Тамерлан. Война 08.08.08

– Верно, – согласился я. – От средневекового Кантемира пошла династия местных правителей… и еще мода на это имя.

Кантемир окликнул охранника и велел подать чачу и закуски.

– А твой академик ничего, – сказал он, обратившись к Васико, – зачесывает гладко.

– Моня гений, – авторитетно заявила та.

Кантемир спорить не стал. Когда на столе появилась чача, он наполнил рюмки и объявил:

– В общем, я так решил. Ты, академик, напишешь сценарий, твой друг Бекмамбетов снимет фильм, а я буду продюсером, – он поднял рюмку и провозгласил. – За успех безнадежного дела. Так, кажется, говорят, когда берутся за что-то стоящее.

Когда выпили, он глянул на меня и сказал:

– Рожа у тебя кислая. Чача не понравилась? Или спросить о чем-то хочешь?

За меня ответила Васико:

– О гонораре не мешало бы договориться.

– Договоримся, – пообещал новоиспеченный продюсер и отмахнулся небрежным жестом. – Я человек, конечно, не самый богатый, но на твоего академика у меня денег хватит.

– А как насчет аванса? – поинтересовался я.

Кантемир посмотрел на меня, как на самого отпетого мошенника.

– Хоть пару сцен для начала накропай, – посоветовал он, – и тогда уже берись канючить, – Кантемир развернулся к Васико. – А говорила, что он ботаник, деньги будто не считает.

Огнепоклонник откинулся на спинку кресла и раздраженно махнул на меня рукой.

– Все свободен, – буркнул он. – Иди работай.

И я пошел.

А Васико осталась.

Я подождал ее за воротами, на улице. Не дождался. Пошел к ней домой, подождал там – она не пришла. Тогда сел писать заказанные две сцены.

Но прежде попытался вспомнить, как такое могло произойти, что я как круглый дурак ввязался в самую безумную авантюру. А произошло это накануне, солнечным, безоблачным днем на городском пляже, где мы с Васико лежали на песочке и лениво таращились на море.

Васико тогда сказала:

– Мы с тобой знакомы уже несколько дней, а я о тебе ничего не знаю. Только два твоих имени: Моня и Тимур.

А я ей ответил:

– Какое совпадение. И я о тебе ничего не знаю.

Васико вздохнула:

– А обо мне и не надо знать. Я обычный человек… А вот ты другое дело.

– Это почему же?

– Ты не такой, как все, особенный какой-то. Расскажи что-нибудь о себе, – Васико перестала таращиться на море и посмотрела на меня. – Чем ты занимаешься?

– Ничем особенным.

– Мне кажется, что ты художник, или писатель… или ученый.

– Глупости.

– В Тбилиси с нами по соседству один ботаник жил. В университете преподавал. Симпатичный, всегда красиво одевался, и вежливый такой.

– Ну и что?

– Ты на него похож.

– Я не ботаник.

– А потом его арестовали. Он часто заграницу ездил, в Турцию. Мы думали, что он на симпозиумы свои научные ездит, на конференции, а оказалось, что он туда наших девушек возил, студенток. На консумацию.

– Понятно. И ты подозреваешь, что я занимаюсь тем же самым?

– Нет, не в этом дело. Просто ты такой же как он задумчивый. Ты все время в своих мыслях, и я не знаю, о чем твои мысли.

– Мои мысли самые обычные. Я думаю о том же, о чем думает большинство мужчин: о пиве, о футболе, о девушках, и еще о том, где достать на все это деньги. Вынужден тебя разочаровать – я не ботаник, не писатель, и даже не художник.

– Так кто же ты?

– Фотограф, – признался я. – Но ты права, кое чем я, действительно, похож на твоего ботаника. Девушек в Турцию, конечно, не отправляю, но работаю с ними.

– С моделями?

– Я работаю в стиле «ню».

– Это как?

– Снимаю обнаженную натуру.

Васико насупилась.

– Голых что ли?

Я сомкнул веки.

– Правда?

– К сожалению.