Неверный. Свободный роман

Расул бросает на меня сердитые взгляды через зеркало заднего вида.

– Останови машину, мне нужно домой.

– Домой – это куда? В Урюпинск, что ли?

– В Павловск! – огрызаюсь. – Здесь мне больше нечего делать!

– Глупая затея.

– Давай… Давай я просто тебе эту поганую флешку отдам, и все… Окей? Дальше я сама. Я вообще не хочу тебя знать, слышишь? Я знать тебя не хочу! – говорю с истерикой.

Машина резко перестраивается через два ряда на крайний правый и ныряет на узкую дорогу, притормозив возле дворов.

Расул оборачивается.

– Что ты сказала? Про флешку.

– Забери. Забери ее. К черту!

Отгрызаю бинт вместе с пластырем. На пальце остается крохотный след от вдавленной флешки и уродливый глубокий порез, нарывающий красным.

– И что они туда подсунули, интересно? – подбрасывает флешку и ловит.

– Ничего! Они не додумались искать под бинтом. Открой двери, а? – дергаю за ручку.

Взгляд Расула полон недоверия. Он трет переносицу. Я вообще уже ничего не понимаю, ни-че-го. Я просто хочу свернуться калачиком и поспать в тепле. Палец нарывает, голова болит, шею ломит. Из носа течет.

– Я проверю, – коротко кивает. – Узнаю, если пытались открыть.

Машина снова трогается с места.

Не глядя, Расул перебрасывает через сиденье свое пальто.

– Ехать долго. Ляг, поспи. Только сначала сними свою паршивую куртку!

Глава 18

Расул

Мне наплевать (ха!)
И на общие планы, и на детали (ага!);
И заметь, – я нервничать должен (р-рра!)
Но я спокоен феноменально.

    Нигатив «Все равно»
– Сколько?

Девчонка только что улеглась, но после моего вопроса привстает, встретившись блестящим от слез взглядом с моим, уточняет:

– Что?

– Сколько тебе предложили, чтобы за мной шпионила и стукачила?

Худенькое тело вздрагивает. Она не ест, что ли? Тощая… Саша начинает судорожно скользить взглядом по салону авто от одной двери до другой.

Хаос. Паника. Воздух густеет, становится кислым от этих эмоций.

– Не вздумай, – предупреждаю. – Ты же не совсем сошла с ума, чтобы пытаться открыть дверь и выпрыгнуть на ходу.

– Ты не понимаешь, – шепчет обескровленными губами.

– Напротив. Я в этом дерьме варюсь годиков так на дцать больше, чем ты. Поэтому понимаю… – бычу взглядом через зеркало заднего вида.

Саша ловит эмоцию и едва дышит. Пытаюсь смягчить. А надо ли?

– Так сколько тебе предложили? Я дам больше. Вдвое, втрое. В десять раз больше, – предлагаю.

– Не понимаю, о чем ты.

Трясется, заяц. Блять, мусора в конец охерели. Нашли шпиона!

У нее же все на мордахе написано, а от страха кончик носа синеет, глаза блестят подозрительно.

– У них на меня ничего нет. На понт меня не взять. Значит что? Нужно других нагибать. Я это понимаю. Не предъявляю, так-то. Просто факты озвучиваю. Так во сколько оценили твои шпионские услуги, Сань?

Молчит.

Вот упрямая.

Неужели купили, а?

Или она меня просто терпеть не может настолько, что нагадить будет рада.

– Ты понимаешь, что я говорю? Кивни.

Кивает как болванчик. Дышу через раз, призывая себя не жестить.

Я вообще на минималках сейчас, мягкий, как будто с малышом беседую, так что… Ну и чего трясется? Я же и пальцем не тронул. Ладони на руле.

– Я понимаю, что тебя уговаривали за мной шпионить. Допускаю, что уговорили. Они умеют. Вопрос только один: сколько тебе обещали? Главное, пойми, ты за мной следить сможешь, только если будешь крутиться рядом. Но если я тебя выставлю вон, какой прок от твоих наввыков шпиона? – посмеиваюсь.

Вроде добряк, только Санька выглядит еще более бледной.

– Я твою флешку сохранила, – сипит. – Ее не нашли. Что тебе еще надо?! Что ты ко мне прикопался! Надо было Лерку брать! Пусть бы ей в задницу пальцы во время обыска совали! Ей привычно… – начинает плакать, уронив голову на локти.

Светлые волосы повисли слипшимися прядями.

Колбасит.