T-Shirtoлогия. Общая теория футболки. Полутрикотажный роман

Нет, он не шутил. Не тот случай.

Так я и думал. Ну, не то чтоб осознанно думал, но был уверен, что файлик, запущенный в полушария мозга щуплого учёного труса, «привезёт» что-то именно такое.

– Видно, не судилось мне сегодня избавиться от этой песни.

– Какой песни? – спросила тётя.

– Песни про Фердинанда де Соссюра.

Я обулся и ушёл.

Боже мой, что творится в голове лингвиста, мечтающего об инсульте Владимира Ивановича. Нelp, они там сумасшедшие все. Фердинанд де Соссюр, бля. Старые сумасшедшие ботаны.

Летняя майка. Прячась в тени от солнца, приятно будет вспоминать, что сейчас май, июнь, июль или август. Или даже сентябрь. А то летом все забывают о зиме. И ведут себя не совсем вежливо по отношению к погоде. Так, будто зимы никогда не было и не будет.

Будет зима, будет. И подусталые бабы будут, и бары будут, и кедам моим исполнится в этом году семь лет.

– Я придумал. Может, назовём T-Shirt Cafe?

– Не знаю. Хард Рок Кафе напоминает.

– Тогда T-Shirt Lab. Ну как мини-фотолаб типа.

– А может T-Shirt Раб?

– Почему раб?

– Ну раб это как типа бар, только раб.

– Иди в жопу.

Я настоял на названии «T-Shirtология».

– Очень длинное, – сказал Юра В., когда мы с ним вешали вывеску. – Пока клиент дочитает название, у него мороженое в руке растает.

– Пусть тает. На дверях не будет наклейки «сюда с мороженым запрещено».

– Да, у нас будет наклейка «weed friendly area».

– Конечно. А давай вообще назовём магазин «Бульбулятор». Народ повалит, как муравьи на чупа-чупс.

– Смейся, смейся. А почему именно T-Shirtология?

– Потому что T-Shirtология – это наука о том, как писать и читать футболки. Это я в журнале Vogue прочитал.

– Ты читаешь Vogue?

– А что читать, журнал «Идеи бизнеса»?

Бухал с Марселем. Дал ему пиво. Дал ему спички. Дал ему ручку. Дал ему бумажку. Дал ему позвонить. Затушил его бычок.

И всего этого он даже не заметил. Хорошо быть Марселем.

А через неделю я бухал уже не с ним, а с Яном. Забыв о зиме, мирно пили вкусное белое сухое на набережной. Смеркалось.

И тут позвонил Марсель. Мол, приходите к Паше в мастерскую, мы тут хорошо, камерно так со свечами сидим, потому что свет вырубили за неуплату.

Взяли ещё вина, зашли ко мне, хлопнули по стакану и захватили Panasonic на батарейках. Вошли в темноту мастерской буквально с танцами: Ian Dury, The Black Keys, Misfits и Desmond Dekker. И даже со старыми Iron Maiden и Ella Fitzgerald.

Все обрадовались, встали и опьянели прямо на глазах. И растанцевались за пять минут.

А через шесть песен Марсель настойчиво стал просить у меня магнитофон. Который я, танцуя, держал на плече.

И я не дал. Пиво и спички – само собой. Ручка и бумажка – воще божественно. Но выпускать свою музыку из рук – тут я свою жадность побороть не смог.

Помыть машину, протереть лобовое стекло, вытрусить пепельницы, заправить бензином, включить AC§DC, а потом сесть на заднее сиденье и отдать руль другому – нет, это не про меня. Я жадный.

Даже если этот «другой» мой пьяный старый друг.

И всё-таки Марселем быть хорошо. Уж вы поверьте, я его знаю.

Люблю кататься на велосипеде. Это одно из лучших изобретений человечества. Выходит, продавцы велосипедов тоже одно из лучших изобретений.

Шапочно знакомый дядя Вова, у которого я купил свой велик, вообще-то не пьёт. Но ходит постоянно невесёлый. Высокий и невесёлый. Вижу его часто – он в соседнем доме живёт. И как-то, выбирая в его магазине новые тормоза, я полупошутил. У него там какая-то гайка никак не откручивалась и он распсиховался.

– За что мне это всё?!

Видимо, он считал, что неудачи и трудности ему посылает судьба. Ему – одному.

I`m a loser baby, so why don`t you kill me.

Я сказал:

– Так вы напейтесь уже как-то, что ли.

Оказалось, дядя Вова ждал этих слов. Он напился в тот же вечер.

Я ехал на своём Trek-е домой и дядя Вова остановил меня. Словил за руль и остановил:

– Вот посмотри – горный велосипед, да? Фирмовый. Ты купил и катаешься. А почему катаешься? Почему на горном? Потому что у друзей такие же. Или кто-то сказал, что супер. Или что я сказал. Что для наших дорог больше всего подходит. Ну, ок. Катаешься, значит, и заезжаешь в грязь, да? Представь, городское такое болотце. Три квадратных метра. И что? Крутишь педали и выруливаешь. Думаешь – это ж, бля, горный велик, что он – не сможет с мелкой бездорожной проблемкой справиться? Выехал и поехал дальше, к следующему болотцу… А что произошло?

– Что? Не знаю, – сказал я.

Дядя Вова поправил очки.

– Произошла практика веры. Таинство. Молитва. Превращение лужи в вино. Или болота в бисер. Брендовая, как сейчас говорят, молитва. Посмотри на велосипед. Его колёсам, звёздочкам и отражателям глубоко насрать, что их назвали горным велосипедом. Им было бы насрать, даже если бы это назвали… эээ… пудингом из алоэ. Это – железяка, она или справляется с задачей или нет. А вот человеку почему-то не насрать. Человек верит в названия. Он никогда не купил бы велосипед, названный… эээ… «Аloe Vera Bike». Вырулить из болота тебе помогла вера в наклейку. В логотип. В цену велосипеда, в конце концов. Когда ты застрял, ты верил не в свои мускулы и опыт, нет. Ты верил в ярлык.

Никогда раньше дядя Вова не говорил так много слов за раз. Хороший я ему совет дал. Но он ещё не закончил.