След смерти

"Ага".

"А отпечатки снимут?"

"У же сняли", – ответил Рэй. "Но если Эшли была с еще один подростком, у которого нет водительских прав и приводов в полицию, то сравнивать эти отпечатки будет не с чем".

Хиллман подошел и сказал: "Все это время мы зря лезли из кожи вон".

Кэри нахмурилась.

"Вы думаете, все сходится? Эшли сбежала?"

Тот кивнул.

"А что тут еще думать?" – спросил он. "Я не знаю, с кем и почему, но сейчас меня это не волнует. Насколько я знаю, это уже не дело полиции Лос-Анджелеса".

"Что вы имеете в виду?"

"Это больше не в нашей юрисдикции. Округ предложил координировать работу с ФБР, когда те официально заберут дело", – сказал Хиллман. "А мы снова будем расследовать реальные случаи исчезновения людей. Их у нас хватает".

"Но…"

Хиллман прервал ее.

"Никаких но", – отрезал он. "Мы больше этим не занимаемся. Не спорь со мной, Локк. Ты и так ходишь по краю: по моим подсчетам, за последние двенадцать часов ты минимум трижды ввязалась в драку. И это только те случаи, о которых я знаю. Все это самоуправство должно прекратиться. Я хочу, чтобы тебе это было ясно, потому что я абсолютно серьезен".

Рэй положил руку Кэри на плечо.

"Я думаю, лейтенанта Хиллмана прав", – сказал он. "Мы ипользовали все зацепки, тянули за каждую нить, но не нашли прямых доказательств того, что Эшли Пенн была похищена. Зато масса улик указывает на ее побег".

"Их можно было подделать".

"Все возможно Но если так, то округ и ФБР выяснят правду. Отпусти, Кэри. Эшли Пенн не твоя дочь. Она трудный подросток, но это больше не наша проблема".

"Если вы ошибаетесь, то мы теряем драгоценное время".

"Я готов нести за это ответственность", – сказал Хиллман, прежде чем уйти.

Да, но кошмары будут сниться не тебе.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Вторник

Рассвет

Проснувшись, Эшли сразу заметила, что что-то изменилось. В бункере больше не было непроглядно темно, благодаря тонким лучам солнца, пробивавшимся сквозь щели вокруг люка в потолке. Этого хватало, чтобы не включать фонарик.

Эшли вскочила на ноги. Когда глаза немного привыкли к свету, она заметила кое-что еще.

Луч дневного света врывался в бункер сквозь дырку в стене размером с четвертак, прямо у Эшли над головой. Девушка подпрыгнула и почти смогла заглянуть в своеобразный глазок, но чуть-чуть не дотянулась.

Ей нужна была подставка. Порывшись в ведре с едой, она достала пару жестянок с супом, установила их под дыркой, а сверху положила вырванную доску, соорудив себе ступеньку. Опираясь о стену, она осторожно взобралась на доску и приложила глаз к дырке. Снаружи она увидела старый полуразваленный сарай, маленький деревенский домик и грунтовую дорогу со свежими колеями от шин, уходящими вдаль через давно заброшенное, задыхающееся от сорняков поле. Тут и там виднелись ржавые остовы машин и нерабочая сельхозтехника.

Эшли посмотрела вниз, чтобы оценить высоту. Ее бункер – а точнее, старое зернохранилище – находился метрах в пятнадцати от земли.

Она никогда не любила высоту. Даже в бассейне избегала залезать на вышку.

Никаких признаков жизни вокруг бункера она не заметила – ни людей, ни машин, ни собак. Ее похитителя тоже нигде не было видно.

Эшли снова заглянула в желоб и увидела, что внизу было светло, будто у основания зернохранилища была открытая дверь или окно. Она взяла доску и с силой воткнула ее в желоб, прочистив его от застрявших костей. Сквозь открывшееся отверстие она увидела земляной пол, покрытый тонким слоем старого зерна. Судя по тому, как глубоко кости погрузились в него, слой зерна был сантиметров десять толщиной.

Я могла бы спрыгнуть?

Она еще раз посмотрела вниз и вообразила себе падение. Там было высоко, и слой зерна вряд ли сослужил бы надежной подушкой. А желоб – достаточно ли он широк для нее? Будет тесно. В какой позе лучше всего лезть: с руками, прижатыми к бокам или поднятыми над головой? В какой позе она предпочла бы провести остаток жизни, если бы застряла в этой трубе?

Эшли прогнала эту мысль. Не конструктивно.

Сейчас, пока она вырвала только одну доску, она не смогла бы пролезть вниз, даже если бы захотела. Ей нужно было расширить лаз. Она взвесила варианты.

К черту, я это сделаю.

По крайней мере, она могла открутить шурупы с еще одной доски и оставить вариант с прыжком как запасной.

На этот раз Эшли действовала умело и справилась с доской за два часа. Потом у нее возникла идея: используя острую крышку от банки с супом, она разрезала матрас на полоски и сбросила их в желоб. Куски поролона и ткани приземлились примерно в одну точку, создав дополнительный защитный слой на полу. К тому же, поролон накрыл большую часть костей, а значит, было меньше шансов, что острый обломок проткнет Эшли насквозь при падении. Детали имели значение.

Она оглянулась на ведро с едой, гадая, не нужно ли бросить что-то съестное в желоб, чтобы потом забрать с собой. Это была заманчивая перспектива, но Эшли побоялась, что нарушит свою подстилку, или что какой-нибудь твердый предмет останется под желобом. Какой смысл было столько стараться, а потом сломать шею о банку супа?

И тут у нее в голове родилась такая прекрасная мысль, что Эшли испытала гордость за себя и улыбнулась в первый раз с начала этого кошмара. Она стянула с себя юбку и футболку и тоже бросила их в желоб. Стоя в одних трусиках и лифе, она потянулась за банкой с арахисовым маслом.

Не смотря на аллергию, она нашла способ применить его с пользой. Открутив крышку, она зачерпнула масло ладонью и начала обмазываться коричневой субстанцией с головы до ног, уделяя особое внимание бедрам, ягодицам, животу и грудной клетке. Скользкое масло должно было помочь ей не застрять в желобе при прыжке.

Покончив с приготовлениями, Эшли позволила себе отдохнуть минуту и сосредоточиться. Она морально готовилась к прыжку, как крупным соревнованиям по серфингу: ее дыхание замедлилось, предметы вокруг стали резче. Пришло время действовать.

Она подошла к краю и посмотрела вниз.

Хоть она и заняла хорошую позицию, ей не хотелось прыгать в желоб из положения стоя. Если бы у нее получилось пролезть в дыру, повиснуть на одной из оставшихся досок, а потом отпустить руки, то она была уменьшила высоту падения. Эшли положила фонарик на край желоба, чтобы хорошо видеть, куда лезть. Затем она спустилась с края дощатого настила и зависла над желобом.

Ну все, сделай это! Прощай, мамочка! Прощай, папочка! Я люблю вас обоих. Простите меня за все.

Я не хочу умирать.

Ее дыхание участилось.

Она почувствовала, что слишком нервничает и теряет контроль.

Нет! Это безумие!

Она отчаянно попыталась вскарабкаться обратно, но не смогла. Сила покинула ее, руки не слушались.