След смерти

Кэри заметила, как другой офицер пригнул голову сутенера, чтобы затолкать его на заднее сидение машины, и шагнула к ним.

"Позвольте вам помочь", – предложила она, схватила преступника за загривок и с размаху стукнула его виском о край крыши. "Ой, извините, рука соскользнула".

Она направилась к своей машине, и звук его проклятий за спиной казался ей сладкой музыкой.

По пути домой, наконец-то направляясь к своему плавучему дому, она набрала номер, которым редко пользовалась.

"Алло", – сказал сонный женский голос.

"Это Кэри Локк. Мне нужно с вами поговорить".

"Сейчас? Только четыре утра".

"Да."

Последовала пауза, а затем: "Хорошо".

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Вторник

Перед рассветом

"Я расклеилась". Кэри представила разочарование, которое, как она знала, отразилось на лице служебного психиатра, доктора Беверли Блан.

"В каком смысле?"

Кэри начала объяснять, ничего не скрывая.

Ей повсюду мерещилось лицо Эви. Она не могла перестать думать о ней. Возможно, это из-за того, что на следующей неделе будет пятая годовщина. Она не могла сказать точно. Приступы стали чаще, чем когда-либо раньше, не считая первых шести месяцев после похищения. В последние полгода у нее не было ни одной отключки, но за прошедшие двенадцать часов она выпадала из реальности несколько раз. Хуже того, она стала агрессивной. Она ударила старшеклассника по голове, запустила микрофон в голову другого парня и полезла в драку с наркодилером и сутенером.

У нее появилась новая зацепка: возможно, Эви выкрал некто по имени Коллекционер. Местный адвокат, Джексон Кейв, мог знать настоящее имя и местонахождение этого человека, но вряд ли бы добровольно согласился поделиться информацией. Кэри подумывала применить шантаж, чтобы заставить его говорить.

Кроме того, она работала над делом Эшли Пенн.

"Я знаю", – сказала доктор Блан. "Я видела тебя по телевизору".

Кэри вела дело, затем ее отстранили, потом опять вернули на место. Прямо сейчас она не знала, каков ее статус.

Доктор Блан сказала: "С тобой происходит больше событий, чем ты можешь переварить. Ты похожа на воздушный шар, в который накачали слишком много воздуха. Если не прекратить качать, ты взорвешься. Тебе нужно либо бросить дело Эшли Пенн, либо на какое-то время забыть об Эви. Перестань думать о ней, пока не раскроешь дело".

Кэри поморщилась.

"Я не могу бросить дело".

"Почему нет?"

"Потому что если я это сделаю, и случится, что-то плохое, я себе не прощу".

Доктор Блан вздохнула.

"Тогда ты должна заглушить мысли об Эви. Перестань зацикливаться на ней и на Коллекционере".

"Это невозможно."

"Послушай, – сказала доктор Блан, – вот как выглядит реальность: если Эви мертва…"

"Нет!"

"Ладно, но если она мертва, то ей уже все равно. Если же она жива, то она, вероятно, как-то приспособилась к своей нынешней жизни. Страх и отчаяние, которые ты видела на ее лице в тот день, давно прошли".

"Мы этого не знаем", – возразила Кэри.

"Нет, знаем", – не согласилась доктор Блан. "Такие сильные эмоции не длятся долго. Если она жива, то где бы она ни была, она должна была найти способ жить в своей роли день за днем. У нее сложилась какая-то рутина. Она к ней привыкла. Если ты отложишь знакомство с Коллекционером и этим парнем-юристом на неделю-другую, для Эви, в масштабе всей ее жизни, это не будет иметь существенного значения.

Вообще-то, если ты сейчас начнешь охотится на Коллекционера, то рискуешь совершить ошибки, которых избежала бы, если бы взялась за это на холодную голову. Ты можешь преждевременно выдать себя, и он ускользнет. Так что выбрось из головы и его, и адвоката, и поработай над делом Эшли Пенн, если этого требует твое чувство долга. Вернешься к ним, когда поправишь здоровье и сможешь полностью сконцентрироваться на результате. Это понятно?"

Кэри выдохнула: "Да".

"Тебе нужен отдых, Кэри. Отдых очень важен. Езжай домой и проспи не менее восьми часов. Считай, что это рецепт от доктора".

"У меня есть часа три".

"Что ж, для начала сойдет".

*

Кэри поехала домой.

В те дни она жила на гниющей двадцатилетней яхте, пришвартованной в гавани Марина Бей в районе Марина дель Рэй. К западу располагалась престижная часть гавани с дорогими многоквартирными домами и яхт-клубами. Однако, в бухте "Н", где жила Кэри, публика была попроще. Там стояли промышленные рыболовные суда и стариковские посудины, едва державшиеся на плаву. Предыдущий владелец плавучего дома Кэри назвал его "Морские чашки" и вручную нарисовал розовый лифчик на борту. Это был не совсем в стиле Кэри, но у нее ни разу не нашлось ни времени, ни сил, чтобы оттереть художество.

Хорошая новость заключалась в том, что на лодке было электричество, вода, небольшая бортовая кухня и биотуалет. А главное, она не была ни к чему привязана, и могла в любой момент без раздумий бросить лодку и сбежать на Аляску, если ее жизнь вдруг потребует этого. Плохая новость заключалась в том, что там не было ни душа, ни места для стирки – с этими задачами приходилось справляться на базе для моряков или на работе.

Помимо этого, там почти не было свободного места. Все стояло на проходе. Если нужно было достать какую-то одну вещь, приходилось переставлять три. Для людей, живущих в квартирах, мысль о плавучем доме может показаться авантюрной или экзотической. Но Кэри, вынужденная так жить изо дня в день, давно разочаровалась в морской романтике.

Кэри прошла на кухню, налила себе щедрую порцию скотча и полезла на верхнюю палубу. Поднимаясь по лестнице, она заметила, что фотография в рамке на стене покосилась. Плавучий дом не сильно качало, но иногда волны двигали его достаточно, чтобы заставить вещи перекатываться или падать. Кэри поправила рамку, даже не замечая, что в ней.

Мгновение спустя она осознала, что смотрит на то, что раньше было ее семьей. Это была одна из фотографий на пляже, сделанных для благотворительной акции в детском саду Эви, когда той было четыре года. Они сидели на выступе скалы у океана. Эви стояла спереди в белом сарафанчике. Ее светлые волосы были убраны зеленой лентой под цвет глаз.

За ней сидели ее родители. Стивен был одет в брюки цвета хаки и белую рубашку навыпуск. На Кэри тоже была белая блузка и юбка цвета хаки. Одна рука Стивена лежала на плече Эви, а другой он обнимал Кэри за талию. Воспоминание об их близости промелькнуло у нее в голове. Уже давно никто не прикасался к ней так привычно и любяще.

Она вспомнила, что в тот день было трудно не щуриться, потому что фото делали утром, и яркое ранне-осеннее солнце светило прямо в глазах. Эви капризничала, но как-то сумела удержать глаза открытыми в единственном каре. Кэри невольно улыбнулась, вспомнив это.

Она прошла мимо фото, поднялась по лестнице на палубу и устроилась в дешевом шезлонге, который однажды спонтанно заказала на "Амазоне". Она закрыла глаза и попыталась ощутить почти неуловимое движение плавучего дома. Фотография снова мелькнула у нее в голове. Кэри Локк на том снимке не узнала бы себя сейчас.

То фото было сделано почти за четыре года до похищения Эви. Оглядываясь в прошлое, Кэри осознавала, что тогда ее жизнь была близка к идеальной. Она каким-то образом пережила детство, которое никому бы не пожелала, и стала успешным профессором криминологии и психологии в Лос-Анджелесском медицинском университете. В полиции Лос-Анджелеса ее уважали и обращались за консультациями. Она вышла замуж за известного адвоката в сфере шоу-бизнеса, который никогда не позволял своей работе помешать походу на концерт в детском саду или парад на Хэллоуин.

И у нее была дочь, которая каждый день показывала ей, что взросление не обязательно бывает травматичным, и что детство может быть временем радости и чудес. Вместе они ходили на конкурсы по вырезанию тыкв и пекли шоколадное печенье. По воскресеньям утром они со Стивеном быстро и страстно занимались любовью, украдкой наслаждаясь друг другом, пока в их спальне не слышался топот детских ножек. Это были золотые дни, а Кэри даже не осознавала этого.