Куплю твою любовь

– Хорошо. Только не рычи на меня и не матерись. Дети в утробе все слышат.

В ответ звучит тишина. Бекетов завершает процедуры и поднимается, это понятно по протяжному вздоху и шороху одежды.

Он забирает у меня зеркало и просит посидеть еще немного, сам прибирается в ванной, включает воду, делает что-то…

– Я могу тебе помочь.

– Кровь с пола собрать? Уже проходили. Ты едва держишься. Сиди!

Бекетов нарочно не говорит о детях. Может быть, он так и остался чайлдфри, ведь люди не могут изменить своим жизненным принципам за один крошечный миг.

– Почему ты передумал? Ты же оставил меня в покое, а теперь похитил.

– Я и не передумывал. Сказал, что найду, и нашел. Как только смог. Много всего навалилось, а ты ничуть не облегчила мне задачу и нажила врагов.

– В лице фон Бергеров? Они сами кружили вокруг, а я просто воспользовалась моментом… Я же совсем не такая. Я никому не желаю зла.

– Вытяни руку, я вытру лишнее.

Бекетов старательно обтирает меня влажной тряпкой и помогает подняться.

– Теперь можно смотреть?

– Можно.

Глеб успел не только прибрать в ванной, но и переодеться. Я могу лишь заглянуть в усталые глаза, чтобы понять, как ему необходим отдых.

– Теперь пойдем спать, – делаю нетвердый шаг в сторону другой комнаты.

Бекетов придерживает меня, идя следом.

– Хочешь спать? Только спать? – уточняет он.

– Хочу. С беременностью я стала сонливая.

Вру. Спать не хочется. Но Глебу точно не помешает.

– Не пытайся сбежать, Анна-Мария. Теперь я рядом и глаз с тебя не спущу.

– Бросишь меня в багажник?

– Если придется.

Бекетов опускается на кровать и кивает на чемодан.

– Тебе не сложно? Подай мне таблетки. Боковой карман.

С готовностью исполняю просьбу. Трясу флакончиком без надписей.

– Что там?

– Обезболивающее. Дай две. И запить.

Наши пальцы сталкиваются на бутылке воды, рождая электрический импульс.

– Кровать здесь одна. Спать будешь со мной!

– Ты хотя бы раз в жизни пробовал не приказывать? Я бы вообще проверила эту кровать на наличие клопов!

Иду назад в ванную, чтобы принять душ и переодеться ко сну. Сначала выключаю свет в комнате. В ванной еще стоит тяжелый, металлический запах крови и острый запах медицинского спирта.

Принимаю душ быстро, стараясь игнорировать клокочущее предвкушение на тему: я и Глеб в одной постели…

Дурочка, у него серьезная рана!

Однако саму себя не обмануть и успокоить мысли, устремившиеся в порочном направлении, не так-то просто.

Возвращаюсь в полной темноте.

Однако вижу мерцающий взгляд мужчины, направленный в мою сторону.

– На тебе крошечные трусики и майка. Ты уверена, что хочешь только спать?

– Я выключила свет. Ты не должен был ничего заметить!

– Твои соски торчат, как пули. Это заметит и слепой, а я не слепой…

Замираю возле кровати. Старательно обхожу ее, занимая место с той стороны, где у Глеба нет раны.

– Тебе нужно поспать, чтобы набраться сил. Кто знает, сколько дуралеев отправит за тобой отец и рассерженная женушка! – говорю с ядом в голосе.

– Если ты на кое-что намекнуть хочешь и не можешь, то я помогу. Я не трахался с рыжей ведьмой.

– Ты активный и здоровый мужик. Я ни за что не поверю, что ты завязал свой член в узел после нашего расставания.

– Вообще-то так и есть. В узел. Морской узел.

– Оу… Большой и толстый узел был, наверное.

– Проверь, – предлагает Глеб.

– Еще чего. Спи, – прошу, зевнув.

Оказывается, я тоже устала…

Смертельно устала засыпать одна.

Едва моя голова находит горячее, крепкое мужское плечо, я засыпаю мгновенно.