Последнее интервью

Она меня остановила:

– Деточка, да ты что, какие деньги? Утром позавтракаем, я вас провожу на катер.

Утром меня разбудили. Волосы у меня были длинные, и я еще с вечера накрутила их на самодельные бигуди – бумажки с тряпочками, ничего другого у меня не было. Прихорошилась. Я же ехала на первую свою работу. Достала наряд, который мне из Польши привезла Света Каргинова, моя подруга по университету. Она вышла замуж за поляка и мне подарила такой салатовый свитерок и широкую вельветовую юбку – зеленую, а на ней два желтых кармана.

Вот я в зеленой юбке с желтыми карманами. Волосы покрашены зеленкой и завиты. Туфли на шпильках. Ресницы намазаны фиолетовой тушью, которую делали из мыла и пузырька чернил. Я оглядела себя в зеркало и себе понравилась. Я ехала во взрослую жизнь. На свою первую работу. Случилось это 1 октября 1959 года. И важно мне было не опоздать на работу. Иду садиться на катер. Много народу. Надо мной все смеются.

– Ты чего так вырядилась?

– Я же на первую работу еду.

Какая-то женщина говорит:

– Да отстаньте вы от нее! Ничего, как-нибудь доберется. Только тебе там по грязи идти трудно придется.

Поплыли. Я вышла на палубу катера, смотрю, горы, сопки кругом. Красиво. И тут я рассмотрела эту шугу – месиво изо льда, снега и воды. И все это колышется. Вдруг поднялся ветер, весь лиман взбудоражился. Нас стало относить в другую сторону. Я испугалась, прижалась к стойкам.

Мы причалили на противоположном конце Анадыря. Пристань махонькая. Грязь по колено. А нужно пройти огромное расстояние до «Советской Чукотки». А я в туфлях на шпильках. Причем нет никакой палки, и ее нигде не найти. Но я не растерялась. Ногу поднимаю, туфельку снимаю, переставляю вперед. И вот так, переставляя, ползла довольно долго. Пальто было все в грязи, ноги все в грязи. Чертов чемодан светлый – тоже в грязи, его никуда не деть, он тяжелый. И вдруг какая-то женщина выглядывает. Я говорю:

– А можно я у вас оставлю чемодан?

Она схватила мой чемодан, говорит:

– Давай, деточка, – и унесла.

Дальше я уже с туфельками только справлялась.

Добралась до деревянного здания. Там большая вывеска «Советская Чукотка». Открываю дверь. Женщина какая-то с порога кричит:

– Вы куда?

– Я здесь работаю.

– Вы кто такая?

– Я буду здесь работать.

Она закричала:

– Посмотрите, фифа явилась какая-то!

Сбежался народ. Я говорю:

– Достаньте у меня, пожалуйста, из кармана мой диплом и бумагу – направление в газету «Советская Чукотка».

Они достали. В это время открылась какая-то дверь. И они все притихли. Я поняла, что главный кто-то идет. И говорит им:

– А ну-ка, дайте мне бумагу.

Прочитал и приказывает:

– Всем разойтись по местам, а вы, – он обратился к двоим, – возьмите Изабэллу Куркову и приведите ее в порядок.

Я по дороге какое-то зеркало увидела. Близко подошла, посмотрела – ни одной кудряшки на голове. Вся тушь с глаз по лицу размазана. Нечто жуткое совершенно. Пальто в пятнах.

Меня завели в какую-то комнату. Сняли с меня юбку, дали другую. Принесли резиновые сапоги. Пальто отмыли. Унесли сушить. Я вся мокрая стою. Померк мой наряд желто-зеленый.

Мне говорят:

– Иди теперь к главному редактору, Борису Моисеевичу Рубину.

Я стучусь в дверь:

– Можно я войду?

– Заходи, становись сразу к печке, хоть высохнешь.

У него в кабинете топилась печка, я прислонилась к ней, стало тепло, хорошо. Рубин говорит:

– Ну, рассказывай.

– А что рассказывать?

– Где твои вещи?

– По дороге где-то оставила. Потому что мне их было не донести.

– Так, ну ладно, давай, выпей кофе, сейчас принесут тебе. Я из дома взял бутерброды. Потом я тебя провожу. У нас гостевой домик есть.

Мы пошли с ним. И он меня спрашивает:

– А где чемодан-то ты оставила?

– Не помню.

– Как «не помню»? В той стороне или в этой?

– Не знаю.

– Куда ты причалила?

– Вот мы плыли, а потом нас отнесло туда, где маленький пирс. Да бог с ним, с этим чемоданом, подумаешь, там тряпки какие-то пропадут. Не нужен он, я обойдусь без него. Что-нибудь придумаю.

Я шла уже в резиновых сапогах, все хорошо было. Я не знала тогда, что на Чукотке одежду не купить. И вдруг та самая женщина сама увидела нас и кричит:

– Девочка! Вот твой чемодан.

Рубин взял мой чемодан, уже вымытый заботливой рукой, и мы с ним пошли в гору. Сопки кругом. Дома на горушках.