Отель «Монти Дад»

– Позвольте мне сказать все, что я думаю, не здесь, – пожал плечами Палмер. – Там внизу ожидают джентльмены. Они ждут, когда к ним спустится господин Бьорн и доложит о том, что я и моя супруга мертвы. После этого они планируют отпраздновать свою операцию, а завтра, если позволит погода, все они разъедутся по своим городам с чувством яркой победы. Давайте же внесем небольшие изменения в их игру? К тому же заставлять ждать столь почтенных персон – это ведь проявление хамства.

– Для начала я хотел бы договориться об условиях, – продолжая направлять пистолет на Палмера, сказал Дормер. – Об условиях нашего сотрудничества. Ведь я оказался тут не случайно, и вы, вероятно, так все и рассчитывали. Что ж, теперь настало время платить по счетам.

– Чего вы хотите?

– Десять отелей, гражданство США с новым паспортом, два миллиона наличными, – вымолвил Дормер.

Палмер улыбнулся.

– Вы напоминаете мне жену. Требования четкие, но слишком фантастические.

– Я убью вас прямо сейчас, если вы не исполните эти требования, – сухо проговорил Дормер. – Если Алиса про меня рассказывала, значит, вы должны знать, на что я способен.

– Что ж, как только мы попадем в Нью-Йорк, я займусь документами, – нехотя проговорил Палмер. – Думаю, что в течение трех недель ваше желание исполнится.

– Вы держите меня за дурака? – усмехнулся Дормер. Он бросил на журнальный столик бумаги. – Подпишите прямо сейчас и сохраните себе жизнь.

– Такой подход мне нравится, – кивнул Палмер. Он встал с кровати, взял ручку, беглым взглядом прошелся по документам и поставил свою подпись. – Готово. Теперь мы партнеры.

Дормер забрал документы, удостоверился в подлинности подписи и убрал их внутрь пиджака.

– Это было больно, – развел руками Палмер. – Даже слишком. Но, как вы сказали, жизнь куда дороже.

– Скажите, вам хоть чуть-чуть жаль свою супругу? – вдруг проговорил Дормер, убирая в сторону пистолет.

Палмер взглянул на Алису, подошел к стулу, надел джинсы и футболку.

– Я много раз представлял подобную ситуацию и думал, что буду испытывать в такой момент. Негодование, жалость, боль, тревогу, переживание. Да, я думал о той тяжести, которая ляжет на меня, о печали и тоске. И что же я испытываю теперь? Ничего, – Палмер развел руками. – Разве что обиду от того, что лишился только что пяти прекрасных отелей. Но вы правы, это цена за мою жизнь, не более того. Однако, – он поднял палец вверх, – вы все еще должны мне пятьсот тысяч долларов и мерседес.

– Господа, – встрял в разговор Бьорн, – я прошу прощения, что прерываю вашу беседу. Я, несомненно, рад, что вам удалось договориться, но мне не ясна собственная судьба. И мне, честно сказать, тяжело находиться в комнате с мертвой девушкой.

– Очень странно, что нанести шесть ножевых ранений вам было не столь тяжело, господин Бьорн, – проговорил Палмер. – Вы убили ее, не дрогнув. Сколько вам пообещали за это?

– Триста тысяч, – тут же ответил Бьорн.

Палмер усмехнулся.

– То есть наши жизни оценили по сто пятьдесят… Ну и кретин же вы, Бьорн!

Они покинули номер, закрыв за собой дверь, и направились вниз.

В холле велась оживленная беседа, огонь горел во всех жирандолях, в граммофоне играла какая-то песня о моряках. Когда на лестнице показались две фигуры, весь этаж заполнило призрачное молчание. Палмер по очереди заглянул в глаза каждому – и мистеру Эрикссону, развалившему в кресле у бара, и господину Вильяму, восседавшему у камина, и директору Варгинсу, стоящему за стойкой размещения. Страх в их глазах возбуждал в нем неподдельную радость, ликование. Он едва лишь сдерживал улыбку на своем лице, едва сдерживался от того, чтобы не начать выкладывать все, что он думает, с порога. Но он сдерживался подобно буддистскому монаху, растягивая удовольствие, упиваясь этим страхом.

Парочка не спеша сошла с лестницы. Дормер направился к бару, взял бокал с виски и расстегнул пиджак, демонстрируя присутствующим рукоять своего пистолета. Палмер вышел в центр холла, будто оратор, которого ожидает самое важное выступление в жизни.

Часть восьмая

Разоблачение

– Сейчас вы будете слушать все, что я скажу вам, – продекламировал Палмер и улыбнулся. – Настало время снять маски и раскрыть карты, как это обычно говорится? Я предупреждаю каждого здесь, что любая попытка прервать меня будет расценена как агрессия. Агрессия будет караться смертью на месте.

Мистер Эрикссон забубнил что-то, но Палмер глянул на него и проговорил:

– Вас убивать мне хочется меньше всего, но знайте – саботаж будет наказан мгновенно. Итак, – он хлопнул в ладоши, и тот дрогнул, – начнем. Начнем с того, что весь этот рассказ я составил на основании собственных умозаключений и, как водится, в нем возможны огрехи ввиду недостатка некоторых пазлов в этой картине. Но от этого мой интерес только разгорается, ведь я в очередной раз бросаю вызов сам себе. Вероятно, никто из вас не знает всей картины целиком, поэтому я начну с самого начала.

Мистер Вильям и директор Варгинс давние друзья, – Палмер принялся расхаживать взад-вперед, выбрасывая порции мыслей в аудиторию. – Эти два старикашки, доживающие последние годы, на финишной прямой своей жизни решили провернуть одно весьма рискованное дельце. Каждый, конечно, преследовал свои собственные интересы, но об этом позже. Мистер Вильям – английский магнат недвижимости, рыцарь и близкий к кабинету министров человек, интересы которого распространяются далеко за пределы Великобритании. Когда-то давно компания моего дяди Теодора едва не пошла с ним на сделку, весьма скверную, признаться, и не чистую. От той сделки компанию спас я, оставив на самолюбии Вильяма неизгладимый шрам. С тех пор наш магнат еще четыре раза пытался ухватить лакомый кусок, но всякий раз его попытки проваливались, разбиваясь об железный щит моих собственных доводов. И вот дядя Теодор умер – случайно ли, а может и по воле многочисленных недоброжелателей, кто теперь рассудит? Многомиллионное имущество перешло под контроль молодого бездельника, лишить которого всего этого, как показалось недоброжелателям, будет гораздо проще, чем матерого бизнесмена. После того как раскрыли завещание, я получал семь или даже восемь предложений о продаже бизнеса, но на все эти предложения я отвечал однозначным отказом. Мистер Вильям был упорен, что повышал цену каждый новый раз, и несмотря на то, что компании были дочерними или вовсе оффшорными, я четко видел его след в каждом письме. Аристократичные нотки в каждом коммерческом предложении вызывали у меня улыбку от того, как наш сэр пытается заметать следы, прикрываясь другими брендами. Убедившись, что я не собираюсь идти на сделку, мистер Вильям предпринимает весьма авантюрную попытку – прибрать компанию к рукам иным способом – мошенническим.

Я объезжал свои отели после смерти дяди, чтобы представиться руководству, войти в курс дел и понять, какой недвижимостью я обладаю. Посещал я свои владения без предупреждения, заезжая в отель в качестве гостя, а с директорами и управляющими беседовал только после нескольких дней проживания. Так было и с отелем «Монти Дад», который также достался мне как часть компании дяди. Да, это мой отель, джентльмены, те, кто не знал об этом. Сейчас я могу с гордостью сказать: «Добро пожаловать!» Причем именно этот отель дядя упоминал как один из самых перспективных активов. Мало кто знает, что дед Теодора и был основателем компании из Миннесоты, которая купила этот отель и часть других гостиниц у обанкротившейся фирмы. Долгое время отель числился на балансе нашей компании под кодовым словом «Дыра в неизвестность», что очень забавляло бухгалтерию и юристов. У дяди не было ни сил, ни желания браться за него, но он часто говорил про «Монти Дад», предрекая ему великолепное будущее. Тем не менее, прибыли отель не приносил, хотя я тут поправлюсь, он не приносил прибыли компании моего дяди, но весьма прекрасно обеспечивал его директора – господина Варгинса, который привык быть здесь единоличным правителем с неограниченной властью. Ну и удачливыми ведь бывают лобби-бои!

И вот в один прекрасный день мистер Вильям сообщает директору Варгинсу о том, что хозяин фирмы, владеющей отелем, скоропостижно скончался. Они быстро разрабатывают план, согласно которому Варгинсу переходит в собственность «Монти Дад», а Вильям получает контроль над остальными отелями, недвижимостью и счетами фирмы. Сам же отель должен выступить идеальной площадкой для места преступления. Трупы в таких местах пропадают навсегда. Подозреваю, что сам директор Варгинс не раз промышлял подобными деяниями, ведь за последние шесть лет здесь пропали по крайней мере три состоятельных предпринимателя. Но я не полицейский и не судья. Каким-то образом мистер Вильям узнает, когда я прибуду в «Монти Дад», и начинает операцию. Он нанимает профессионального нотариуса – мистера Эрикссона, который за весьма приятный процент прямо на месте совершит все операции по переводу активов на компанию Вильяма, а также находит господина Бьорна – бывшего шведского спецназовца, отсидевшего срок за двойное убийство мусульман. Именно Бьорн должен был обеспечить силовую поддержку, если что-то пойдет не так.

Что же мы имеем? Идеальная сделка, после которой каждый из мошенников остается в выигрыше. Но все идет не так уже с самого начала, и теперь я расскажу, почему.

Мой порше не ломался, это была инсценировка, о которой знали лишь два человека. И второй человек – это вовсе не моя покойная супруга. Это – Патрик, который с недавних пор работает на меня, а вовсе не на директора Варгинса. Мы разыграли сцену весьма профессионально, при этом мы ни разу не встречались в жизни, общаясь до этого по телефону в те редкие мгновения, когда Патрик был внизу и на его телефоне имелась связь. Я заподозрил неладное сразу, когда увидел господина Вильяма в холле по прибытии в отель – это лицо я запомнил хорошо еще с тех пор, как мы встречались в нашем офисе в Калифорнии. Затем директор Варгинс подсунул мне вместо правил проживания для гостей составленный мистером Эрикссоном договор о переводе имущества, а точнее его последнюю страницу. Кстати, спешу вас расстроить, там моя подпись не соответствует действительной, так что можете эту бумагу использовать прямо по назначению. Я как ни в чем не бывало подписал эту страницу, дабы не вызывать подозрения, ибо на тот момент я не знал намерений заговорщиков и прекрасно понимал, что нахожусь в меньшинстве, чтобы хоть как-то им противостоять.

После этого я занялся разоблачением гостей «Монти Дад». Я был в номере каждого из вас, я изучал документы директора Варгинса, читал записки и официальные документы благодаря моему товарищу Патрику. Да, благодаря ему я имел доступ туда, куда только хотел, и он снабжал меня всем необходимым. Когда картина для меня сформировалась, я порадовался тому, что среди мошенников есть один случайный персонаж, который не входил в планы мистера Вильяма. Этим персонажем был господин Дормер – молодой авантюрист и агент британской контрразведки. Самое любопытное – это то, что цели господина Дормера также были не случайны. Он прибыл сюда с какой-то важной миссией – и логика подсказывает мне, что миссия эта связана с мистером Вильямом, подданным Великобритании. Но не будем лезть в их разборки, ведь у нас тут и без этого весьма жарко. Я думаю, у них еще будет шанс поговорить и решить все накопившиеся вопросы.

После нескольких разговоров я понял, что единственным моим союзником здесь может стать господин Дормер, и мне все-таки удалось заручиться его поддержкой, чем я упорно и занимался. Собственно говоря, я даже не был уверен в моей жене и до сих пор не понимаю – работала она с кем-то из мошенников или нет. Но теперь ее нет в живых, и я думаю, что это была крайняя мера для вас. После того как мистер Вильям понял, что я что-то подозреваю, он принял решение устранить меня и Алису, так как она формально имеет право на половину моего состояния. Но плоды моих усилий по взаимодействию с господином Дормером взошли вовремя, и он спас меня от рук кровожадного Бьорна, который успел убить Алису, пусть земля ей будет пухом. Скажу сразу, что у меня был и план «Б», в случае если Дормер все-таки не станет сотрудничать, но, к счастью, применять его не пришлось.

Итак, что мы имеем на сегодняшний день? Четверо заговорщиков разоблачены. Жена моя мертва, что имеет не только негативные последствия. Убийца прикован наручниками к кровати и ждет своей участи. Нотариуса ожидает тюремный срок, но только в том случае, если он не пойдет на сотрудничество со мной. Господином Вильямом займется британская контрразведка. Ах да, есть еще директор Варгинс, – Палмер сурово посмотрел на старика, – я вас увольняю прямо сейчас, пользуясь своим статусом собственника компании, в которой вы работаете. Покиньте это место немедленно, так как оно является частной собственностью.

– Ты думаешь, это сойдет тебе с рук, щенок? – рявкнул Варгинс, лицо которого вдруг стало пунцовым.

– Я даю вам тридцать секунд, чтобы покинуть отель, – спокойно проговорил Палмер. – Иначе я буду вынужден воспользоваться правилом «Мой дом – моя крепость» и открыть огонь на поражение. Если наденете куртку, у вас будет шанс дожить до завтрашнего дня. Удачи!

Даже сквозь старинную мелодию послышалось, как зубы Варгинса скрипнули. Никто более не шевелился. Бывший директор схватил пуховик, бросил взгляд на Вильяма и покинул холл.

– Сэр Вильям, – хлопнул в ладоши Палмер, и старик вздрогнул. – Главный злодей нашей эпопеи. Сколько вам лет?

– Достаточно много, чтобы пережить с десяток министров, – рявкнул тот. – Достаточно для того, чтобы пятерых из них поставить на пост и одного убрать раньше срока его полномочий.

– Вы считаете себя умным человеком? – с серьезным выражением спросил Палмер.

– Не таким умным, как вы, – развел руками Вильям. – Иначе из этой битвы я бы вышел победителем. Увы, меня переиграл необразованный юнец, а это значит, мое время прошло. Но игра стоила свеч, признаться. И глупость моя лишь в том, что я недооценил врага.

– И это правда, – пожал плечами Палмер. – Но когда война проиграна, речь всегда заходит и репарациях. Вы – старый волк, жизнь которого близится к закату. Я предлагаю вам передать мне часть вашего бизнеса прямо сейчас. Мне будет достаточно пятидесяти одного процента акций четырех компаний в Британии, одной в Гонконге и двух в США. Остальными акциями вы будете пользоваться в полной мере, дохода с которых, я думаю, вам вполне хватит до конца жизни. Хотя, если специальные службы Британии так вами интересуются, боюсь, что и эти деньги вам будут не нужны.

Вильям сурово смотрел на Палмера. Он тяжело дышал и не отрывал взор, но за диким негодованием скрывалось хладнокровие, продиктованное суровыми годами.

– Акционеры вряд ли одобрят этот ход, и, скорее всего, через пару месяцев вас будет ждать судебное разбирательство, которое вы скорее всего проиграете, – наконец ответил он. – Акции трех компаний размещены на бирже, и международное законодательство с большой вероятностью не устроит сделка, каким бы хорошим юристом ни был мистер Эрикссон. Здесь требуется решение комиссии, нужно собрать достаточное количество подписей и голосов, и еще целая кипа бумаг, требующих волокиты в зависимости от национального законодательства. Не так просто миллионер может стать миллиардером, господин Палмер.

– На этот счет не стоит волноваться, – улыбнулся Палмер. – Мне важна лишь одна бумага от вас, об остальном я позабочусь, когда вернусь в США.

– И что же будет после того, как я сделаю это? – спросил Вильям. – Тело пропавшего миллиардера навсегда исчезнет в бескрайних снегах?

– О, что вы? – махнул рукой Палмер. – Вы вернетесь в Лондон, который вы так обожаете. Я думаю, что бизнес для вас с этого дня окончен, это и логично. Можете рыбачить или играть в гольф, чем там еще занимаются богатые старики? Покорите какую-нибудь гору, сделайте тату, наконец.

– Издеваетесь? – нахмурился Вильям. – За моим советом выстраивается в очередь первая десятка из «Форбс». Как только я уйду на покой, закончится и моя жизнь.