Золото Роммеля

– Меня не оставляет предчувствие, что за вами началась настоящая охота. И не только за телом, но, судя по усилиям княгини Сардони, и за вашей душой.

– Причем в случае с княгиней – исключительно за телом, – мрачно отшутился штурмбаннфюрер. – Во всяком случае, так мне кажется.

– Вот именно, всего лишь кажется. Вряд ли княгиня стала бы польщаться вашими телесами, – вновь блеснула своей прирожденной зловредностью Фройнштаг. – Уверена, что на самом деле она отрабатывает свой хлеб ради иной цели.

«В таком случае встает вопрос: “А кто вы, госпожа Фройнштаг?” – взглянул на нее из-под нахмуренных бровей обер-диверсант рейха. – Может, вас тоже приставили ко мне? Неужели и за мной тоже пустили по следу соглядатая? Интересно знать, кто посмел? Впрочем, это бред, такого попросту не может быть».

С этой успокоительной мыслью Скорцени прекратил разматывать клубок своих подозрений. Тем более что в ту же минуту вновь ожил телефон.

12

Подняв трубку, обер-диверсант рейха, к своему изумлению, услышал теперь уже хорошо знакомый французский прононс Жанны д’Ардель. Хотя она и не представилась.

– Вам опять повезло, господин Скорцени. На сей раз небесные ангелы тоже обошли вас. А, что вы скажете на этот счет, господин личный агент фюрера?

– Сначала объясните, что вы хотите этим сказать.

– Всего лишь констатирую тот неоспоримый факт, что во время бомбежки небесные ангелы вас пощадили.

– Почему это огорчает именно вас?

– Вернее, – не отреагировала д’Ардель, – американские штурмовики оказались предельно точными: бомбы легли на западное крыло отеля. В то время как вы пребываете в восточном, более фешенебельном. Правда, они слегка зацепили центральный корпус, но это уже издержки прицельного бомбометания.

– То есть я обязан поверить, что этот налет специально был организован для того, чтобы уничтожить меня?

– Вы невнимательно слушали, Скорцени. Я ведь ясно сказала, что вражеские пилоты нацеливались на западное крыло отеля, и только поэтому ваш, восточный, корпус уцелел. Заокеанские асы оказались настолько аккуратными, что даже центральная часть отеля, отделявшая ваш корпус от обреченного западного, пострадала самую малость. Выйдите из номера и убедитесь в этом.

– Да сейчас меня не это интересует, – ужесточил тон штурмбаннфюрер. – Неужели хотите убедить меня, что все три звена бомбардировщиков были посланы специально для того, чтобы разбомбить отель, в котором остановился некий германский офицер?

– У вас появилась маниакальная мнительность, господин штурмбаннфюрер. Никто не стал бы сооружать столь сложную комбинацию, задействовав при этом чуть ли не всю американскую авиацию Южной Италии, только для того, чтобы слегка попугать вас. В действительности они стремились ликвидировать расположенную неподалеку базу катеров, ну, еще потрепать береговые укрепления. Но два пилота получили особое задание: нанести удар по отелю «Корсика», – спокойно, вежливо, словно учительница на уроке чистописания, объяснила д’Ардель. – Очевидно, эти парни отличились недавно во время учебного бомбометания на полигоне, поэтому-то на них и остановили свой выбор.

Только теперь Скорцени вспомнил, что за спиной у него все еще стоит Фройнштаг. Он оглянулся. Лицо женщины оставалось невозмутимым, однако глаза откровенно смеялись. Впрочем, обер-диверсанта это не обидело, наоборот, он подумал о Лилии с уважением. Не такая уж эта женщина – взбалмошная фантазерка, как могло показаться. Наоборот, это он выглядел наивным, когда пытался разуверить ее в интересе союзнической контрразведки, а теперь уже и авиации, к своей персоне.

– В таком случае вопрос по существу: почему меня не убивают? – Этот вопрос скорее был адресован Лилии, нежели мадемуазель д’Ардель. Однако штурмбаннфюрер произнес его слишком близко от трубки.

– Согласна, со временем ваши биографы станут ломать над этим фактом не только головы, но и перья.

– Вы слишком легкомысленно реагируете на мою просьбу прояснить ситуацию, – начали прорезаться в голосе обер-диверсанта угрожающие нотки.

– Следует полагать, что у вас появился довольно могущественный покровитель, – не стала тушеваться д’Ардель. – Который к тому же прислушивается к советам человека, очень к вам расположенного. Они-то и вступились за вас. Вовремя и решительно.

– Хотите убедить меня, что вы, лично вы, тоже представляете интересы моего покровителя?

– Естественно, представляю, – очень просто и, как показалось штурмбаннфюреру, охотно, согласилась собеседница. – Вот только убеждать вас в этом не собираюсь.

– Тогда что же вам мешает назвать имя этого высокого патрона? Вряд ли подобное покровительство должно оставаться анонимным, поскольку в таком случае оно теряет смысл.

Д’Ардель снисходительно рассмеялась.

– Человек, задающий по телефону такую массу вопросов, явно напрашивается в гости.

– К вам, в гости?! – иронией попытался Скорцени припудрить свое возмущение.

– Жду вас по адресу, который через несколько минут занесет горничная, – простила ему эту бестактность д’Ардель. – До моей виллы пятнадцать минут ходьбы, тем не менее за вами прибудет бежевый «пежо», за рулем которого совершенно случайно окажется подруга штурмбаннфюрера Умбарта – Марта фон Эслингер. Даю слово, что мы не станем надолго задерживать вас. Скажем, не более получаса. Такой временной расклад вас устраивает?

– Оказывается, вы всесильная женщина: то присылаете за мной бежевый «пежо» с австрийской аристократкой за рулем; то властным жестом полководца напускаете на меня эскадрильи бомбардировщиков… Я начинаю относиться к вам с уважением.

– Попробовали бы относиться к нам иначе, – опять употребила д’Ардель это подчеркнутое «нам». – Уже пора понять, что времена всесильности абвера и СД кончились. Перелом на разведывательно-диверсионном фронте столь же разителен, как и на всех прочих фронтах. Уж извините…

Почувствовав, что Жанна собирается прервать разговор в самом неподходящем месте, Скорцени наконец поспешил задать тот вопрос, который действительно больше всего интриговал его сейчас.

– Мое согласие или несогласие на визит к вам будет зависеть от вашего ответа.

– Как любезно с вашей стороны!

– Итак, госпожа д’Ардель, мне хотелось бы знать, связаны ли мои покровители с Римом?

Аристократка замялась. Скорцени почувствовал, что в эти минуты д’Ардель в комнате не одна и что она вопросительно смотрит на того, под чью диктовку преподносит ему урок деликатного шантажа. Из тех, которыми он и сам время от времени одаривает слушателей своих диверсионных курсов СД.

– Можете считать, что да, – как-то слишком уж неуверенно подтвердила Жанна. – Для вас это имеет какое-то значение?

– Конечно же, имеет! – камнедробильно пророкотал обер-диверсант.

«Неужели папа римский?» – задав себе этот риторический вопрос, Отто Скорцени рассмеялся. Да уж, станет вступаться за него властитель Святого престола, которого он только недавно этого самого престола чуть было не лишил. Но, стоп! Сестра Паскуалина! – вспомнил он о давней пассии папы. Паскуалина Леннарт – вот кто может оказаться тем благоразумным советником, который постоянно подсказывает мстительному патрону католиков, а главное, его кардиналам от службы безопасности Ватикана: «Не горячитесь, этот громила еще может понадобиться нам. Имейте христианское терпение, дайте возможность приобщить этого господина к всесилию ордена нищенского «гроша святого Петра»[9 - «Грош святого Петра» – так на церковном сленге именуются отчисления, осуществляемые церковными приходами в фонд Ватикана.]

13

– Ваша пунктуальность, господин Скорцени, достойна удивления даже в среде пунктуальных германцев, – деловито молвила Марта фон Эслингер, наблюдая, как Скорцени втискивается на сиденье рядом с ней.

Ладно скроенный брючный костюм лишь подчеркивал миниатюрность и изысканность форм этой женщины, хрупкость которой могла восприниматься истинными немками как вызов общепринятой монументальности их бедер и бюстов.

– Да это же вы и звонили мне, фрау Эслингер! Теперь я узнал вас по голосу.

– Конечно, я. Стоит ли подвергать это сомнениям?

– То есть никакой Жанны д’Ардель в природе не существует?

– Не будем спорить с природой.

– И находились при этом где-то рядом с отелем.

– Ничуть не сомневаюсь в вашей прозорливости, – невозмутимо признала Эслингер, срывая с места свой ягуароподобный спортивный автомобиль, не имеющий ничего общего с обещанным бежевым «пежо». – Да, это я звонила и выманивала; и я же отвезу вас к той женщине, свидание с которой способно навеять вам совершенно неожиданные воспоминания.

– Вы так считаете? – усомнился Скорцени, понимая, что имени вновь не услышит. В эти минуты он чувствовал себя прескверно. Его самолюбие оказалось задетым. Игры, затеянные любовницей Умбарта, он, в принципе, мог бы прекратить мгновенно. Его так и подмывало сделать это. И если бы не желание добраться до «покровительницы»…

– Это не я, это она так считает, – ведать не ведала о его благородном гневе Марта фон Эслингер. – У нее есть для этого все основания.

– Речь идет о Стефании Ламбези?