Отношения, которые я придумала. Часть I

Живи!

– Что такое чувства? – Он огорошил меня вопросом перед сном.

– Для меня чувства и эмоции – это жизнь, это – быть живым.

– О, а с твоей точки зрения я и не живу… я не чувствую чувства. Эмоции, но и их играю скорее, чем чувствую…

Я на минутку растерялась. Вспомнила Его улыбающиеся глаза: они так солнечно светятся изнутри, и вокруг собираются мелкие лучики-морщинки, а ещё Он так смешно морщит нос, когда смеётся… Такое невозможно сыграть, как ни старайся.

– Не чувствуешь чувства… Не чувствуешь нежности? Желания оберегать и заботиться (не от головы, а потому что это кто-то очень-очень дорогой тебе)? Ты мне рассказывал, как ты любуешься своими клиентками, расслабленными и красивыми. Любоваться – это тоже чувство, очень крутое и не каждому данное. Ты рассказывал про радость от общения с дочкой по утрам. Это же тоже чувства, это же от сердца, изнутри.

Я знаю, что такое «не чувствовать чувства». Ещё полтора года назад я и сама была такой: обожженная, промороженная насквозь, сгоревшая дотла в замужестве. Я продолжала что-то делать, ходить на работу, смеяться, вести активную внешнюю жизнь. А приходя домой, закрывалась в своей комнате и часами молча лежала, глядя в потолок. Не было ни желаний, ни целей, ни мечт. Лишь одно – дорастить ребёнка до восемнадцати, и всё, и хватит, и – я ужасно устала жить, мне скучно, неинтересно и нет больше сил. Я отлёживалась в тишине, накапливая ресурс, чтобы выплеснуть его в несколько часов яркого жизненного карнавала на работе и – и снова уйти на своё дно.

Мне казалось, что тот механизм в организме, который отвечает за способность чувствовать, перегорел и вышел из строя навсегда. Тогда, на тренинге, внезапно увидев, как выглядят живые эмоции, я была потрясена до глубины души. И ещё больше была потрясена, обнаружив, что я тоже по-прежнему способна плакать, злиться, испытывать нежность. Тренинг вскрыл толстый слой льда у меня в душе, и под ним оказалась живая я. Живой быть страшно. Живые умеют чувствовать боль. Я не хотела боли, её в моей жизни было слишком много несколько лет назад, я выбрала тогда все лимиты, и была уверена, что даже крошечная капля душевной боли теперь способна меня убить – я уже просто не сумею справиться с ней. Мне казалось, что, не смотря на это, я всё же способна любить. И только после тренинга вдруг поняла: то, что я испытываю – такая привычная для меня любовь ко всему живому и не живому, а на самом-то деле – ни к кому и ни к чему…

На своём «пути оживания» я получила несколько бесценных Даров. И первый из них был ответ на мой вопрос про любовь, данный мне тогда тренером.

«Про любовь ко всему и ни к кому конкретно. Любовь ко всему, на мой взгляд, именно этим и опасна: она создаёт тончайшую и привлекательнейшую иллюзию – наличия любви. Это, скорее, принятие и радостное изумление от мира и его проявлений. А вот любовь – это рай и ад в одном флаконе. Опыта проживания „живой и настоящей“ любви у людей почти не осталось: их слишком пугает ад и слишком прельщает рай. А вот повторять путь Данте мало кто готов».

Я была готова. Но главное, что мне требовалось тогда – научиться снова не бояться боли, убедиться, что я способна её пережить – и не умереть. Тогда, после тренинга, я выбрала самого холодного и отстранённого мужчину из всех, кого могла найти, и, шокируя своим поведением окружающих, наплевав на гордость и прочие светские глупости, будила об него свою чуть живую душу, раз за разом преодолевая страх, разбиваясь в кровь о его циничное равнодушие, проживая невыносимую боль – и к своему удивлению, по-прежнему оставаясь живой. Впрочем, это совсем другая история.

Главное же, что сделал тот мужчина – вручил мне ещё один бесценный Дар. Он сумел объяснить, донести до меня так, чтобы я поняла, идею о ценности чувств. О том, что каждое чувство важно и ценно, что если оно почему-то возникло, значит, оно имеет право быть. Что его надо принимать в себе и проживать. Что смех, сарказм, шуточки очень часто являются способом обесценить чувство, сделать его «не важным» и «не значимым». И я старательно училась – принимать в себе и проживать. И радовалась малейшему движению оживающей души, даже если это была способность чувствовать боль, и пока ничего кроме боли.

Для меня это было похоже на ледоход, вскрытие толстого слоя льда страха на реке души. Каждое слово, каждое действие давалось с огромным трудом – на преодолении страха. Судорожные, порывистые, неуклюжие движения. Зажмуриться – и прыгнуть. И ещё разок. И ещё. Мне нужна была именно невзаимная любовь, в которой никто бы не торопил меня, не мешал оживать со своею собственной скоростью. Я очень благодарна мужчине, который вёл меня этим путём боли: «Любое (!) возникающее чувство ценно и имеет право быть! Ныряй в него до дна, проживай! Грустно? – проживай! Радостно? – проживай! Злишься? – проживай!» Научил продолжать дышать, не затаивать дыхание, не исчезать, не сбегать – проживать, что бы ни происходило. Каждый раз, когда я снова пыталась затаиться, напоминал: «Живи!» И параллельно я проживала повторно весь свой «персональный ад», который когда-то «убил» меня, каждый раз удивленно обнаруживая «Больно. Но я всё ещё жива! От этого не умирают, если проживать это правильно и продолжать дышать!!!»

Результат? Отступил страх быть отвергнутой, страх «что скажут люди», страх разрыва эмоциональной связи, ещё целая охапка страхов. Я знаю, что я могу со всем этим справиться, и я знаю, как это сделать. Невзаимная любовь – неудачная любовь? Всё относительно. Иногда это реанимация души. Тот лёд, который не удавалось растопить любовью и заботой тех мужчин, которые любили меня, удалось вскрыть электрошоком повторного – осознанного! – проживания боли. Это было исследование себя. Очень ценный – и бесценный! – опыт понимания себя, наблюдения процессов и себя в них.

То, что сейчас я так безрассудно нырнула в свою новую влюблённость, оказалось возможно только благодаря тем, предшествующим полутора годам и цистернам выплаканных за них слёз. И обретённой мною снова уверенности: что бы ни происходило, как больно бы мне ни было, меня это не убьет, я сумею это пережить.

Я оказалась готова начать учиться любить, и – Учитель пришёл.

«Как ты не боишься влюбляться, да ещё и говорить об этом вслух?», – спрашивают меня подруги. Боюсь! Ужасно боюсь! Но Любовь – это очень интересный путь творческого исследования себя через другого. Тантрический путь.

Лишь тот, кто умирал душой, поймет,
Что прорыдать полночи напролёт,
Что злиться, ненавидеть, тосковать,
Надежду обретать – и вновь терять,
То проклиная, то благодаря,
Сходя с ума, подруг с ума сводя,
Мечтать, скучать, надеяться, любить —
Всё это – тоже счастье. Это – жить.

Ценность

Столь ценное для меня общение с Ним вернулось в мои будни. И не просто вернулось, а, как мне казалось, обрело новую глубину. Мы много обменивались взглядами на жизнь, обсуждая разные житейские ситуации. Он много рассказывал мне о себе. То, что постепенно выстраивалось между нами, было так похоже на дружбу! Тонкая ниточка душевной близости протягивалась от строки к строке, согревая сердце и наполняя его теплом. Я чувствовала, как день ото дня оттаиваю в этом тепле.

Мы почти не встречались, в лучшем случае – раз в неделю, если я приходила в его банный клуб, что получалось не всегда. Всё наше взаимодействие по-прежнему происходило в переписке в соцсетях.

Когда я перечитывала наши переписки месяцы спустя, больше всего меня изумляло то, что тогда, в самом начале, я очень правильно говорила всё на словах. Причем, это же было не «умствование от головы», не информация, вычитанная из чьих-то книг, а собственное внутреннее знание, свои понимания про этот мир. Я знала их с самого начала, но потом каким-то невероятным образом умудрилась забыть, чтобы, переродившись, обрести и найти их в себе вновь, теперь уже не только на уровне знания, но и на уровне действий и чувств.

Например, однажды мы обсуждали с ним ситуацию, в которой мужчина зовёт женщину замуж, она отказывает ему и он разрывает всякое дальнейшее общение с ней.

– А на мой взгляд, он поступил правильно. Я считаю, что это о чувстве собственной ценности. Если я знаю, что стою миллион, но согласна продаться за рубль, лишь бы не потерять – это обесценивание себя. Причем, как в собственных глазах, так и в глазах другого, и со временем это всё вылазит. Он отказался снижать собственную ценность, и на мой взгляд это было правильно.

При этом я всю жизнь абсолютно не понимала, в чём же моя ценность?

Кажется, впервые мне её удалось осознать в себе лет пять назад благодаря БДСМ. Когда вдруг обнаружилось, что я – высоковостребованная «нижняя» (идеальная осознанная жертва до мозга костей), что ко мне есть огромный интерес, что меня хотят к себе в пару. Когда я поняла, что выбираю я, а не меня. Потому что все, с кем я встречалась и знакомилась, подбирая партнёра, хотели, чтобы я выбрала именно его. И тогда я не справилась с этим ощущением – у меня от него закружилась голова, я стала пренебрежительно-высокомерной и научилась смотреть на мужчин свысока. В их признании моей ценности для них я видела лишь слабость. В их желании заботиться обо мне я видела лишь желание меня «купить». В их звонках и просьбах о новых встречах, в их «скучаю по тебе», в их вопросах «чем тебя порадовать?» я слышала, что правила этой игры устанавливаю я, и мне становилось скучно.

Я не знаю, как уж так сложилось, что, несмотря на свою успешность во многих сферах жизни, мне с самой юности казалось, что ценность женщины (и моя в том числе) лишь в сексе. Быть может, оттого, что женщин в нашем мире воспитывают как «секс-объект», с младых ногтей обучая тому, как быть привлекательной для мужчин, как угодить их вкусам во внешности и в постели? А может, оттого, что это была та сфера жизни, в которой я чувствовала себя «гением от рождения», и мужчины охотно подтверждали мне это. При этом, ещё до недавнего времени я была абсолютно уверена, что в этом нет ничего исключительного, что абсолютно все испытывают то же, что и я, что множественные оргазмы, способность «заводиться» от малейшего прикосновения и получать невероятное наслаждение от секса во всех его вариантах доступно всем женщинам поголовно. Недавно с изумлением обнаружила, что это не так. Что это – мой дар, талант, особая уникальная способность, которая есть не у всех.

Когда после десяти лет совместной жизни я подала на развод, муж воскликнул: «А где я ещё себе такую бабу для секса найду?!», и потом, спустя пару месяцев добавил: «Ого, оказывается, с тобой даже есть о чём поговорить!» Десять лет жизни, совместный ребёнок, общий быт – и всё, о чём он сожалеет, прощаясь со мной – это секс? Это единственное ценное для него, что было во мне всё это время?!

Хотя нет, это не всё. Ещё моя ценность для него была в сексапильной внешности. В завистливо-восхищенных взглядах его друзей и случайных прохожих на улице. В возможности предъявить меня как «трофей». Мерзкое ощущение «почувствуй себя вещью», приложением к выходному костюму и красивым часам. К тому же, служившее постоянным источником невроза: внешность – такая ведь штука, переменчивая, а значит, и ценность её нестабильна. А что потом?

Кажется, именно тогда я научилась ненавидеть мужчин. За то, что единственное, что интересует их в женщине – это её тело: секс и внешность.

После развода я осознанно разрушила её, чтобы убрать из своего окружения всех тех мужчин, которые «ведутся» на яркий фантик, не чувствуя «нутра». Я была уверена, что чувствующий мужчина почувствует мою сексуальность «из воздуха», а не чувствующих – после моего-то тантрического опыта – мне уже не надо, пусть проходят стороной. Впрочем, и секс я тоже исключила из «меню». Попробуйте полюбить меня за что-нибудь ещё! Есть варианты, за что?

«Ну вот, например, за мой профессионализм, за то, чем я могу помочь тебе в твоей работе, за аналитичность мышления и ум. Как тебе такой вариант? Видишь ли ты в этом ценность для себя?», – я научилась предъявлять себя мужчинам другой стороной. И стали находиться те, кому именно эта часть меня оказывалась ценна – моя голова. Ну вот Он, например.

Уже намного позже я осознала довольно простую и очевидную вещь: какое своё «потребительское качество» предъявляешь миру, считая его своей ценностью, таких мужчин и притянешь в свою жизнь. Если сама считаешь, что твоя ценность – только тело, то и откликаться будут те, для кого именно эта ценность востребована и важна. Если считаешь, что твоя ценность – профессионализм, мозги и голова – получай соответствующую выборку вокруг себя. Если видишь собственную ценность в роли «хозяюшки», или уютной матери семейства и предъявляешь эти грани себя – обнаружишь себя в окружении именно это ценящих в женщине мужчин. А при попытке сменить вектор собственной ценности, скорее всего, наткнешься на бурный протест. Что, в общем-то, логично и неудивительно. Если «продаешь себя» с биркой «варю борщи», и потом вместо обещанной варки борщей вдруг исчезаешь в интеллектуальном труде, поверивший в борщи справедливо чувствует себя обманутым. Если вдруг происходит наоборот, то исход – тот же самый, увы: обманутые ожидания.

Я предложила свою ценность «умная голова», и она была принята. Ценности «тело» и «хозяюшка» были отклонены по «условиям игры». Но тут оказалось, что помимо тела и головы у меня есть ещё и душа – непонятная, неведомая мне самой, неизученная, не представляющая никакой ценности для меня – а значит, и для других тоже.

Богиня сексуальности

Мы продолжали обсуждать всё на свете, включая работу. А по вторникам я расслаблялась в «банном клубе», в котором стала абсолютно своей. Мне говорили, что все легендарные тайские улыбки собраны во мне одной и я освещаю собой то место где нахожусь, а я улыбалась в ответ. Отсутствие сексуального контекста давало возможность вслушиваться в отклики своего тела, не беспокоясь о последствиях. Тело, обрадованное, что на него снова обратили внимание, начало просыпаться. Каждое прикосновение пробегало по нему волной возбуждения, а я чутко вслушивалась в него и позволяла этому быть. Я вытягивалась на полоке в парилке, прикрывала глаза и чувствовала, как кто-то начинал нежно массировать каждый пальчик на моих ногах, кто-то другой – разминать мышцы на плечах. Я сладко постанывала, потому что именно такие звуки приходили изнутри. «Я имею право чувствовать то, что я чувствую!», – как мантру твердила я самой себе, учась не подавлять, не прятать, не скрываться за социально-правильной маской «хорошие девочки так себя не ведут!» Я старалась не думать, не смотреть на себя со стороны, не сравнивать с тем, как ведут себя другие. Я полностью сосредотачивалась на своих ощущениях, чутко ловила и выпускала их на волю. Невинные массажи сопровождались десятками моих оргазмов, и эта чувственность сводила с ума мужчин, растиравших душистыми маслами моё тело.

Моя сексуальность снова обрела свою ценность, теперь уже замешанная не на внешности, а на чувствовании – как я и хотела. «А можно в следующий раз я сделаю тебе массаж?», – каждый раз одним и тем же вопросом провожали меня в дверях сразу несколько человек. Я выбирала из них одного, того, чьё чувствование оказывалось более чутким, чем у других. Вот оно, снова то самое, когда выбирают не меня, а я. Я снова чувствовала себя Богиней, предъявляющей миру свою ценность и выбирающей, кому доверить быть её хранителем на этот раз. Я училась принимать внимание и заботу. Позволять шубке падать с моих плеч на руки подошедшему встретить меня мужчине. Позволять накормить меня виноградом с рук. Позволять помыть меня в душе. Позволять заботиться о себе и не чувствовать при этом вины, не искать, чем немедленно «отплатиться». Не чувствовать свою неловкость перед другими женщинами от того, что такое внимание достается не всем, от того, что моё поведение слишком чувственно и полно природной страсти, от того, что я получаю сексуальное удовлетворение, а дающие его мне мужчины – нет. От того, что я отличаюсь и выделяюсь из толпы.

Мне не верилось, что с того массажа у Него в кабинете, когда я рыдала навзрыд, испугавшись, что тело вдруг откликнулось секундным возбуждением, прошёл всего лишь месяц. А с того момента, когда я запретила телу чувствовать, прошло около семи лет. Кажется, ничего я не боялась так сильно после своего замужества, как снова угодить в сексуальную зависимость, снова оказаться для кого-то всего лишь «телом». И придуманная мною надёжная страховка от этого – установленный мною самой себе полный запрет чувственно откликаться на мужчин – надёжно меня от этого риска хранил. Здесь, в этом пространстве, было не страшно позволить себе снова быть такой, какая я есть – я точно знала, что это не перейдёт в секс, не выйдет за стены этого места. Что я в безопасности, что моя чувственность – не провокация, что не будет насилия, что со мною всё хорошо. Что моё тело по-прежнему живо, и реакция на него мужчин вовсе не зависит ни от моего возраста, ни от внешности: тех, кто умеет чувствовать не надо «раздразнивать» ни макияжами, ни эротическим бельём, они реагируют на другом уровне восприятия, на уровне самой природы, на уровне энергии, находящейся вне постижимости обычными органами чувств незримой вибрации.

Ощущение «Богини сексуальности» омрачалось лишь одним – в моей «свите» не было Его. Мне казалось, что Он наблюдает издалека, мне хотелось, чтобы Он видел, как я потрясающе хороша. Но Он никак не включался в эту игру, больше не позволял мне делать ему массаж (а это ведь тоже мой способ проявить свою чувственность через прикосновение!), не делал массажи сам. При этом лишь Он был единственным из всех, кто меня по-настоящему возбуждал, чьих прикосновений мне хотелось больше всего.

Безумная Муза

Тем временем и наш творческий процесс сдвинулся с мёртвой точки. Он предложил тему встречи-беседы, я организовала её. Откликнулось десять человек. Мы активно обсуждали и продумывали подготовку, а потом вместе анализировали результат.

– Знаешь… Как организатор мероприятий всегда чувствую огромную личную ответственность за то, что предлагаю людям. Начиная сотрудничество с новым специалистом, я пристально изучаю его в мероприятиях, прощупываю на малейшую фальшь… Это такое сумасшедшее напряжение. И такое абсолютное расслабление потом, просто бессилие. Выдох. «Ура, всё кристально чисто. Всё так, как надо. Всё правильно. Я не ошиблась».

– Проверяй! – рассмеялся Он в ответ на мой монолог.

А я, наблюдая Его, проникалась всё большей и большей нежностью и чуткостью к интровертам. Снаружи кажется, что они такие… слегка замороженные, равнодушные и всё им нипочём. Но когда они тебе доверяют и позволяют заглянуть в свою душу чуть глубже – обнаруживается, что там, внутри, такая гамма чувств и эмоций, что мне и не снилось…

Мне всегда хотелось «подкрутить» им «уровень громкости», растормошить, вытащить их эмоции на тот уровень, где мне будет их слышно и видно. А теперь я вдруг обнаружила, что иногда достаточно самой заткнуться, притихнуть и прислушаться, найти в себе более тонкие настройки – и тогда в их кажущейся тишине услышишь целый океан.