Блуждающие в мирах. Маршал Конфедерации. Карста

«До чего ж вонюч, подлец! – Юра брезгливо поморщился. – В носу свербит!»

«Стоять! Назад! – в голосе Троона послышалась странная, едва уловимая дрожь. – Прочь с дороги, мерзкие твари!»

Сей же момент раздался до того ужасающий, леденящий душу вой, что никаких более команд конвою, уж поверьте, не занадобилось! Оттормозились будьте-нате, встали, точно столбы вкопанные! Это вам не просто там какое-то жалкое щенячье подвывание! Его Величество Вой, величавый и всепоглощающий, прозвучал столь грозно и сильно в своей наводящей неуемный страх, животной красоте, что, честно признаюсь, у всех, включая нашего безбашенного конфедерата, поджилки затряслись! Народ тут же инстинктивно сдал назад. Поводок, ясное дело, натянулся.

«Отставить раком пятиться! Гааш вашу мать!!! – мечище уже соскочил с плеча и угрожающе маячил в руках стражника. – Стоять! Пленника в каре! Сомкнуть ряды! Держать строй!»

Внезапно вкруг опустилась удивительная тишина. Не было слышно ни лая, ни рычания снующих поодаль шавок, ни завывания злющего ветра, продолжающего втихомолку теперь неистово крутить снежные вихри, ни громогласных призывов Троона к оружию, словно в любимой детской сказке: разевает щука рот, а не слышно, что поёт. Юрию вдруг припомнилось Завидово зимой, когда на его родной водно-моторной базе оставалось совсем мало народу. Никто по ночам не горлопанил, дурацкими трёхсотсильными движками под окнами не рычал, загулявших жён, выпивох-мужей, разбосяковавшихся обкуренных детишек на всю округу отборным матом не разыскивал. Оставались лишь на голубом глазу вороватое начальство, пенсионеры-старожилы, вполне заслуженно ищущие в белой тишине уединения и покоя, да чуток сибаритствующих люмпенов, понурых, усугубляющих застарелую подагру халявной горькой, в пьяных больных соплях затем обиженно дующихся на весь белый свет, прикрывая собственную полнейшую несостоятельность мифическими плаксивыми историйками о фатальной несправедливости судьбы-злодейки. Все – тихушники по определению, а посему общее состояние зимнего спокойствия ими почти не нарушалось. Порою же становилось так тихо… Тихо-тихо… Что слышно было, как падает снег… И в этом наступившем чудесном безмолвии отчётливо прозвучал едва-едва слышный, мягкий голос, почти шёпот:

– Посторонись, солдат.

– Прочь с дороги, треклятая ведьма! Твоё место на божественном костре, и, клянусь Вааглом, сейчас ты там окажешься! – голосу Троона явно недоставало решимости, что он отчаянно и пытался компенсировать многократным повышением громкости. – Сделаешь… ещё хоть шаг… Я изрублю тебя на куски и насажу голову на пику в назидание твоим же… уродливым… псинам!

Интересненько, интересненько, какие там такие ещё пёсики уродливые нарисовались, что мастер наш фломастер струхнул слегонца? Маршал по-тихому, стараясь особо не светиться, выглянул из-за плеча командира. Любознательность, без сомнения, вещь нужная, но осторожность тоже ведь, согласитесь, никогда не помешает. Мало ли что и откуда внезапно прилетит? Впереди, как и ожидалось, было темновато, но кое-что разглядеть ему всё же удалось. И это кое-что, без сомнения, зрелище являло из себя прелюбопытнейшее!

Прямо перед мастером Трооном, метрах, наверное, в трёх, угадывался чей-то силуэт. Балахон, капюшон… В принципе, это могло бы быть кем угодно: женщиной, девочкой, мальчиком, субтильным юношей, дряхлым стариком, в общем худым и невысоким человечком любого возраста и пола. Но все слышали голос… К тому же мастер Троон употребил слово: «ведьма», а уж ему-то лучше других видно, с чем или с кем он, собственно, имеет дело. Так что покамест для простоты повествования будем считать встреченное бесполое существо женщиной. О возрасте, по понятным причинам, до поры до времени тактично умолчим.

Дальше – интереснее. И… опаснее… Чуть сзади виднелись силуэты сидящих то ли собак, то ли непонятно чего. Юрий сразу насчитал штук пять и там, дальше, ещё. Всего, наверное, с десяток. Только вот собак ли? Внешне странные животные издалека смахивали на огромных ирландских волкодавов [166 - Порода охотничьих собак. Кобели достигают роста почти 80 см в холке. По праву считается одной из самых больших и сильных собак.], с той лишь разницей, что, сидя, последние почти достигали роста взрослого мужчины!

«Да уж! – в Юриной голове безуспешно роились скудные обрывки сведений о флоре и фауне Свона. – Прямо скажем, симпатичные зверьки! Рядом с этими монстрами проклятие рода Баскервилей – милый безобидный пуделишка!»

Кроме того, их глаза светились. Да, да! Просьба не удивляться! Не в отражённом свете, как у обычных животных, вовсе нет! Откуда бы ему здесь ночью взяться, свету-то? Глаза мерцали изнутри красноватым дьявольским огнем. Бр-р-р-р! Так не бывает, скажете вы, обман зрения? Приглядитесь-ка повнимательнее, господа хорошие, очень даже бывает! Стал, в общем-то, понятен наиболее вероятный источник того самого зловещего воя. Мда-а-а… Эти зверюги, судя по всему, выть горазды! Словно в ответ на хамский демарш командира Троона, а может, учуяв в голосе стражника неприкрытую агрессию, два ближайших к нему чудища вскочили и с диким рычанием бросились вперёд.

О-о-о-о! Словами трудно описать. Подобному желательно быть очевидцем. Децибелы… Знаменитое соло Джоуи Де Майо [167 - Бас-гитарист группы Manowar.] на концерте «Мыловаров» в Ганновере, март тысяча девятьсот девяносто четвертого, припоминаете? [168 - Manowar (от Man of war (https://ru.wikipedia.org/wiki/Man_of_war)) – американская (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%BE%D0%B5%D0%B4%D0%B8%D0%BD%D1%91%D0%BD%D0%BD%D1%8B%D0%B5_%D0%A8%D1%82%D0%B0%D1%82%D1%8B_%D0%90%D0%BC%D0%B5%D1%80%D0%B8%D0%BA%D0%B8)рок-группа (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D0%BE%D0%BA-%D0%B3%D1%80%D1%83%D0%BF%D0%BF%D0%B0), играющая в жанре хеви-метал (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A5%D0%B5%D0%B2%D0%B8-%D0%BC%D0%B5%D1%82%D0%B0%D0%BB). Официально занесена в Книгу рекордов Гиннесса как самая громкая концертная группа мира. Достижение зафиксировано на концерте в Ганновере в 1994 г. Рекорд был побит группой Kiss 15 июля 2009 года на концерте в Оттаве. Громкость звука составила 136 дБ.] Нервно курит в сторонке, уверяю вас! Года два назад, будучи в Южной Африке гостем одного многоуважаемого отставника Корпуса Маршалов, Юрий, сам того не желая, оказался невольным свидетелем серьёзной разборки между львами. Естественно, из-за самки, из-за чего же ещё?! Гм… Впечатлило. Шерсть клоками, рёв на всю саванну! Но то издалека и из машины, а здесь, извиняйте, грубо говоря, в двух шагах, да ещё руки связаны! И рёв покруче будет! Куда деваться-то?! Деваться куда?!!

– Назад! – удивительное дело, но одного еле заметного движения ведьминой руки оказалось вполне достаточно, дабы усмирить грозных тварей. – Ищешь смерти, солдат? Ты глуп, слова твои – никчёмная отрыжка! Стражи изорвут вас в клочки, лишь только кто-нибудь возомнит причинить мне хоть капельку зла, не то что пальцем шевельнёт!

«Стражи, говоришь, бубёныть? Изорвут? Верю, верю! – Маршал раздосадовался не на шутку. – А вот Центру лучше бы в бессрочный отпуск полным составом уйти к моему возвращению!»

– Пропали, пропали! Вилеемская Дьяволица! – сопливые трясущиеся причитания раздавались из-за спины.

– Чего тебе нужно, ведьма? – командир конвоя тихонько посторонился, былой гонор будто ветром сдуло. – Говори скорее, мы спешим.

– Оружие в ножны, солдат, и никто не причинит вам вреда. Мне всего лишь нужно переговорить с пленником. Надеюсь, ты меня услышал? Ничего предосудительного, поверь, пара несущественных фраз.

– Не положено. Понимаешь? – Троон поджал хвост, заскулил, как побитая собака. – Меня накажут. Дюже важный пленник, страшно опасный… Меч огненный… при нём был… Кнут на площади – это, знаешь ли, ведьма, удовольствие весьма сомнительное…

– Волнения твои излишни. Никто ничего не узнает. Обещаю.

– Никто ничего не узнает? Ах-ах! А эти? Рты суровьём зашьёшь? Всё одно ведь заложат, мать их – кар-р-роста! – обречённо кивнул на прижавшихся друг к другу, с ужасом озирающихся вокруг конвойных. – Проще убить да бросить тут. К утру и косточек не останется! Твоим… этим… скормить. Да-да… И преспокойненько свалить всё на нашего бравого ругонца. Ему один хрен не выкрутиться! – почувствовав необъяснимую, но явную заинтересованность колдуньи, командир конвоя вздохнул с облегчением, расправил плечи. – Язык вот только вырвать, дабы лишнего не болтал… Это ж надо было до такого додуматься, достопочтенного Мхеера завалить! Башка огромная, а тупой болван, точно дерево деревянное! Зарруга!

– Доверься мне, солдат. Писарь заслужил кару. Пусть благодарит Ваагла, что легко отделался. И прекратите дрожать уже! – шикнула ведема на конвойных. – Мужчины вы, в конце-то концов, или кутята новорождённые?! – вновь оборотилась к Троону. – По ту сторону Фаргуга за подобные мысли неправедные гнить тебе вечно заживо в трясине зловонной червям на потребу!

– Ой-ёй-ёй! Ты что себе возомнила, нечисть чахлая? Надеешься, Ваагл Всевидящий за штучки ведьмакские тебе небеса обетованные уготовил? Ха! Брось свои мечты несбыточные, в одном гнилом болоте париться будем! – стражник, криво ухмыляясь в попытке хоть как-то сохранить бледноватое лицо, нарочито медленно, не без помощи соратников упихнул мечище в ножны за спиной. – Ладно уж, иди, разговаривай с этим своим… сраным пленником. Да смотри, не затягивай там! – вконец, видимо, на почве нервного стресса потеряв нюх, продолжил хамовато фиглярничать мастер Троон. – Торопимся мы… Посмотрим заодно, чего стоит ведьмино слово… Кстати, я тут подумал… Личико-то покажешь? …Хорошенькая? …Нет? …Да не больно-то и надо! Зарруга! Сглазишь ещё…

Напрашивается закономерный вопрос: а был ли выбор? По-моему, ничего иного ребятам, кроме как довериться… хм… нечисти чахлой, в сложившейся ситуации и не оставалось. Уж больно расклад сил тухлый, явно не в их пользу!

– Спасибо, солдат, что позволил не убивать вас, – ведьмин шёпот ироничен, насколько это вообще возможно. – Я отблагодарю. Верь мне.

Тишина исчезла столь же неожиданно, как и появилась. Дворняги, затеявши свару, скубились почём зря, лаяли, рычали, грызли друг дружку за разны болезные места. Ветрило взвыл с утроенной силой, отдуваясь, видимо, за мгновения вынужденного молчания. Всё окрест пришло в шумное движение, стучали ворота, гремели засовы, петли скрипели. Вороны, заброшенные небывалой подъёмною силой под самые рваные небеса, упёрто сопротивлялись распоясавшемуся вконец ветродую, каркали визгливо, словно умалишённые, пикировали, гадя с лёту прямёхонько на топчущуюся внизу честную компанию. И вот те на! – гражданин с тусклыми глазами опять начал сваливаться с тумбы… [169 - Д. Хармс, «Происшествие на улице».] Ну что ты будешь делать, а?! Опять! Когда ж ему надоест-то, придурку? Зарруга, гааш! …Постойте-ка, постойте-ка! Сдаётся, где-то мы уже слышали про тумбу… Или матумбу? Чёрт побери, окончательно запутались! …Плагиат?! Так и есть, он, родимый, то есть Хармс! Что ж… Хармс так Хармс, пущай будет. Хороший человек добрым словом байку не испортит.

Лишь конвоиры – явно чужие на этом празднике жизни, – предусмотрительно укрывшись плащами от вороньих вражеских поползновений, молча ожидали скорейшего, желательно, хм… безболезненного окончания своего не в меру подзатянувшегося, весьма, весьма, согласитесь, событийного ночного дозора. И сквозь эту веселящую лающе-воюще-каркающе-гремящую какофонию всё явственней слышался Маршалу призывный шёпот колдуньи. Ближе и ближе. Казалось, не шла она – плыла в воздухе, едва касаясь зловонной жижи. Ног не замочила! Виданное ли дело, левитация наяву, вандаба?! Уж рядом, бисова душа, тянет, тянет ручонки к нему свои шаловливые! То ли удушить злонамерилась, то ли обнять. Хотя… Может, хоровод время пришло водить? Гм! Всяки разны казусы в рабочее время случаются.

Льнёт, точно Царевна-лягушонка к Ивану-царевичу. Только вот кому охота, скажите на милость, склизкое земноводное, к тому ж со стрелой в зубах, ротом трогать, а? Так ведь без огляду и подраниться немудрено! Юра, разумеется, инстинктивно пытался было избегнуть особо близких контактов третьего рода, куда там! Не отвертеться! Руки связаны – не отобьёшься, ноги в верёвке запутались – не сбежишь, сверху вороны поганые наседают – не улетишь! Да ещё эти её Стражи с добрыми красными глазами… Милейшие создания, доложусь я вам, просто душки! Попал, короче, наш пострел, как муравей под слониху.

С трепетом душевным ожидая очередных неприятностей, холодных мертвячьих прикосновений, вдруг ощутил вместо того неожиданно мягкое, доброе рукопожатие. От те на! Будто оказавшись на мгновенье в далёком детстве, глотнул тёплого парного молока из уветливых бабушкиных рук да картошечки навернул варёной, рассыпчатой с маслицем душистым, лучком репчатым и укропчиком! И пришло спокойствие. Столь неуместное здесь, в холодной промозглой брыдкой Пёсьей Промежности, где смерть и злоба правят бал, что сам поначалу усомнился! Карамба, нам в довесок ещё и кушать захотелось! Картошечки, понимаешь, Мандрака гааш! А нету её и взяться неоткуда… Время замерло, всё замерло… Лишь двое избранных, держась за руки, о чём-то беседовали неспешно.

– Кто ты, ведьма? Мы знакомы? – Юрины безуспешные попытки заглянуть под низко опущенный капюшон не увенчались успехом. – Почему в столь странном месте? Оригинальный антураж для первого свидания, не находишь? – продемонстрировал связанные руки. – И вообще, зачем мы здесь?

– Хм! Честно говоря, стоило огромных усилий затащить вас сюда, воин! Нда-а-а… Тяжёлые вы люди, и ты вовсе не исключение. Касаемо же места… Я тут неподалёку угол снимаю для своих старых друзей, – обвела руками слоняющихся подле здоровенных лохматых тварей. – А их, поверь, очень, очень трудно собрать воедино! И, самое главное, удерживать потом от всяческих глупостей. Но необходимо. Причём, как ни странно, именно тогда, когда в результате требуется всего лишь один из них. Избранный. Как ты уже, наверное, догадался, достопочтенные горожане в здравом уме сюда не суются, что, соответственно, практически сводит на нет риск нежелательных встреч. Провианту, опять-таки, в достатке, мальчишкам нет надобности никого убивать, чтобы поесть. А посему здесь самый безопасный район в городе. По крайней мере, для нас. Да и для тебя, воин, теперь тоже…

– Для меня?! – состроил брезгливую гримасу. – С какой это, интересно знать, стати…

– Послушай, воин! – в шёпоте ведемы угадывалось трудно скрываемое раздражение. – Я слабею и не смогу бесконечно долго удерживать Стражей. Представь себе на минутку, чем это для вас обернётся! А потому давай не будем более впустую тратить время. Меньше болтай, больше полезных вещей усвоишь!

– Хорошо, хорошо! – усмехнулся в бороду Маршал. – Слушаюсь и повинуюсь! Говорите, моя Госпожа, я весь внимание.

– Подожди малость… Посмотрю кое-что…

Некоторое время колдунья молчала. Юрий чувствовал, как дрожат её руки и покалывает, будто искорки от них проскакивают. Необыкновенно приятно! Ведьма вдруг забилась в конвульсиях, упав на колени, голова её запрокинулась, и наш герой сумел всё ж мельком разглядеть… М-м-м! Вкусные, зрелые, чуть припухшие, красиво очерченные губы… Весьма интригующе, однако! Стражи тут же навострили уши, глухо зарычали, но – хвала Вааглу! – с места не стронулись. Всё одно, от этого рыка обсериться недолго! Предупреждали бы чем, хвостами махали, что ли, для профилактики, адские создания!

– Кошмар! Впервые сталкиваюсь с подобным! – ведунья еле стояла на ногах, но держалась молодцом, хоть речь её всё ещё и бессвязна, словно в бреду. – Будущее твоё сокрыто, это пугает, воин! Обычно я вижу, но не сейчас… Кто-то или что-то… О-о-о! Огромное! …Преклоняюсь! Не желает… Хотя… Кое-что всё ж… Насилие, кровь, разрушения… Море крови, ты посередь кровавого хаоса, с огненным карающим мечом… Женщина… Животное… Страсть! Королева! …Сколь нелепая страшная смерть! И… Торжество… Торжество света! …На краю вселенной. Один на один с вечностью… Отныне твоя ноша, твой удел, воин, – одиночество. Всегда и во всём. В толпе обожателей ли, на вершине высочайшей горы, в бездонной пещере, без разницы… Подобно щепке в бушующем море, будешь метаться, не видя берегов, но придёт время, и все узнают… Близкие, друзья твои – пешки, пожертвуют собою без раздумий… Всё ради одного, чтобы жил и… Но помни всегда, король без армии – ничто! Ты, воин, – фигура неразменная… В чьих игрищах? Не могу… Нет, не для того я сюда прислана, не в моих силах…

– Постой, постой! Дорогая, я и половины не понял, чего ты там бормочешь!

– Хамишь! Ни разу я не твоя дорогая! – бред прошёл, колдунья вернулась в текущую реальность. – Предупреждала же, будь внимательнее! Повторить не смогу, что сам вспомнишь, восполнишь, то и Мандрака в помощь… Видела, кстати, твою… хм… дорогую. Красивая. Сильная! Но… Странные у вас отношения… Кто другой поубивали бы уже друг дружку, порезали б на ремни… Да ты и сам всё об том знаешь!

– Для кого странные, для кого – нет. Короче, не тема это для домыслов твоих досужих!

– Согласна! Виновата… Две вещи открылись совершенно отчётливо. Остерегайся женщину-кошку. Животное! Смерть вкруг неё.

– Что ещё за…

– Не знаю, не перебивай! Демоны Тьмы рядом. Здесь, в этом городе! Следуют за тобою по пятам. Подстерегают на каждом шагу, всё зло, неприятности через них. Можешь поверить, меня важные люди прислали. Очень важные, ты и не представляешь!

– Какие? Кто тебя прислал?

– Имя? Чин? Звание? Это, что ли, имеется в виду?

– Вроде того.

– Ха-ха-ха! – ведьмины плечи сотряслись в беззвучном смехе. – Слеп ты, воин, и глух. Разве имеет шутовская атрибутика хоть какое-то значение? Ты это серьёзно? Ничего, ничего! Придёт твой срок, прозреешь.

– Ты не ответила!

– И не отвечу! Я же говорила, придёт срок, прозреешь! Теперь, собственно, то, ради чего мы встретились. Только больше никаких вопросов! Договорились? Время не ждёт. Давай-ка, быстренько, времени не тратя даром, выбери себе дружка. Ну… то есть Стража.

– Как это? Зачем? Собаку, что ли, покупаю?