Ангелов не выбирают

– Моему больному хватит, – улыбнулась она.

* * *

– Я так больше не могу, мама!

– Потерпи, дорогая, может, все уляжется. – Алла Борисовна прижала дочь к себе, как маленькую, и покачала. Та, точно малышка, уткнулась в ее ночную рубашку и всхлипнула. – Кофе будешь?

Ленка помотала головой и сильнее прижалась к матери.

– Я боюсь к нему приходить… смотрит страшными глазами, не узнает. А потом такое спросит…

– Ленуся, дорогая, сама посуди, сколько на него бедного свалилось: авария, целый год только одной комы.

– Я знаю, мама.

– Руки и ноги переломаны, шутка ли? Черепно-мозговая травма?! Переломы ребер с проникновением в легкие. Тебе этого мало?

– Мне этого много, мам. Много! Ты еще забыла про инфаркт! – С обидой в голосе Лена отпрянула от матери, будто именно та была виновата в происшедшем.

– Не забыла, дочь. Если бы не этот инфаркт, то и аварии бы не было никакой. Не умеет твой папка спокойно жить, он и в молодости-то горячился на пустом месте…

– И поругались, небось, из-за ерунды?

– Не говори. Ладно бы что серьезное, а то подписали соглашение на какую-то передачу, но… без него. Трагедия!

– А где папка был?

– В Египте. Вот Игорь с Георгием и…

– А подождать отца было нельзя?

– Говорят, что заказ был срочный.

– Срочный? Вот теперь мы срочно получили мумию на два года, если не больше… То от него слова не дождешься, смотрит и молчит, то словно бы на другом языке говорит. Сегодня знаешь что меня спросил?

– Что?

– Что такое «Перун»?

– Не что, а кто. Это главный бог славян.

– Ты веришь во все это?

– Во что? В Перуна?

– В восстановление памяти!

– Леночка, – мать погладила ее по голове. – Я ни во что больше не верю. Я знаю одно – случилось чудо, твой отец жить бы не должен, но – выжил. И это главное…

– Мам, я тут только три дня и мне страшно, а ты уже больше года здесь. Ужас какой!

– Игорь прилетает, Георгий вот только улетел, – я не одна… А потом, я же домой прилетаю часто.

– А надолго все это? – Лена с надеждой посмотрела на мать.

– Герр Хофман говорит, что пошла положительная динамика.

– Мама! – Дочь приподнялась на постели. – Какая динамика? Он не ходит сам, не говорит вразумительно. Нас не узнает!

– То, что он не помнит, что вы его дети, это ничего. Главное, чтобы ты и Игорь не забыли о том, что он ваш отец. Понимаешь?

– Мам, ну что ты такое говоришь! Я люблю папку… – Лена опять шмыгнула носом. – Только это больше не он…

– Доченька, а ты вспомни, как ты в Швейцарии упала на лыжах и как отец тебя, беспамятную, на руках нес и все шептал тебе в ухо: я твой папа, ты – моя дочь. Я – твой папа, ты – моя дочь… Ты потом с этими словами очнулась.

Ленка засмеялась и громко всхлипнула. Алла Борисовна взяла ее светлые волосы и стала плести в одну косичку.

– А еще я помню, как Игорек болел двусторонним воспалением легких, и Саша носил его на уколы три раза в день. Кололи полугодовалому ребенку антибиотики. Я была против, а отец сказал: все потом решим, главное, чтобы выжил… Потом будет потом. Он за вас боролся. Всегда. Как тигр. Теперь вы боритесь за него. Он жив – это главное. Потом будет потом…

– Мамка, а ты ведь его сумасшедше любишь!

– Леночка, милая моя девочка, нам под рождество исполнилось 30 лет. Только я в палате встретила наш юбилей…

– А я помню вашу серебряную свадьбу!

– Да?

– Еще бы! Тогда папуля увез нас на Гавайи и устроил шатры из лотосов! Луна была какая, помнишь? Постой, это же… весной было?

– Да. Поженились весной. А празднуем нашу встречу под Рождество, когда он мне предложение сделал. – Алла Борисовна улыбнулась воспоминаниям и тут же сникла. Ленка порывисто обняла маму за опущенные плечи.

– Все будет хорошо. Я верю в папку. Он сильный у нас. Он вспомнит все! И Гавайи… Правда?

– Да.

– Он у нас еще на горных лыжах бегать будет!

– Вот родишь ему внуков, он их на лыжки поставит, как вас тогда в два года. Помнишь?

– Мамочка, ты опять за свое! Мне только двадцать три, и я не собираюсь замуж, и рожать детей мне рановато. Все – к Игорехе.

– А Игорь говорит, что ему пока только двадцать шесть и он преуспевающий бизнесмен, и ему пока не до семьи!

– Значит, у нас есть время. Мам, как ты думаешь, папка года за два поправится?

– Будем надеяться. Ладно, встаем! Полдня провалялись с тобой в постели. Сегодня я на целый день в больницу. Маша, сиделка, взяла выходной.

– Она там что, единственная?