Декабрец! Отборное новогоднее чтиво

В голове расползался мысленный туман, или то был табачный дым. В любом случае, он уже ничего не понимал, ничего не видел и не слышал, и даже не заметил, как оказался на сцене. Но когда зазвучали первые такты «Сказок Венского леса» Иоганна Штрауса, мысленный мусор вылетел из головы благодаря привычке, выработанной годами.

В перерывах между своими партиями альтист любил разглядывать зрителей в зале. Сегодня он снова видел знакомые лица. И девушку на двадцать пятом ряду тоже. Он ждал ее появления сегодня, поэтому не удивился, но обрадовался сильнее прежнего.

Ему показалось, что лицо девушки светится от искренней улыбки, а глаза устремлены прямо на него. Но в следующее мгновение длинные светло-русые кудри покачнулись в ритм вальса. Она закрыла глаза, погружаясь в музыку. Он не мог отвести взгляд: «Вот Она».

Только Она могла так кайфовать от музыки, только Она наполняла его жизнь светом, только Она возвращала ему любовь. Музыкант смотрел на девушку и вспоминал прошлое. Он вдруг понял, что искал не ту же самую внешность, а те же самые ощущения, то самое чувство насыщенности жизни, разнообразие тональностей и переливов.

В антракте альтист быстро написал записку, вышел в холл и легко нашел ее по нарядному белому платью с пайетками.

«Ангел, – подумал он, остановившись на миг от страха быть отвергнутым. – Вдруг мне все только почудилось? И я все еще в бреду сигаретного дыма, не соображаю, что творю?»

«Будь что будет. Самое страшное – перестанет приходить на концерты». – Музыкант сделал шаг вперед, она обернулась и, увидев его, улыбнулась. Он сделал еще шаг, она шагнула навстречу.

– Привет, – машинально произнес он, приблизившись к девушке, и протянул ей записку.

– Привет, – удивленно ответила она, касаясь пальцами его руки, чтобы забрать клочок свернутой бумаги.

Альтист кивнул головой, развернулся и быстрым шагом удалился прочь. «Мне послышалось, или этот голос настолько божественный? Таких голосов не бывает», – думал он, возвращаясь на сцену. «А касание, как воздушное облако – нежнее нежного! Как это возможно?» Ошеломленный музыкант и думать забыл о том, что сейчас снова увидит ее в зале и будет с нетерпением ждать финальный аккорд вальса «На прекрасном голубом Дунае».

В записке он просил ее подождать после концерта в кафе филармонии, чтобы иметь возможность познакомиться.

Но на вторую часть концерта девушка не осталась. Двадцать пятый ряд померк без нее, и музыканту казалось, что он медленно летит в пропасть. Он не чувствовал под ногами сцену, а руки на автомате сжимали альт и смычок.

После концерта он все-таки зашел в кафе. Девушки там не было, он обессиленно плюхнулся на ближайший стул, приняв позу творца из подземного перехода. Он сделал больше, чем мог даже представить, чтобы изменить свою жизнь. Но, похоже, все было напрасно и слишком самонадеянно.

– Извините, вы Николай, альтист? – услышал он сквозь гул печальных мыслей.

– Да, это я.

Перед ним стояла официантка. Она протянула ему руку:

– Это вам, просили передать.

Реакции от музыканта не было, поэтому записку пришлось положить на стол.

– От кого? – свет надежды озарил его лицо.

– Заходила девушка минут сорок назад, в «кошачьем» пальто, – официантка ушла, предоставив молодому человеку возможность прочитать записку.

«Прости, что ушла с концерта. Мне было безумно приятно получить от тебя записку, но оказалось, что я не готова сегодня знакомиться. Позвони мне в Новый год после курантов, если не передумаешь, по этому номеру. Буду ждать. Маргарита».

Счастье нахлынуло горячей волной, смывая «творца» из памяти. Николай вскочил и помчался домой начинать новую жизнь. Пять дней пролетели незаметно. Новый год альтист встречал наедине с альтом и телевизором, но он знал, что все изменится. Вот-вот, нужно только дождаться курантов и заранее ввести цифры номера в строку вызова.

На двенадцатый счет он нажал вызов. Гудок, еще гудок, еще один…

– Николай, это ты? – Маргарита ответила, в голосе послышалась улыбка, он вспомнил, как она улыбается. И голос, этот волшебный голос, он не ошибся, ему не показалось. Это Она.

– Да, привет, это я. Я подготовил для тебя подарок, хочешь его услышать?

– Услышать подарок? – она засмеялась. – Конечно, это будет очень необычно.

Он взял альт и смычок. Вальс «На прекрасном голубом Дунае» зазвучал для двоих, разливаясь рекой музыки среди ярких звезд праздничного неба.

Елка в хорошие руки

Елена Попова

vk.com/popova_ee

В двадцать два года я уехала в самостоятельную жизнь, в город дважды орденоносный, с гордым названием. Через месяц я уже работала на двух работах. Была студенткой с первой закрытой сессией, снимала комнату в общежитии и была абсолютно счастлива. Еще через месяц стало ясно, что деньгами я распорядилась неправильно и если не будет никаких новогодних премий, то придется просить у родителей. А я этого очень не хотела, потому что боялась, что заставят вернуться обратно. А в новом городе мне нравилось. Настроение портилось, вместо счастья пришла тревога.

Моя первая зима в Сибири потрясла меня, как бы это помягче сказать. Не сибирская, в общем, была зима. До ноября не было снега, и температура редко опускалась ниже ноля. Слякоть и хмарь правили городом. Новогоднего настроения не было. Друзьями я еще не разбогатела. На мандарины, елку и шампанское не было денег.

За три дня до Нового года коллега заносит к нам в операторскую елку. Настоящую, кривобокую, пахнущую хвоей и детским счастьем. Со словами:

– Девчонки, никому домой не надо? А то с женой две купили, дотянули до последнего. Вчера утром поругались из-за елки, чуть до драки не дошло, а вечером принесли две, а потом еще брат привез. Нате, говорит, придурки, а то так и разведетесь из-за елки, два идиота. А у нас однушка и даже балкона нет. Выкинуть жалко, может, надо кому? – завершил он свой монолог. И поставив елку рядом с вешалкой, удалился.

Я, как самая новенькая, боялась даже дышать, пока он говорил. Думала, вот оно, счастье. Сейчас заберу тебя, моя родненькая, наряжу, буду каждое утро иголки под тобой подметать. Я даже рта раскрыть не успела, как Наталья подскочила со своего рабочего места и метнулась к елке.

«Не судьба», – оборвалось у меня сердце. Было ощущение, что у меня отобрали приз. Он почти уже был в кармане, и вдруг на финишной прямой меня обошли. Мне показалось, что она сейчас схватит эту елку и, как есть, в туфлях и вязаном жилете, помчится домой радовать детей.

Однако Наталья и не думала хватать елку. Она рванула догонять Колю, чтобы он, паразит, забрал этот мусор, ибо все нормальные люди уже две недели как с елками. И вообще, предусмотрительные, не то, что некоторые. Потому что ответственно подходят к делу, самогонка в банках закручена, пельмени налеплены, салаты. Салаты, может, и не нарезаны, но мужья уже соленья, варенья, картошку и прочее из гаража рюкзаками ежедневно носят. Так что забери свою страхолюдину, не позорь людей.

– А можно я ее заберу, Наташ? Ну, раз она никому больше не нужна, а я не успела купить. Только не выкидывай, пусть она до конца смены тут постоит, а вечером я ее заберу.

Наталья смерила меня таким взглядом, что было видно, как очки уважения к моей персоне отщелкиваются в обратном направлении. На нулевом уровне, когда я сравнялась с безответственным Колей, она поджала губы и сказала, что если я ее прямо сейчас не унесу из офиса, то она ее выкинет. Возможно, прямо в окно. Я представила, как красиво будет лететь уже почти моя елка с шестнадцатого этажа, и предложила в качестве альтернативы спрятать ее в туалете.

На этом решении и остановились. Через час из туалета раздался душераздирающий вопль Светы из соседнего отдела, которая, придя в дамскую комнату попудрить носик, открыла дверь, а елка, по ее словам, коварно и бессердечно напала на нее, схватила за руки и пыталась утащить в унитаз.

Наталья поставила ультиматум:

– Я тебя прикрою, ты унесешь елку домой, вернешься и будешь должна мне полсмены.

Конечно, я согласилась. Схватила свою красавицу и помчалась домой. Чтобы попасть на троллейбус, нужно перейти дорогу. Пешеходный переход метров за триста от входа в здание, где я работала. Выхожу и вижу свой номер, а я же тороплюсь. Переход? Светофоры? Не, не слышали! Я бегу, боясь отвести взгляд от троллейбуса, как будто мой взгляд может его удержать, вылетаю на проезжую часть, но не просто так, а ласточкой. Потому что умудрилась запнуться за бордюр. Слышу визг тормозов. Поднимаю глаза – троллейбус уходит, а ко мне подходят два гаишника. Тогда они еще так назывались.

Я сижу в луже, помним, какая в тот год была зима, да, коленки разодраны, а драные джинсы войдут в моду еще не скоро, так что никакого профита. Рядом – елка. Через три дня Новый год. Офицеры меня подняли, предлагают вызвать скорую, подвезти, у самих дрожат голоса. Сейчас я понимаю, что они были молоденькие мальчишки, испугавшиеся, что на служебной машине сбили человека. Ведь все произошло очень быстро, а в состоянии шока очень трудно трезво оценить ситуацию. Но тогда я представила, что если сейчас сяду в машину, то меня оштрафуют. Хотя так они и должны были сделать. Ибо нечего по проезжей части с елками за троллейбусами бегать.

Я быстренько поднялась, схватила елку, заявила, что у меня ничего не болит и, почти не хромая, пошла домой пешком.

За Наталью я потом целую смену отработала. И была ей благодарна, хоть она и вредина. Елку дома нарядила карамельками и снежинками. Она благодарила меня запахом хвои и новогодних чудес. Я часто разговаривала со своей елкой, после пережитых приключений мы стали еще роднее.

Банда Дедов Морозов

Екатерина Андрюшина

vk.com/katyand8

Владимир Скворцов поймал себя на мысли, что эта авантюра может стать последней не только в его карьере, но и в жизни. Затем тут же отбросил предательские сомнения. Не это ли его жизнь – помогать людям и бороться с преступностью? И даже с семьей у майора Скворцова не сложилось: слишком много времени и сил он отдавал работе.