Как стать богатым

– И куда же ты собрался сейчас? – почему-то скучающим голосом осведомился пожилой.

– Поеду на запад. В Долину. Я слышал, что сейчас развиваются электронные и информационные технологии и на них можно хорошо заработать. Лучше попытаться, чем не пытаться и потом пожалеть.

– Ты что-нибудь в этом понимаешь? – перебил его пожилой.

– А? Ну… я же рассказывал, что занимался системами безопасности. Она вся на электронике.

– Ты превосходный техник. И даже можешь выдвигать кое-какие соображения в области того, чем занимаешься.

– Ну, вот и я о том же! – глаза парня просветлели. – Мне главное – понять, что и как работает, как устроена система. И я всегда найду решение, как её исправить и как оптимизировать.

– Ты – техник, – повторил пожилой.

– Ну да…

– В долине занимаются в основном созданием систем. Патентами. Это жёсткая война и конкуренция. Ты имеешь представление о контактной и бесконтактной литографии электронных плат? О монокристаллическом кремниевом стержне, который служит заготовкой для микросхем? Ты сможешь отстоять своё право на патент в суде? На дворе восьмидесятые, и те, кто там работает, прекрасно владеют компьютером. Это высокие технологии производства. Я уверен, что и для тебя там найдётся работа. И даже высокооплачиваемая. Но не думаю, что это твои джунгли. Ты по-прежнему останешься недоволен тем, что кто-то срубает миллионы на патентах, а ты вынужден работать за их деньги.

– Но… я ведь ещё молод. Я могу освоить все эти знания и попытаться… – растерялся парень.

– Я не сомневаюсь, что ты способный. И не сомневаюсь, что ты это сможешь освоить. Я сомневаюсь, что это твоё. Я даже уверен, что нет, если уже быть совсем откровенным.

– Если это большие деньги, то я готов бороться!

– Ради денег большинство людей вообще способно на многое. Даже предать самого себя и остаться неудачниками до конца жизни. Даже имея миллионы.

– Имея миллионы, остаться неудачником?! Ха! – парень презрительно посмеялся. – Передо мной стоит, как он сам утверждает, миллиардер и пытается мне втереть, что, заработав миллионы, можно остаться неудачником!

– И не только остаться, а даже стать им, до этого будучи вполне удачливым человеком, – как ни в чём не бывало с улыбкой ответил пожилой.

– Скажите, вы считаете себя неудачником? – спросил парень.

– Нет. Я вполне счастливый человек. Реализован. Плюс у меня любимая жена и трое детей. У меня много свободного времени, которое я уделяю своему делу и семье.

– И это вы считаете свободным временем?

– Естественно. После того, как я начал заниматься любимым делом, я всё меньше работал за деньги. Это было моё хобби. Моё творчество. Моя жизнь. До этого я, как и ты, гонялся по миру за деньгами и играл по правилу денег. И тоже занимался не своим делом. И когда уже собирался соскочить, то внезапно перепадали хорошие барыши, которые удерживали меня в рабстве. Как-то я был в Нью-Йорке и видел, как люди ради престижа готовы бегать за деньгами триста шестьдесят пять дней в году. У них не было времени высыпаться, позвонить родным, общаться с друзьями. Зато ради того, чтобы посидеть в фешенебельном клубе, подъехав к нему на «Порше», а потом небрежно рассказывать об этом своим завистливым друзьям, они готовы были играть по правилам денег. Имея квартиру на Манхеттене, многие не могли избавиться от страха нищеты в глазах. Они знали, что хозяин их счастья – это деньги. И стоит этому хозяину потянуть за ниточку, как они срывались с кровати по ночам и выполняли все его поручения. Многие вели свою игру, но правила устанавливали не они. Чтобы деньги имели свою силу, необходима вера в деньги. И они имеют силу. Великую власть. А чтобы держалась любая форма власти, необходим страх. Поэтому, как только нищий заработал свой очередной миллион и уже думал расслабиться, то тут же начинает хотеть больше. Потому что страх потерять этот миллион только возрос. Так и происходит вечная суета. Разница между нищим с деньгами и нищим без оных только в различии представлений о голоде. У кого-то насыщение приходит с коркой хлеба и дешёвым пойлом под мостом, а у кого-то – на своей вилле от чёрной икры и от изысканных вин. Истинно богатых людей очень немного.

– Но вы… Вы богаты, – неуверенно, но больше утвердительно, чем спрашивая, сказал молодой.

– Да. Как я и говорил, я освободился от своего Нью-Йорка.

– И как же вам это удалось? – не совсем понимая, о чём хочет сказать собеседник, спросил парень.

– Мы уже отплывали с нашим грузом из порта, и я смотрел на вечерний город. На расстоянии в несколько миль люди выглядели, как муравьи, снующие по гигантскому муравейнику. В окнах зажигались и гасли огни. Я знал, что кто-то в это время спешит в престижный ресторан, чтобы отметиться перед обществом и перед самим собой своим же «успехом». Они спешили туда, потому что понятия не имели, что такое истинное богатство и свобода. Они думали, что богатство – это та роскошь, которую они могут себе позволить. Им становилось сладко на душе из-за того, что другие вынуждены жить попроще, и это давало иллюзию своей значимости. И ради этого они служили деньгам. Днём и ночью. Их достижения мгновенно обесценивались, как только сосед переезжал в ещё более престижный район. И поэтому они торопились отметиться перед всеми своими сегодняшними достижениями. Ведь завтра – это всё могло исчезнуть. В последнем они были правы. Наше судно прошло остров Либерти, и над всем городом распростёрлась статуя Свободы. Она была построена, чтобы прибывающие в Америку эмигранты видели величие свободы. Эдакий эгрегор среди тех, кто уезжал из Старого Света, пропитанного всеми своими устаревшими условностями, строго очерченного кастами и мастями голубой крови. Но я в этот момент уезжал из Нью-Йорка. И статуя своим видом аллегорически освобождала меня от всей этой суеты и детских представлений об успехе и ложной свободе, порождённых бедностью, даруя мне истинную свободу и понимание моего богатства. Когда денег нет, человек подвластен страху и начинает молиться им как божеству, принося себя в жертву. Вместо того чтобы вспомнить текст, написанный на долларовой банкноте.

После поездки в Нидерланды я стал заниматься тем, что мне очень нравилось. Тем, чем я жил. Я был хорошим лётчиком, но не лучшим. И авиационный инженер из меня вполне посредственный. Зато ещё в армии я заболел радио и всем, что связано с ним. Меня до сих пор не перестаёт удивлять, что, находясь в своём доме, можно слышать голоса людей из Австралии. На авианосце в Тихом океане я часто бегал в радиорубку, и парень за пультом разрешал мне вести переговоры с ребятами, которые плавали в Атлантике. Это было против всех правил, и если бы меня поймали, то посадили бы обоих. Но это – было чудо. Я забрасывал радиста тысячами вопросов. Мне хотелось знать всё, что связано с радарами, с передатчиками и с усилителями. Я даже достал ему ящик роскошного шотландского виски.

Впоследствии, в своём гараже я собирал радиоуправляемые модели самолётов, автомобилей и ещё много всего, чем можно управлять на расстоянии. Самый первый дистанционный пульт от телевизора появился именно у меня, хотя об этом до сих пор никто не знает. Я и не патентовал. Как я и говорил, за деньгами я не бегал. Но это не значит, что я превратился в непрактичного чудака. Я твёрдо знал, что деньги придут ко мне. Потому что я был в своём деле лучший! Армия заинтересовалась моей концепцией. Впоследствии я разработал для них помехоустойчивые системы управления для некоторых торпед и ракет. Позже я продал одну из своих идей и патент фирме по производству игрушек. А через несколько лет выкупил всю фирму. Я занимался заказами Национального космического агентства. И занимаюсь этим по сей день. Мои системы телеметрии стоят на «Вояджерах» и «Пионерах», которые должны покинуть пределы Солнечной системы. Когда твоё детище летит с третей космической скоростью через вселенную, то ты как бы путешествуешь вместе с ним. – Глаза пожилого человека горели детским огнём в лучах зарева от зашедшего солнца.

– Разве вы никогда не заботились о прибыли?

– Я этого не говорил. Я никогда не бегал за прибылью. Вот что я имел в виду. Для меня важнее всего было дело. Но так как мир наш материален, то на дело требовались средства.

– Но разве это не одно и то же?

– Представь себе, что ты ловишь рыбу. Ты можешь бегать за ней по реке, и может, даже что-то поймаешь. Но проголодаешься гораздо сильнее, чем сможешь утолить голод этой рыбой. Не лучше ли спокойно сидеть с удочкой, зная лучше всех рыбные места и имея лучшие снасти? Тогда процесс становится интересен и остаётся ещё куча времени, чтобы подумать о посторонних вещах. Я знал, что в своём деле я лучший. И знал, что деньги обязательно придут ко мне. На моей реке не было более искусных рыбаков, чем я. И я больше не засматривался на другие реки, где хоть и плескалось много рыбы, но это была не моя рыба. Там я мог бы рассчитывать только на мальков, после того как крупная ушла бы к местным рыбакам.

– Вы так всё складно говорите, – с цинизмом процедил парень. – А что же вы тогда приехали в эту дыру? Зачем вам-то это понадобилось? Удостовериться, что действительно избавились от своего Нью-Йорка из детства?

– Всё гораздо проще и прозаичнее. У меня здесь могилы матери и отца. Привёл в порядок надгробия.

– Соболезную, – осёкся молодой. – Самостоятельно?

– В смысле?

– Могилы… Вы собственноручно этим занимались?

– Есть вещи, которыми следует заниматься только самостоятельно.

– Понимаю вас, сэр. – Парень на минуту замялся, а потом спросил: – Скажите, а вы приехали сюда тоже на поезде?

– Ну да, – просто ответил пожилой.

– Но почему именно поездом? Почему не на своей машине с водителем, не на личном самолёте, в конце концов? Вы же можете себе это позволить… Если вы… – Парень опять замялся на мгновение. – Если вы действительно миллиардер, – закончил он фразу.

– Я могу себе позволить гораздо большее. А именно – поехать на поезде в город, где я родился. Я с детства любил поезда. Мы редко когда ездили куда-либо, но для меня это всегда было настоящее приключение. Я не спал ночью, наблюдая в окно за огоньками проплывающих городков. Их было так много в пути, и в каждом жили люди со своей историей. Когда поезд трогался с очередной станции, то люди и их мир оставались позади, а мы катили дальше. Ощущение свободы и ещё чего-то интересного впереди.

– Только поэтому?

– А разве этого недостаточно? Не всё же следует выкидывать из детства. Ведь есть много хороших воспоминаний.

– И при всем при этом вы хорошо одеты…

– Этот костюм стоил мне всего двести долларов. Купил на распродаже. Но это – отличный костюм, и мне повезло. А вот ботинки… – мужчина с неловкой улыбкой хмыкнул. – Ботинки стоили уже две тысячи. Но это удобная и качественная обувь. Такую я стал ценить, когда ещё служил в армии. Армейские ботинки стирали на ногах всю кожу.

– Просто… удобно.

– Ну да. У меня есть свой частный самолёт. И я периодически летаю, чтобы не потерять навыки. Также у меня есть отличный «Мерседес», на котором мы с женой выбираемся в свет. Не упрекайте меня в пристрастии к европейскому дизайну. Мы, американцы, практичны до мозга костей, но нашим машинам действительно не хватает изящности. Да и немецкое качество я уважаю. Однако большую часть времени автомобиль стоит в гараже… С остальными. В свой офис я езжу только на велосипеде. Уже больше десяти лет. Обожаю спорт. Да и в пробках стоять не приходится, а после напряжённого дня езда на велике хорошо снимает стресс.

– Велосипед? – уже устал от удивления парень.

– Когда-нибудь ты тоже станешь достаточно богат, чтобы позволить себе ездить на велосипеде, – рассмеялся мужчина. – Почувствуй разницу между понятиями «позволить» и «быть вынужденным». Истинно свободному человеку не требуется доказывать всем вокруг и, в частности, самому себе, что он богат. Когда-то давно, ещё во время работы моряком, я тоже щеголял перед ребятами в дорогих рубашках, и знал только я один, сколько они стоят. Но когда осознал, что я действительно самодостаточный и мой статус не зависит от мнения окружающих, я стал ещё богаче. Необходимость в дешёвой показухе исчезла сама собой.

– Ну хорошо, – вдруг оживился парень. – Вы такой богатый и говорите такие правильные вещи. Не гоняться за деньгами и всё такое. А смогли бы вы запросто выписать мне чек на миллион долларов? А то учить жизни все умеют.

Пожилой посмотрел секунды две в глаза парню, а потом с выражением человека, смысл слов которого, казалось, так и не поняли, просто сказал:

– Хорошо. – И достал из внутреннего кармана подобие длинной записной книжки в кожаном переплёте. Обычной шариковой ручкой он аккуратно вывел сумму, поставил подпись и оторвал листок.