Неверный. Свободный роман

На скорости влетаю в раздевалку и хрипло дышу, повалившись на скамейку. Раздевалка и душевые для персонала здесь напоминают атмосферу небольшого спортзала, даже запах стоит похожий – влажный пар душевой и терпкий запах обуви.

Сердце вот-вот выскочит из груди. Перед глазами темнеет.

Несколько злых слез все-таки выкатывается из глаз.

Не знаю почему. Я же привыкшая…

Официанткой работаю, и моя жопонька, как выразился Мирасов, не раз встречалась с чужими липкими ладонями и похотливыми предложениями.

Как-то пьяный кретин меня в углу зажал и пыхтел, как боров у бабушки в загоне для свиней. Я чудом увернулась и то лишь потому, что этот козел был совсем пьяный, он даже свой ремень нащупать не мог, пытался штаны снять вместе с ним…

Тогда я труханула немного, но не так, как сейчас.

Что со мной такое?

Слезы продолжают обжигать глаза, нос заложило мгновенно!

Тот боров меня только напугал, но грязь его касаний как будто просто скатилась по мне и осталась там, где-то под ногами.

Но то, что было сейчас, оно словно изнутри разрослось уродливыми черными пятнами и все-все горит.

Поднявшись, бросаюсь к раковине, умываясь. Лицо краснеет еще сильнее – от ледяной воды и растирания бумажными полотенцами.

Глаза становятся щелочками. Так, кажется, хватит! Перестаралась…

Нужно подумать, как быть…

Мирасов всегда меня задирал, был требователен, отпускал шуточки, но никогда не лапал, а сегодня… Будто с ума сошел.

Может быть, обкурился.

Да, скорее всего, он укуренный. Укуренный ушлепок, что от него ждать?

Надо просто пересидеть тихо-тихо, как мышка, до конца смены, а потом он и проспится, и продышится, и все-все-все.

Не хочу терять денежное место.

– Один раз пристал, и все. Больше не будет. Буду смотреть в оба! – говорю вслух, шмыгая носом.

Потом я снова мою руки с мылом и вдруг замечаю в отражении зеркала на шее багровый след.

Его не было!

Наверняка этот урод на мне его оставил.

Кожа у меня бледная, всегда чутко реагирует на прикосновения, а этот жлоб раскачанный не был со мной деликатным.

А попа? Он меня больно щипал, вдруг и там след от его лап?!

Я кручусь перед зеркалом и задираю юбку, чтобы оценить ущерб, как вдруг дверь открывается и входит Лерка.

Та самая, что залипает на Мирасове и мечтает с ним потрахаться.

Увидев меня с задранной юбкой, она закатывает глаза.

– Белфи делают не так, село-о-о! – тянет она. Причем противно так тянет, что выходит «селоу».

– Что?

– Белфи. Butt-selfie, – объясняет и, видимо, совсем для тупеньких, переводит. – Селфи задницы. Белфи! Встань нормально, выгнись… Да тьфу ты че, не гибкая такая! Давай покажу, как надо. И юбку сними.

Судя по ее форме, облитой чем-то, Лерка просто забежала переодеться, но, пользуясь случаем, отбрасывает платье в сторону. Оставшись в одном белье, встает задом к зеркалу, приподнимает свою задницу и делает несколько снимков.

– Поняла? Давай… повтори! Хотя… – оценивает. – Тощая. Слишком. Подкачать надо, – цокает!

Дверь распахивается.

Сегодня что, день открытых дверей?!

– Вот ты где, маленькая грязная… – врывается в раздевалку голос Мирасова.

Глава 3

Александра

Разумеется, эта дура Лерка дверь не закрыла за собой, все время ждет, что кто-то оценит ее тело.

И, кажется, она нашла ценителя.

В лице Расула.

Ведь первое, что он увидел, это была ее хорошо раскачанная пятая точка и изогнутая спина, грудь в развороте. Словом, там было на что посмотреть. Он и смотрел, но нахмурился, и лишь потом его взгляд метнулся на меня. С недовольством.

Я тоже как дурочка, с задранной юбкой.

Две задницы и сравнение, слава богу, не в мою пользу. Мой зад в шортиках и на треть Леркиного ореха не тянет.

Мирасов же недоволен, двинул челюстью вперед-назад…

Да, мы снова были не одни! И обществу Лерки я сейчас была очень-очень рада!

Лерка тем временем повернулась и задышала часто-часто, ее грудь всколыхнулась и начала подпрыгивать, едва не выскакивая из низкого бюстика.

– А-а-ах, вы меня напугали, Расул Мирасович! Как неловко. Я почти раздета…

Лерка ахает. Но больше похоже, будто стонет. Она наклоняется за своим платьем, поднимаясь медленно-медленно.

Ее лицо на миг замирает на уровне паха Мирасова, а он, взглянув на Леру сверху, лишь добавляет ей радости и старания, она так старается выгодно себя ему подать. Даже немного стыдно за нее…