Амари и Братство ночи

Когда директор Кроув возвращается к своей кафедре, свет снова гаснет.

– Настало время особого посвящения. Уверена, сегодня у нас столько зрителей именно благодаря этой девочке. Амари Питерс, прошу тебя подняться на сцену.

Теперь все взгляды в зале прикованы ко мне. Тут и там мерцают вспышки фотоаппаратов. Но я-то не привыкла быть в центре внимания. Если такое и случалось, то повод, как правило, был нерадостным.

Кажется, что путь на сцену занимает целую вечность. Поднимаясь по ступенькам, я чувствую, как дрожат руки. Наконец на экране возникает моя красная от смущения физиономия.

Директор встречает меня радушной улыбкой и кладет руку мне на плечо.

– Мы очень редко вручаем значки из лунного камня. Еще реже они попадают к членам одной семьи. За все время существования Управления их получили только тринадцать человек. И вот к ним присоединяется Амари, вторая из семейства Питерсов, удостоившаяся этой чести.

С этими словами директор Кроув извлекает из внутреннего кармана маленькую деревянную шкатулку.

– Возьми его. Четырнадцатый значок из лунного камня твой.

Она открывает шкатулку, и я заглядываю внутрь. Значок похож на медаль, только ленты нет. Размером с ладонь, он посверкивает, как маленькая звездочка.

Никогда в жизни у меня не было ничего столь удивительно красивого. Такой же значок был у моего великолепного брата и у всех достопочтенных сотрудников Управления до него. Я не заслуживаю подобной чести.

И все же под громкие аплодисменты принимаю у директора коробочку. Я ловлю себя на том, что улыбаюсь. Все будто происходит не со мной. Бросив взгляд в зал, я вижу подпрыгивающую на стуле Элси. Близнецы Ван Хельсинг застыли, скрестив руки на груди и выпрямив спины.

Завидуют, что ли?

Теперь мне предстоит прикоснуться к Хрустальному шару. Проходя мимо директора Кроув, я хмурюсь. Очень страшно вот так раскрывать какую-то часть себя перед толпой незнакомцев. Что, если у меня обнаружится дурацкий дар? Умение чрезвычайно быстро вязать, например? Между прочим, раньше я и правда отлично вязала. С другой стороны, я слишком плохо себя знаю, чтобы понимать, какую способность выберет Шар.

Но все же ждут!

Я неуверенно кладу руку на гладкую поверхность.

И ничего не происходит. Вообще ничего, нет даже самой тусклой вспышки света. Толпа ахает. Кругом снова искрят вспышки. Я оборачиваюсь к директору Кроув, но она удивлена не меньше моего.

А потом Шар все-таки оживает. Внутри него зарождается облачко черного дыма, оно клубится, постепенно разрастаясь, и вскоре полностью заполняет шар. По хрустальной поверхности пробегает трещина.

Я поспешно отдергиваю руку. Делаю шаг назад. Директор Кроув тоже пятится.

Экран за нашими спинами вспыхивает:

«Развитие таланта:

Спящая магия ? Маг (незаконно)».

И зал взрывается негодующими криками.

10

Я сижу в большой холодной комнате, в самом конце длинного деревянного стола. После того, что случилось с Хрустальным шаром, директор Кроув быстро увела меня со сцены и приказала двум дамам в серых костюмах проводить меня в какой-то зал совещаний.

Но что вообще произошло? Как я могу быть магом? Однажды мне подарили на Рождество набор юного фокусника, но даже из него я не смогла выполнить ни одного трюка. Какая уж тут магия.

Я даже не знала, что она существует, пока мне вчера об этом не рассказали.

Я прячу лицо в ладонях. Владение магией делает меня магом, а Элси говорила, что маги в волшебном мире вне закона… И что же со мной теперь будет?

Из коридора доносятся громкие голоса и отзвук торопливых шагов. Я выпрямляюсь на стуле, чувствуя, как сердце начинает биться еще быстрее. Дверь распахивается, пропуская шестерых взрослых.

Из них я знаю только директора Кроув, которая немедленно бросается ко мне и обнимает за плечи:

– Ты в порядке, милая?

Я киваю.

– Что это было?

– Мы еще пытаемся разобраться, – говорит директор. – Но для этого нам нужно проверить кое-что очень важное. Ты не возражаешь?

Нервно сглотнув, я снова киваю. Судя по встревоженным лицам остальных, выбора у меня все равно нет: другой ответ они не примут.

Директор Кроув делает шаг назад:

– Доктор Хан, прошу вас.

– Конечно, – тут же отзывается на ее просьбу нервного вида азиат в белом лабораторном халате.

Он выходит вперед и кладет перед моим стулом металлический квадрат. В верхней его части есть небольшой экранчик, так что вся конструкция немного напоминает весы. Но зачем им знать, сколько я вешу?

– Пожалуйста, снимите обувь и носки, – командует доктор Хан. – Нужно встать вот сюда босиком, иначе магиметр будет работать некорректно.

Магиметр? То есть не исключено, что Хрустальный шар просто сломался, и все это – одна большая ошибка? Иначе и быть не может.

Взрослые нетерпеливо наблюдают, как я снимаю обувь, – все, кроме одного. Высокий белый мужчина неустанно расхаживает из стороны в сторону возле двери. Я стягиваю носки, делаю глубокий вдох и встаю на панель магиметра.

На экранчике тут же начинают сменяться цифры. Спустя некоторое время они замирают на отметке 97. Потом значение доходит до 98. 99. И, наконец, 100.

Доктор Хан судорожно вздыхает:

– Каждая капля крови этой девочки наполнена волшебством.

Присутствующие в едином порыве отступают к выходу, и только доктор Хан продолжает смотреть на меня расширенными от ужаса глазами. Поэтому я спрашиваю:

– Что это значит?

– Что вы, похоже, самое волшебное из когда-либо живших на этой планете волшебных существ. – Он опускает взгляд и хмурится. – Еще это значит, что само ваше существование – преступление.

Преступление? Но я же ничего не сделала!

– Управление ведь использует разные магические штуки, правда? Получается, магия – это не так уж и плохо.

– Управление не имеет ничего против магических артефактов, – возражает доктор Хан. – Но вот люди не должны быть переполнены магией. Боюсь, это существенная разница.