Железноцвет

– Чего с ними случилось? Че они такие?

– Из-за клеща. Даже при правильном употреблении клещ крайне опасен. Любой, кто заигрывает с клещом, становится такими, как они. Такими, или… или…

Пустые глазницы, сочащиеся ненавистью, встают передо мной. Я замолкаю на полуслове.

Мы оказались в комнате, освещенной только железноцветом. Убедившись, что мы зашли, жрец делает жест в сторону алтаря и удаляется восвояси.

– Петя, глянь, – зовет Зоя. Я подхожу к ней, и тут мое дыхание перехватывает.

Алтарь – это просто три деревянных стенда, один в центре и два – по бокам. Стенды стоят на небольшом деревянном постаменте, перед которым горят десятки ароматных свеч. Некоторые из них почти растаяли, другие – явно свежие. Стенды увешаны газетными страницами и вырезками из научной литературы – я успеваю заметить титульный лист из “Специальной Нейрохимии и Введения в Органическую Криптографию” за авторством К. Леонова и В. Ворониной, прежде чем вижу рисунки, покрывающие алтарь. С каждого из портретов на меня смотрит лицо Виктории. Это лицо я не перепутаю ни с одним другим во всей Вселенной. Ее прекрасные черты переданы с идеальной точностью; в заросшей железноцветом комнате глаза Виктории словно бы сияют. Рисунки покрывают все стены вокруг, и даже потолок. Часть нарисована на листах, часть – прямо на обоях и оголенном бетоне. Зоя осторожно снимает один из листов с алтаря и пристально смотрит на него.

– Почему они поклоняются ей? – спрашивает она.

– Я не знаю, – говорю я.

Но знаю, почему я поклоняюсь ей.

– Эй! Вы кто? – раздается позади нас тонкий голосок.

Я молниеносно разворачиваюсь и вижу низкую фигурку, стоящую на пороге комнаты. Я делаю шаг вперед и понимаю, что передо мной – ребенок. Фигурка отшатывается с испуганным возгласом – в отличие от сектантов, она явно может видеть. Зоина рука ложится мне на плечо.

– Не пыли, дурень. Ты ее пугаешь, – говорит Зоя, и в ее голосе вдруг звучат металлические нотки.

Медленно и плавно, Зоя приближается к двери и останавливается, как только девочка начинает пятиться назад. Тогда Зоя становится на колено, чтобы сравняться с девочкой по росту, и протягивает к ней руку.

– Привет, – говорит она. – Меня Зоя зовут. А это мой друг, Петя. Ты не бойся его, его просто в детстве часто роняли.

– А, тогда ясно, – говорит девочка, осторожно выступая из-за угла.

Одного взгляда мне хватает, чтобы понять, что это – та самая девчушка, которую Удильщик использовал как свою переводчицу. Та же белая кожа, те же огромные золотые глаза, те же татуировки. Только теперь она одета в ручного шитья штаны и рубашку. Девочка замирает на месте, узнав меня. Она бросает взгляд на Зою, потом снова на меня. Ее глаза на мгновение закрывают прозрачные мембраны. Она неуверенно переминается с ноги на ногу.

– Привет, – говорю я.

Девочка наклоняет голову, щурится и делает маленький шаг назад.

– Не уходи, пожалуйста, – просит Зоя. – Как тебя зовут? Ты здесь живешь?

– Ариадна, – говорит девочка и, помявшись, подходит к Зое чуть ближе, продолжая смотреть на меня. Я замечаю, что она все время слегка приподнимается на мысках. – Я тут не живу. Но иногда прихожу помочь этим, – она показывает пальцем через плечо. – Кто им еще поможет?

– А где твоя мама? – спрашивает Зоя.

– Ее нет, – невнятно отвечает Аря, и поеживается.

– Ты мерзнешь? – тут же спрашивает Зоя. – Хочешь, я тебе свитер подарю? Он теплый! – говорит Зоя, и начинает было стаскивать с себя куртку, но Ариадна останавливает ее жестом. – Ну хорошо… может, подойдешь поближе, а? Пожалуйста. Я тебя не трону. Пожалуйста, – просит Зоя, и протягивает к Ариадне обе руки.

Ариадна ненадолго задумывается, а потом осторожно проходит оставшееся до Зои расстояние. Зоя обнимает девочку так крепко, что я боюсь, как бы ей не было больно, но Ариадна только хихикает. Зоя сжимает ее так, как будто это последнее, что она может сделать в своей жизни. Она нежно гладит Ариадну по голове, и я вижу, что ее глаза блестят, теперь – по-настоящему. Все мысли о том, чтобы попытаться что-то рассказать Зое, вылетают из моей головы.

– Прости меня. Прости, пожалуйста, – едва слышно шепчет Зоя.

Я стою без движения и как могу стараюсь превратиться в элемент интерьера. У меня нет сомнений в том, что Зоя извиняется не перед этой девочкой. Подержав ее еще чуть-чуть, Зоя наконец выпускает Ариадну из своих объятий и смахивает слезы.

– Извини, че-то я расклеилась, – говорит она.

– Ничего, – просияв, говорит Ариадна. – Ты хорошая, я знаю, – она переводит взгляд на меня, – присматривай за Петей, а то он наворотит дел, – серьезно добавляет девочка.

– Обещаю! – отвечает Зоя. – Послушай, здесь сейчас будет очень опасно, поняла? Тебе надо спрятаться.

– Хорошо, – послушно кивает девочка.

– Ты ведь не в этом блоке живешь?

– Не-а.

– Тогда беги отсюда, далеко-далеко, договорились?

– Ага.

Прежде, чем умчаться восвояси, Аря бросает через плечо последний взгляд, и этот взгляд адресован мне. Сколько вопросов хотел бы я задать ей, но не могу. Прежде, чем я успеваю передумать, девочка исчезает. Звук ее шагов не слышен. Зоя провожает Ариадну тяжелым взглядом, а потом поднимается с пола.

– Не спрашивай про это, понял?

– Я и не собирался.

– Маленьких нужно защищать, – с каким-то ожесточением добавляет Зоя. – Не важно, какие они.

– Хорошо. Пойдем, нам еще квартиру штурмовать.

– Ладно, я только в туалет схожу.

– Я буду в гостиной.

Гостиная пустует, за исключением ковра и нескольких грязных тюфяков, лежащих по углам. Должно быть, сектанты здесь спят. Я достаю свою модифицированную рацию и посылаю несколько сигналов, а потом пристально присматриваюсь к эху от волн, идущему сквозь плиты. Насмотревшись, я снимаю сумку с плеча. Из ее смердящего нутра я извлекаю две фляжки, ставлю обе на пол и скручиваю крышки. Зоя как раз заходит в комнату.

– Мы прямо над противником, – говорю я, указывая на пол. – Готовься к штурму.

Зоя молча кивает, скидывает куртку и закатывает рукав свитера. Ее доспех теперь предстал во всей красе, матово блестящий костяными пластинами.

– Сколько целей? – спрашивает она.

– Меньше десяти. Сказал бы точнее, но больно переборки толстые. Основное скопление там, – говорю я, указав в дальний угол комнаты. – Обедают. Может, в карты играют. Это отлично – Алхимик компанию не любит, он наверняка в другом помещении.

Я беру фляги и, примерившись, начинаю высыпать на полу две порошковые дорожки, одну поверх другой, образуя круг диаметром около метра. Зоя наблюдает.

– Тебя же удар хватит, – говорит она. – Может, на двоих давай?

– Тебе хиханьки, а одному эта смесь четыре пальца съела, – говорю я. – Потом назад отрастил, но его все равно звали – Кирюха-Шестипалый… мой друг.

– А теперь он где?