Печать зимы

– И голова потом трещит ровно столько дней, сколько языков в нее впихнули, – добавил Давид.

– Так, и для чего я здесь?

– Немного терпения, и ты все поймешь.

Я кивнула, и Крауд продолжил.

– В данный момент здесь проходит испытание солдат Сул Традис. Кстати, первая женщина за всю историю.

– И первый представитель королевского рода, – вставила Себелия.

– Да, – качнул головой Крауд. – Она пришла к нам, преступив привычный возрастной порог, когда лишилась права стать властителем. Упорство Традис, с которым она добивалась права занять место среди наших воинов, убедило старейшин принять ее. Данное испытание боевое, что подразумевает наличие противника, которым является кто-либо из сатуров. По причине неравенства сил противника и бойца, следом за испытуемым направляется курьер акири, – Крауд кивнул в сторону Лимон, которая разлеглась на пустом столе. – Урсуры, единственный вид животных, выдерживающий жизнь на Хелатте, обладают нужными для этого способностями.

– А как у нее получается общаться? – не могла не спросить я.

– Она внушает мысли, и кажется, что слышишь голос. Кстати, предок Лато был первым, кто обнаружил эту способность урсур, он же и нашел этот вид в одном из исследовательских путешествий по мирам.

– Благо, мне не передались от него замашки кочевника, – отозвался Лато со стороны заваленного приборами стола.

– Задача бойца, – продолжил Крауд, – найти курьера, добраться до места испытания и сразиться с противником. Задание усложняется тем, что координаты курьера даются только начальные, это своеобразная проверка воина на способность к выслеживанию объекта. Противник также занят поисками, и, если ему удается подобраться к курьеру раньше, испытание считается проваленным.

– Как это неоднократно случалось у Дови, – улыбнулась Себелия.

– Поэтому его не любят, – добавила от себя Лимон.

Давид несколько секунд испепелял взглядом сначала невозмутимую Себелию, потом еще более невозмутимую кошку, после чего карие глаза сверкнули в мою сторону. Стоп. А я тут причем?

– Дови давно уже не воин, а наблюдатель, – вмешался Крауд. – Так что оставим это, – он помолчал, ожидая возражений, и когда их не последовало, продолжил. – В общем, при изъятии акири сатуром, курьер испытывает болезненные ощущения, что является для него противоестественным. Ведь добровольно отдавая акири, урсур боли не испытывает, в отличие от бойца. К моему глубочайшему сожалению, Сабина, тебе пришлось узнать эту боль, – и он посмотрел на мою руку.

Воспоминания о пожирающем огне отозвались чувствительной пульсацией в ладони. Я непроизвольно взглянула на нее и, аккуратно сняв пластырь, провела пальцами по рубцам, ощущая холод кожи вокруг них.

– Удивительно, как у нее получилось так красиво нацарапать эти линии, – медленно проговорила я, разглядывая идеальный рисунок.

Все, кто находились в комнате, дружно усмехнулись, даже Лимон своеобразно фыркнула. Я подняла глаза и непонимающе посмотрела на Крауда.

– Она и не царапала, – сказал он. – Это называется оставить метку. Урсур вводит бойца в легкий транс и с помощью никому непонятного, но довольно забавного ритуала с клеткой передает ему акири.

– Со мной она провернула это, пока я спала, – проворчала я. – Так значит, эта акири сейчас во мне?

– Да.

– Я вроде бы чувствую себя как прежде.

– Это ведь не болезнь.

– Хорошо, – я помолчала, обводя взглядом присутствующих, и снова обратилась к Крауду. – И что мне с ней делать?

– Ничего. Научиться что-то правильно с ней делать можно только у наставника. Он чувствует, как акири уживается в человеке, ее сильные и слабые стороны, на что следует обратить внимание при тренировках. Ты же получила акири без подготовки, и все, что я могу определить, это ее попытки адаптироваться в тебе.

Крауд говорил об этой энергии, как о живом существе. Мне стало неуютно в собственном теле – что-то чужеродное находилось внутри, и от этого страшно хотелось в душ. Крауд тем временем размышлял вслух:

– Но вот что будет, когда акири закончит адаптацию, а нам придется передать ее Сул, я не знаю. Такой случай у нас впервые. Да еще акири боевая, начнет сопротивляться…

– Что значит, боевая?

– Для испытания нужно, чтобы воин мог атаковать и обороняться, поэтому из цельной энергии выделяется только ее боевая способность.

– Отлично, – хмуро бросила я, чувствуя, что меня начинает лихорадить. – Что теперь? Дождаться эту вашу Сул, ввести ее в транс и заставить выпустить меня из клетки?

– Нет, – усмехнувшись, Крауд покачал головой. – Ей не известно о случившемся, она ищет курьера, – он с укором посмотрел на кошку, – который перепутал адресата.

– Я отдала акири воину, – отозвалась Лимон.

– Ну, сколько можно? – чуть ли не простонал хелаттан. – Ты хочешь избежать наказания или нет?

Каким бы ни был ответ кошки, Крауду он не понравился. На сером лице появилось выражение крайней озабоченности. Потом он встал с места и начал расхаживать по комнате.

– Что происходит? – не выдержал Давид и подался вперед.

– Не может быть, – пробормотал хелаттан. – Они не могли на это пойти, – продолжая непонятный нам диалог, он остановился рядом с Лимон, опустившей голову на лапы. – Почему тогда мне никто не сообщил?

– Ну? – потребовал Давид грозно.

– Подожди, – хелаттан поднял руку в предостерегающем жесте, – мне надо все обдумать.

Долгую минуту Крауд молчал, уставившись в одну точку на полу. Себелия настороженно посматривала на соплеменника. Всем видом выражавший нетерпение Давид замер в ожидании объяснений.

– Ты знаешь, кто противник Традис? – задумчиво обратился к нему Крауд.

Давид пожал плечами.

– Какой-то холеный блондин.

– Мне надо поговорить с Эннио.

– С наставником Сул? – одновременно спросили Давид и Себелия.

– Да, – и он вышел из комнаты.

Себелия обратилась на певучем языке к Лимон. Та отвернула голову, и хелаттанка, хмыкнув, поднялась с кресла и удалилась к столу Лато. Давид нервно стучал ногой по полу, недовольно поглядывая на меня. Я не выдержала:

– Слушай, в чем дело?

– Не знаю. Вот Крауд вернется…

– Я не об этом, – перебила я, покачав головой. – Что за враждебные взгляды? В чем дело?

Давид усмехнулся, перестав дергаться.