен был, доставили.

Тогда то, не то во хмелю беспробудном, не то во сне тяжелом и явилось ему видение. Будто сидит он в трактире, не в трактире, но в зале какой-то за столом разным явством и питием уставленном. Веселье кругом: народ танцует, песни поёт. А за столом он не один, а с каким то господином не русским, по одежде и обличию не понять каких он стран и язык человек, и какого звания. И вроде господин этот Мите был прежде знаком и даже, вроде, дружество с ним водил. Только Митя никак вспомнить не может, кто это? А господин этот Митю на службу приглашает.

– Я, мол, всякое содействие окажу и содержание Вам, против казенного умножу. Я, мол, владею секретом и Вам его открою, через то Вам и богатство придет.

– За что мне такая милость?! – Митя сомневается, – Отчго Вы меня облагодетельствать желаете?

– Ну, как же, – говорит господин, – Вы талантом наделены, а я вот таланта не имею – только что секретами разными владею. Потому мне образованный помощник нужон. А Вам резон и польза. Талантом много не заработаешь – тут важно в случай попасть, удачу за хвост схватить…

– А от меня что потребуется? Какая работа?

– Да никакая! Я Вам, к пример, секрет открою над каким многие ученые бесполезно бьюся. Вот Вы их и превзойдете. Скажем, стекла увеличительные лить и обтачивать. Самому Вам у печей стекольных стоять не придется – работников наймёте. А вся выручка Вам – потому только Вы секрет сего стекла знаете. Превзойдя во все тонкости мастерства, откроете дело какое нибудь – негоцию, сиречь торговлю, мануфактуру. А я в сем предприятии посильное участие приму и от прибыли, равномерно своему вкладу, невеликий процент исчислю.

– А коли прибыли не воспоследует?

– Ну, что ж… На нет и суда нет. Всякое дело – рыск! Разойдемся полюбовно. Я дело предлагаю верное! Неоднократно проверенное.

– Оно заманчиво, – Митя уж, было, согласился…