Новый день непременно будет

Новый день непременно будет
Айна Голубева

Цикл рассказов о том, что счастье, на самом деле, очень близко, оно ближе, чем кажется, счастье живет у каждого в душе, нужно всего лишь найти ту струну, прикоснувшись к которой в душе займется та самая новая заря.

Айна Голубева

Новый день непременно будет

Назовите ваш адрес, пожалуйста!

Верочка Шацкая уже много лет работала в регистратуре районной поликлиники. Лет Верочке было 47, но внешне она не менялась последние лет 10: легкая, стройная, маленького росточка с изящными ногами и тонкими пальчиками, за ней издавна закрепилось прозвище Дюймовочка, а за незлобивый и веселый нрав и постоянное стремление всем вокруг помочь, Шацкая снискала себе любовь пациентов и коллег.

Она жила одна, но одиночество ее не тяготило, наоборот, ей нравилось подниматься в 5 утра, тихо впускать новый день в свой уютный, маленький дом, без той наэлектризованной суеты, наполнявшей утренние сборы семейных коллег. Она очень любила свою работу, на все 99%, но, ох уж этот оставшийся 1%! Всё чаще Вера ловила себя на мысли, что ее раздражают люди. Если раньше ей нравились незадачливые старички и вечно что-то недопонимающие мужички средних лет около окошка регистратуры, они смешили ее, она стремилась им помочь, жалела от чистого сердца, то сейчас ей начинало казаться, что все они просто издеваются над ней, что, право слово, нельзя же быть настолько бестолковыми! Под конец рабочего дня Вере хотелось плакать.

– Девушка! А тут написано, что после ЭКГ я должен пройти в 234 кабинет! А где этот ваш 234 кабинет? Я весь 3 этаж оббегал, там такого нет!

– Конечно, там такого нет, дедушка! Написано же: 234 кабинет, ВТОРОЙ этаж! На 3 этаж нумерация с 3 начинается.

– А что вы мне объясняете как недоразвитому? – взвился вдруг дедуля, – я что, глупый что ли? Я, между прочим, 45 лет математику преподавал, я…

– Вот ты математику преподавал, а 2 от 3 отличить за 45 лет так и не научился, старый пень! – заголосила дородная бабушка и легким движением бедра, которому позавидовал бы любой борец сумо, подвинула дедушку в сторону, – нечего время отнимать у медиков! Вот у меня важный вопрос, девушка, Иван Федорович велел у вас записаться на УЗИ брюшной полости…

– Дааааа, что что, а брюшная полость у вас знатная, как бы узист не заблудился-то при исследовании! – злорадно пробубнил побежденный, но не сломленный учитель математики на пенсии, стараясь впихнуться обратно к окошку регистратуры. Но бабушка не собиралась сдавать захваченные позиции и, оттолкнув дедушку обратно к границам регистратуры, продолжила:

– Так вот, после УЗИ он сказал с результатами отправляться на прием к онкологу, думает, что у меня рак желудка, а можно мне сейчас к записаться на через 3 недели? А то у меня огород, понимаете? Я его посажу и тогда можно лечиться…

– Какой огород тебе, старая! – заговорил вдруг тихо и спокойно дед, – Через год посадишь! Девушка, записывайте ее срочно к онкологу, вместо меня! Я потерплю…Уступлю свой талончик, если надо…Ей быстрее же надо…

Бабушка опешила от такой энергичной поддержки незнакомого до сего дня дедушки, записалась на прием ко врачу на ближайшее время и отошла от окошка уже поддерживаемая под локоток что-то деловито рассказывающим ей новым знакомым.

– А может и не рак еще! Может просто язва! – донеслось до Веры, дальше уже было не разобрать, парочка ушла к окну.

Вера посмотрела им вслед и вздохнула: неожиданное горе сплотило двух раньше незнакомых людей. В глазах предательски защипало. Да что ж такое-то! Каждый день глаза на мокром месте! Всё, решено, сегодня же напишет заявление на перевод в медстатистику.

В это утро Вера Шацкая как назло еще и была одной из двух медсестер, ответственных за прием и регистрацию вызовов на дом. Она знала, что впереди ее ждет день, полный странных вопросов и неожиданных поворотов. Это ведь только со стороны кажется, что тут всё просто. Право слово, зачем усложнять! Знай себе отвечай на звонки, да вноси вызов в регистрационный журнал. Но трава ведь всегда зеленее у соседей в саду, не так ли? На деле же люди не уставали удивлять. Не успела она устроиться за столом, как надсадно зазвонил телефон, всем своим видом демонстрируя, что абонент на том конце провода не намерен долго ждать и идти на компромиссы.

– Алло! Девушка, я уже полчаса вам звоню! Когда вы мне окно привезете! – с нескрываемым раздражением завопила трубка в Вериной руке.

– Какое еще окно? – с недоумением проговорила она, – вы обратились в городскую поликлинику №4, вы ошиблись номером!

– Поликлиника или дом советов – это мне неинтересно! Ваш номер указан в договоре! Вы мне окно еще вчера должны были привезти и установить, я отпросился с работы, сижу, жду! Где мое окно?

– Какой номер вы набираете? – устало уточнила Вера.

– Ваш! – рявкнула трубка, – 578-04-12!

– Вот видите! Вы действительно ошиблись номером на одну цифру, наш номер 578-04-11! – обрадовано заговорила она, радуясь, что недоразумение исчерпано, и рассерженный гражданин сможет дозвониться до нерадивого оконного центра.

–Безобразие! – рявкнула уже горячая трубка, следом побежал хоровод коротких гудков. Непонятно, чем именно был так раздосадован абонент: что ошибся номером или что поликлиника – не оконный центр.

Дальше день побежал своим чередом, Вера боролась с непрекращающимся потоком звонков, регистрировала вызовы, распределяла по участковым терапевтам и думала. Думала о том, что жизнь ее сложилась не так, как ей хотелось. Будучи молоденькой и восторженной девушкой, она свято верила в то, что ее путь – помогать людям и выбрала для себя, как ей казалось, единственно верный – милосердие.

Вера Шацкая поступила в местное медицинское училище, окончила его с блеском и поступила на работу (как она сама называла это «на службу») в городской онкологический центр. Спустя несколько лет она прошла профессиональную переподготовку и была допущена на должность операционной медсестры. В работе Вера показала себя уравновешенным, серьезным и умелым специалистом, за 3 года она стала практически правой рукой главного хирурга Завадского Михаила Ивановича в отделении детской онкологии.

Однако на должности операционной медсестры она работала недолго. Как-то раз, возвращаясь после суточного дежурства домой, Вера зазевалась на пешеходном переходе и ее сбил лихач на ярко-красной машине. Лихач оказался неплохим, в сущности, человеком, помогал в лечении, оплатил операцию и долго носил гостинцы в больницу. Со временем Вера даже смогла его простить, хотя после операции на колене продолжать работать операционной медсестрой она уже не смогла. Завадский сразу предложил ей перейти в медстатистику, но туда отчаянно не хотелось, и временно она согласилась перейти на должность медсестры в городскую поликлинику. Как известно, нет ничего более постоянного, чем временное. Но сегодня она решила, что пойдет и попросит перевести ее в медстатистику, потому что сил терпеть странности, а то и грубость некоторых пациентов у нее больше нет.

– Девушка, миленькая, примите, будьте так любезны, вызов на дом, – словно в опровержение Вериных мыслей проговорила трубка, на том конце провода явно была благовоспитанная пожилая дама.

– Что у вас случилось? – уточнила Вера, открывая в программе форму оформления вызова врача на дом.

– Старость у меня случилась, – немного подумав, сообщила дама, – мне 87 лет, совершенно не чувствую левую ногу, но, возможно, это из-за давления, что-то шалит, милая, шалит уже 2 день…160 на 100…

-Поняла вас. Назовите ваш адрес, пожалуйста!

– Записывайте: Городецкий переулок, дом 8, квартира 12…Сафонова Анна Вячеславовна.

Заданного адреса в МИС не было, вот не было и все! Шацкая раздраженно вздохнула и пощелкала мышкой по картам, может, дом

угловой и находится на пересечении с какой-то другой, крупной улицей? Но нет! Городецкого переулка в принципе не было в городе!

– Анна Вячеславовна, благодарю за ожидание, но сообщите адрес по прописке, так, как он указан у вас в паспорте! Городецкого переулка нет в городе!

– Ну как нет-то?! – раздраженно воскликнула дама, – я всю жизнь, как вышла замуж за покойного полковника Сафонова жила в Городецком переулке! Я что, живу с вами в параллельных мирах?! Вы какая-то недалекая и необразованная! Хотя чего ждать от городской поликлиники! Вы будете принимать вызов или мне жалобу на вас составлять?!

«Очень может быть, что и в параллельных», – подумала Вера, но благоразумно не стала этого говорить вслух. Раздражение копилось, в уголках глаз предательски вскипали слезы, она уколола себя булавкой в коленку, это позволило собраться и вернуться к капризной даме. Она собралась и повторила уже строго:

– Анна Вячеславовна, назовите ваш адрес, пожалуйста, согласно прописке, указанной в вашем паспорте!

– В документах указано, что это – второй Выползов проулок! Какой еще Выползов проулок, если до 1984 года это был Городецкий переулок! И все образованные люди продолжают его так называть! Это ж надо придумать! «Второй Выползов проулок»! А где первый, позвольте узнать? Мы с Администрацией уже пятый год воюем, но воз и ныне там!

Вера зафиксировала вызов и, подумав, что на гражданке Сафоновой в ее 87 лет пахать можно, набрала все-таки ее лечащего врача:

– Ирина Владимировна, ваша подопечная звонила с Городецкого-Выползова, жалуется, что нога немеет и давление 160 на 100, может, микроинсульт?

Врач Быстрова как раз была на утренних вызовах и приняла очередной по телефону, вздохнула и проговорила:

– Она и тебе все мозги прополоскала этим своим «Категорически не согласна жить в Выползове проулке! Я вдова полковника Сафонова жила и живу в Городецком переулке»…Сафонова одна живет, мужа и сына похоронила, внуками не довелось обзавестись. Два микроинсульта уже перенесла и один инфаркт, а, видишь ты, как за жизнь держится. Доверительно мне сообщила, что это потому, что очень любит солнышко и свежий хлеб.

Шацкая подумала, что хлеб и солнце здесь не причем, что живет Сафонова долго, потому что пьет кровь окружающих, но этого, разумеется, вслух произносить не стала.

Так, минута за минутой, катился рабочий день. На обеде Вера забежала в отдел кадров и взяла бланк заявления о переводе. Теоретически писать ей ничего было не нужно, но начмед в поликлинике был новый, да еще и буквоед. Придирался к каждой бумаге, искоренял, как он сам говорил, халатность и “бестолковщину”. Врачи и медсестры ходили застегнутые на все пуговицы, исчезли как вид все комнатные растения и электрочайники из кабинетов. Он лично проверял, чтобы в кабинетах не было даже сухариков, не то что еды. Может, это было и правильно, но бестолковщины меньше не становилось, она попросту возводилась в абсурд. Но и к этому все помаленьку привыкали. Она уже допивала кофе, собираясь вернуться к работе, когда в комнату отдыха зашел Завадский, бывший ее начальник и уважаемый в городе человек. Вера даже не удивилась, увидев его в дверях, Михаил часто бывал в поликлинике, главврач был его добрым другом.

– Ну что, Веруня, как бодрость духа? – пророкотал Завадский, усаживаясь напротив нее в кресло, которое лишь жалобно пискнуло под его внушительным весом.

Завадский был высоким, полным мужчиной, причем полнота была равномерно распределена по всему телу, он не производил впечатление человека толстого, он был большим. “…и непоколебимым как скала”, – вспомнила Вера описание хирурга, данное Милочкой Савельевой в бытность ее работы в онкодиспансере.

– Да вроде как все ровно и спокойно, Миша, в статистику пойду, – проговорила Вера, посмотрев на свои руки. Почему-то ей было неудобно смотреть ему в глаза. Всегда было неудобно, а сейчас и подавно. Разумного объяснения этой оторопи она не находила, это была данность.

– Вера, ты с ума сошла? Я понимаю, сухарь этот, Воронов, начмед ваш. Бумажная душа, у него не пациенты, а процент выздоровления и в срок закрытые больничные листы. Ты же там завянешь! – прогремел Завадский, отчаянно жестикулируя.