Мертвожар

В реальный мир он окунулся с чужой помощью, и было это больно. Чья-то крепкая рука отвесила ему мощный подзатыльник – внезапно оказался в коридоре, без очков и с ноющей шеей. От головокружения его походка стала пошатывающаяся, однако до кухни все равно дойти смог, чтобы выпить залпом стакан холодной воды из-под крана. В ушах все еще стоял звон, но со временем слух вернулся к нему, позволив услышать разговор на повышенных тонах оттуда, откуда его неведомая сила выпихнула с позором.

Обессиленный, он сел за стол и запрокинул голову к потолку, столкнувшись темечком со стеной. Глаза были закрыты, но яркие облакообразные огни все еще видел… Нужно было идти за ампулами.

Покинуть кухню не дала та же самая крепкая рука, в этот раз пихнувшая его обмякшее тельце обратно на стул. С трудом подняв веки и прищурившись, Артур едва смог распознать своего отца, стоявшего в дверях. Этот мясной шкаф под два метра ростом с коротко стрижеными волосами крайне недовольным выглядел, хмурясь и напрягая морщинистый лоб.

– Как смена, дiдько? – Артур слабо подал голос с усмешкой.

Угрюмый мужчина степенной поступью прошагал к противоположному от сынова стула сидению, за все время не сводя с него недоброго взгляда. Сел он тихо, а вот гарнитуру поставил со стуком, да таким, что от звона сынок вздрогнул.

Оба смотрели друг на друга. Молчание, подобное затишью перед перестрелкой шерифа и бандита, затянулось надолго; Артуру стало не по себе, ведь дымка беспамятства рассеялась.

– Как много ты забыл? – строго спросил его прокурор.

– Что?

– Может, ты не помнишь, кто я? Кто та женщина?

– Не забыл я ничего, – промямлил подсудимый.

– Тогда, будь любезен, скажи что-нибудь в свою защиту.

– Я… Я разве должен?

– М? Думаешь, ты не виновен?

– А в чем…?

Его реакцию на допрос мужчина оценил по собственной логике и, зубами скрепя, стал входить в раж.

– О, ты был определенно хорош. Ты себя в зеркале видел?

– Нет, – жестом ладони он остановил юношу, что предпринял попытку в ванну сбежать. – Потом посмотришься. Я просто знать хочу, что ты о себе возомнил.

– Ничего.

– Вот как? А чего это ты, белый и пушистый, в ноль ставишь рамки приличия?

– Это не так.

– А как мне это по-другому рассудить? Ты хоть знаешь, – оговорившись, порядочный семьянин тут же поправил сам себя. – помнишь в каком состоянии твоя мать? Чем больна?

– Чувствам не…

– Да какие там чувства, романтик хренов?! Ты… ты соображаешь, что несешь?

На это Артур не нашелся, чем ответить. Потупив взгляд к столу, он лишь больше разозлил своего старика, отчего тот, взявшись за его волосы, поднял голову так, что бы не уходил от зрительного контакта.

– Мне смотреть тошно на то, во что ты превратился. Весь год мы тряслись за твое благополучие, пожертвовали всем, чем могли… И что теперь?

– Пап, мне больно.

– Ты уже взрослый человек, два месяца как из больницы выписан… Неужели ты планируешь всю жизнь вот так пробыть? Паразитом?

– Отпусти…

– Да с радостью! Тебе давно пора самостоятельно жить, поставить цель в жизни! Ты же умный па —

– Волосы мои отпусти, кретин в погонах!

Здоровый мужик не на шутку перепугался, услышав голос не своего сына, а кого-то совершенно иного, кого вовсе-вовсе не знает. Рука поневоле отдернулась, как от огня, а Артур устремил в его сторону такой взор, что лишь закрепил эффект.

– Не пытайся меня поразить страшными глазищами. Ты не первый, кому это в голову взбрело.

– Много чести, – процедил сквозь зубы незнакомец. – Если я для тебя бельмо на глазу, то ладно – уйду.

– Не бельмо, – ровным голосом возразил мужчина. – Я обязан защищать ее от собственных же желаний и тех, кто пытается воспользоваться ее слабостью. Тому, что девятнадцать лет назад произошло, я не позволю повториться.

– Также мне небезразлично твое будущее, – продолжал он. – Ты хоть готовишься к экзаменам?

– Постоянно.

– Активность в OZ говорит об обратном. Только за сегодня ты наиграл три часа в… – прокурор посмотрел на свои часы, щурясь и разочарованно-недоуменно вскинув левую бровь. – В «Вангеры»? Мы очки эти купили, чтобы ты зрение не потерял, а не стер его об чертовы воксели. Ну и геймеры пошли, е-мае…

Ощетинившийся юноша вжался в кресло, пойманный с поличным и не желая оправдывать свои «геймерские извращенства». Его лишь одно волнует, что видно по лицу.

– Все верно, – проницательность служаки остра как дамасская сталь. – Ты хорошо постарался над взломом и перепрошивкой, но искоренить систему родительского контроля до конца не смог. Вот если бы не выкидывал учебники мне назло, может и прок бы от тебя вышел.

– Ну что же ты молчишь? Хоть бы напрягся и слезу пустил, лентяй.

Артур сжал руки в кулаки чуть ли не до крови, продолжая взглядом испепелять старого зануду; тот преспокойно достал пачку сигарет и закурил одну, уже не смотря на сынишку, обуреваемого желанием убить все живое.

– Эти твои пробежки – развлечение, которое распробовать жизнь тебе не даст. Это не устраивает ни меня, ни тебя. Признай, я прав.

– И что ты предлагаешь?

– Тут уж сам решай. Но оставаться здесь, в этих седых стенах, я тебе не дам больше. Мы не можем позволить себе разориться на покупке новых зеркал, да и… – вновь напряг лоб, а сигарету все ж докурил. – Ну, ты понял.

– Не понял.

Мужчина с пепельными висками и свинцом во взгляде не стал с места срываться и стучать кулаком по столу, но весьма холодящим голосом пристудил пыл бунтовщический:

– Если хочешь побороться – ради Бога, я всегда за. Только еще на первом ударе ты ляжешь, как сучонок, а я и не подумаю о пощаде. Сразу же поймешь, почему интервентские сволочи от меня в ужасе бежали, а мертвецы обратно под землю зарывались, лишь почуяв запах моего пота за версту.

Как и ожидалось, гонор наглеца поубавился.

– То-то же.

Отцовско-сынский чат не было смысла продолжать, это понимал и он, и Артур. Последний встал и поплелся в свою комнату, чтобы вытащить старый дедовский чемодан из-под дивана и сложить в него самое дорогое и необходимое, что может поместиться и есть под рукой. Он не стал ложиться и пытаться выдавить из себя слезы, корчась заместо адекватного проявления чувств – пошел сразу на выход почти в домашней одежде, лишь накинув на плечи ветровку и захватив из ванной зубную щетку.