Фараон

Гедеон покрыл голову, воздел над столом руки и, глядя молитвенно вверх, произнес:

– Боже Авраама, Исаака и Иакова, ты, который вывел народ наш из земли египетской, ты, давший отчизну рабам и изгнанникам, заключивший вечный союз с сынами Иуды… Бог Яхве, бог Адонаи, дозволь нам вкусить без греха от плодов вражьей земли, исторгни нас из печали и страха, в каких мы пребываем, и верни на берега Иордана, который мы покинули во славу тебе…

Вдруг из-за ограды послышался голос:

– Достойный Тутмос, вернейший слуга царя и наследника престола…

– Да живут они вечно!.. – откликнулось несколько голосов из сада.

– Благороднейший господин, – продолжал первый голос, – шлет приветствие прекраснейшей розе Ливана.

Когда он смолк, раздались звуки арфы и флейты.

– Музыка!.. – воскликнула Тафет, хлопая в ладоши. – Мы будем встречать субботу с музыкой!..

Сарра и ее отец, сперва встревоженные, улыбнулись и сели за стол.

– Пусть играют, – сказал Гедеон, – их музыка не испортит нам аппетита.

Флейта и арфа сыграли несколько вступительных аккордов, и вслед за ними раздался тенор:

– Ты прекрасней всех девушек, что глядят на себя в воды Нила. Волосы твои чернее воронова крыла, глаза нежнее глаз лани, тоскующей по своему козленку. Стан твой – словно ствол пальмы, а лотос завидует твоей прелести. Груди твои – как виноградные гроздья, соком которых упиваются цари…

Снова звуки флейты и арфы, а после песня:

– Выйди в сад отдохнуть… Слуги твои принесут бокалы и кувшины с разными напитками. Выйди, отпразднуем сегодняшнюю ночь и рассвет, что придет после нее. Под сенью моей, под сенью смоковницы, родящей сладкие плоды, твой любимый возляжет рядом с тобой; и ты утолишь его жажду и будешь покорна всем его желаниям…

И снова запели флейта и арфа, а после них тенор:

– Я молчаливого нрава, никогда не рассказываю о том, что вижу, и сладость плодов моих не отравляю пустой болтовней.[19 - Заимствовано из подлинных источников. (Прим. авт.)]

Глава X

Вдруг песня умолкла, заглушенная шумом и топотом бегущей толпы.

– Язычники!.. Враги Египта!.. – кричал кто-то. – Вы распеваете песни, когда все повергнуты в горе, и славите еврейку, которая своим колдовством остановила течение Нила.

– Горе вам! – кричал другой голос в ответ. – Вы попираете землю наследника престола!.. Смерть постигнет вас и детей ваших!..

– Мы уйдем, но пусть выйдет к нам еврейка, чтобы мы могли высказать ей свои обиды…

– Бежим!.. – закричала Тафет.

– Куда? – спросил Гедеон.

– Ни за что! – возмутилась Сарра; ее прекрасное лицо пылало от негодования. – Разве я не принадлежу наследнику престола, перед которым эти люди падают ниц!

И прежде чем отец и прислужница опомнились, она выбежала на террасу, вся в белом, и крикнула толпе, волновавшейся за оградой:

– Вот я!.. Чего вы хотите от меня?…

Шум на минуту утих, но вскоре послышались грозные голоса:

– Будь проклята, чужеземка, твой грех задерживает воды Нила!

В воздухе просвистело несколько камней, брошенных наугад. Один из них попал Сарре в лоб.

– Отец!.. – вскрикнула она, схватившись за голову.

Гедеон подхватил ее на руки и унес с террасы. В темноте видны были голые люди в белых чепцах и передниках, перелезшие через ограду.

Внизу кричала не своим голосом Тафет, а невольник-негр, вооружившись топором, встал в дверях дома, грозя размозжить голову всякому, кто осмелится войти.

– Давайте сюда камни! Прикончить этого нубийского пса! – кричали в толпу люди, сидевшие на заборе.

Но толпа вдруг утихла. Из глубины сада вышел человек с бритой головой, одетый в шкуру пантеры.

– Пророк!.. Святой отец!.. – пронесся шепот.

Сидевшие на заборе стали соскакивать вниз.

– Народ египетский, – раздался спокойный голос жреца, – как дерзаешь ты поднять руку на то, что принадлежит наследнику престола?

– Там живет нечистая еврейка, которая задерживает разлив Нила… Горе нам!.. Нищета и голод нависли над Нижним Египтом.

– Люди слабой веры или слабого разума! – продолжал жрец. – Слыханное ли дело, чтоб одна женщина могла остановить волю богов? Каждый год в месяце тот Нил начинает прибывать, и разлив его растет до месяца хойяк. Бывало ли когда-нибудь иначе, хотя в нашей стране всегда жило много чужеземцев и нередко в числе их пленные жрецы и князья; изнывая в неволе и тяжком труде, они могли в гневе и злобе призывать на нашу голову самые страшные проклятия, и не один из них отдал бы жизнь за то, чтобы солнце в утренний час не взошло над Египтом или Нил не разлился в начале года. Но какой был толк от их молитв? Или их не слушали в небесах, или чужие боги бессильны перед нашими. Каким же образом женщина, которой живется у нас хорошо, могла бы навлечь бедствие, какого не удалось навлечь даже могущественнейшим нашим врагам?…

– Святой отец говорит правду!.. Мудры слова пророка! – послышались голоса в толпе.

– А все-таки Моисей, еврейский вождь, наслал тьму и мор на Египет… – возразил чей-то одинокий голос.

– Кто это сказал, пусть выйдет вперед! – воскликнул жрец. – Пусть выйдет, если он не враг египетского народа.

Толпа зашумела, как ветер, несущийся издалека сквозь чащу деревьев, но никто не вышел из толпы.

– Истинно говорю вам, – продолжал жрец, – между вами бродят дурные люди, подобные гиене в овечьем стаде. Не о вашей нужде пекутся они, а хотят толкнуть вас на злое дело, чтоб вы разрушили дом наследника престола и подняли бунт против фараона. Если бы сбылось их подлое желание и грудь многих из вас обагрилась кровью, эти люди укрылись бы от копий, как сейчас от моего призыва.

– Слушайте пророка!.. Хвала тебе, человек божий!.. – кричали в толпе, склоняя головы. Наиболее благочестивые пали на землю.

– Внемли же, народ египетский… За то, что ты поверил слову жреца, за повиновение фараону и наследнику, за почет, что воздаешь слуге божьему, явлена будет тебе милость. Разойдитесь с миром по домам, и, может быть, не успеете вы спуститься с этого пригорка, как Нил начнет прибывать…

– Да исполнятся твои слова!

– Ступайте!.. Чем крепче будет ваша вера и благочестие, тем скорее узрите вы знамение благодати…

– Идем!.. Идем!.. Будь благословен, пророк, сын пророков!..

Толпа стала расходиться, многие целовали одежду жреца. Вдруг кто-то крикнул: