Неверный. Свободный роман

– Теперь знаешь, – строго смотрит Кузьмин. – Выбор у тебя невелик. Либо ты с ним, либо с нами. Если ты с ним, скоро за решеткой окажешься, а мы там тебе сладкую жизнь устроим. Хуже бабских зон только зоны по малолетке… Либо ты с нами, и получаешь в итоге свободу и поощрение.

– Но я же свободна. Я же не нарушала.

– Все нарушают, Сашенька. Но не все об этом знают… Сейчас мы тебя еще немного подержим, а потом работай, как раньше, делай все, что нужно… Присматривайся, прислушивайся. Постарайся узнать больше.

Голова кипит.

Тошнить начинает…

Мне плохо.

– Но я же ничего не умею. Вы зря мне это все говорите. Он сразу поймет… Он…

– А ты постарайся, чтобы не понял. Жизнь на кону.

Мы… не одни.

Глава 17

Александра

Мне много о чем говорили, еще раз пухлым кодексом перед лицом помахали, но могли с таким же эффектом просто кирпичом пригрозить.

Все это дурно пахло.

Нашли шпиона – Саньку, и дурака – Расула.

Я честно пыталась сказать, что такого, как он, не обманешь! Пыталась, но меня не слушали. Не хотели слушать.

Один ответ:

– А ты постарайся. Старания сделали из обезьяны человека.

Это какой-то сюр…

Меня отпустили, а я чувствую себя грязной и потасканной, едва переставляю ногами к выходу. На душе – похороны и свежий могильный холмик. Даже земля не осела. Хороню свою жизнь, надежды.

На какую новую жизнь ты надеялась? На учебу дененг заработать, в люди выбиться. Хрен там! Сидела бы в Павловске под боком у мамани, слабой на выпивку и имеющей тягу к дерьмо-папане, тянула бы… работу какую-нибудь! Да хотя бы ногти пилить научилась, чем не работа? Все лучше, чем это… Теперь… Теперь меня под прицелом держат, и мне так страшно, что я пропотела до трусов за несколько минут, на которые старательно растянула короткий путь до выхода из ментовки. Все эти лязгающие створки, мужики в форме с оружием. Разговорчики… «Прессануть надо, почти раскололся! Протокол вот-вот будет готов!»

Я раньше думала, что правосудие – это что-то на высоком и о справедливости, а не о механизмах запугивания и насильного втягивания в слежку за кем-то.

Во рту словно помойка.

На выходе холодный воздух бьет в лицо, выбивая остатки слезинок из глаз.

Сразу холодно становится. Остатки тепла из тела выдуваются мигом.

Под ногами грязь – снег с дождем намесили черт знает что, и небо такое низкое, будто вот-вот будет конец света.

Где приятная, легкая осень? Ночь ее сожрала и выплюнула вот это – мокрое, холодное, грязное, под стать моему настроению.

Моя обувь мгновенно промокает от соприкосновения с первой же лужей, а их много – то ли асфальт дырявый, как маасдамский сыр, то ли я просто слепо тащусь к остановке, не разбирая пути.

Что же делать? Что же делать?

В голове бьется только эта мысль.

Тело сотрясает крупными судорогами. Уши мерзнут. Шею ломит страшной мигренью. Говорят, это больше возрастное, но у меня бывают такие приступы. Душит безысходностью…

Рядом плавно притормаживает черная, лакированная иномарка, подстраиваясь под мой спотыкающийся шаг.

– Подбросить?

Этот голос бьет по слуху, словно кнутом. Я медленно поворачиваю голову.

Стекло с пассажирской стороны приспущено. За рулем сидит Расул. Одет стильно, лицо, как всегда, с мрачным выражением, но выглядит притягательно. Он вообще… весь притягательный, люксовый, манит. Из салона его классной тачки на улицу пахнет теплом, дорогим автомобильным парфюмом и кожей.

Его подозревают, а меня мурыжили.

Его поймать с поличным не могут, но именно я места себе не нахожу, разве это справедливо?

Мне так обидно. Будто кому-то сверху надоело смотреть за этим миром, и он ушел, махнув рукой, мол, сами как-нибудь! Без меня, ребята…

Иначе бы так не было! Не было так!

От злости я топаю ногой, в ботинке чавкает сыростью. Пальцы ног уже одурели от холода.

– Садись, Санька, – предлагает Расул и тянется, чтобы открыть дверь.

От обиды я не ведаю, что творю. Иначе бы так никогда не поступила.

Но сейчас я наклоняюсь и, собрав ладонью мокрый снег, комкаю его, запустив грязный шар в Расула.

Мокрый снег и вода разбиваются о лоб здоровяка. Грязные потоки бегут по его удивленному лицу.

Теперь можно бежать, как раз маршрутка, накренившись на бок, заворачивает к остановке.

Бегу изо всех сил, но то и дело проскальзываю гладкой подошвой тонких ботинок по снегу. В нескольких метрах от меня маршрутка выплевывает двух пассажиров и мчит дальше. Я не успеваю, зато очередной взмах и пируэт на снеге получается особенно зрелищным, я дева не падаю спиной назад.

Кто-то крепко хватает меня за капюшон и встряхивает за шкирку.

– Обалдела? – выдыхает грозно на ухо. – В машину пошла, живо! Посмотри на себя, во что ты одета, дура!

– Отпусти! Отпусти, гад! У меня из-за тебя неприятности!

Мое сопротивление для бугая, все равно, что мельтешение мухи – он буквально зашвыривает меня в салон, еще и коленом мягко под зад толкает, быстро обегает машину, заняв место за рулем.

Машина срывается с места, меня мягко опрокидывает на сиденье, в лицо начинает дуть горячая печь.