Покуда длится никогда. Лиро-эпическая бессюжетность

Покуда длится никогда. лиро-эпическая бессюжетность
Галина Шляхова

Подзаголовок на обложке расшифровывает особенность жанра. Обрывки образов и наброски историй не склеиваются в единый связный сюжет с последовательным развитием событий и внятной концовкой. Вместе с тем, в отличие от лирики в чистом виде, главы наравне с воспроизводством внутренних ощущений и размышлений рассказывают отдельные эпизоды и цельные жизненные ситуации. (Иллюстрация на обложке: Валерия Стручкова «Разнонаправленные»)

Покуда длится никогда

лиро-эпическая бессюжетность

Галина Шляхова

© Галина Шляхова, 2017

© Валерия Витальевна Стручкова, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4474-3783-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Автопосвящение

Женщины любят писать о мужчинах, делая вид, что досконально их знают. Мужчины отплачивают им тем же. Иногда, впрочем, и те, и другие, действительно угадывают. Хотя чаще люди не понимают толком даже себя, не то что противоположный пол.

Делиться выводами о человеческих отношениях, пожалуй, было бы уместней с высоты пережитого опыта в 72 года, а не в 24. Впрочем, ничто не мешает мне в 72 написать второй том и сравнить показания. Посмотрим, насколько эволюционирует за полвека моё мировоззрение.

_____________

Пожелав посвятить кому-нибудь это произведение, я попала в затруднение. В нём отразилось моё взаимодействие с десятками людей, сыгравшими для меня важные или эпизодические роли. На мысли и умозаключения, к которым я пришла, меня наталкивали все, кому не лень. Да и кому лень, потому что они от этого не перетрудились, а порой даже не подозревали, что их личность или история оставили след, да ещё и в литературе.

Мне следует благодарить мужчин, с большим или меньшим успехом претендовавших на какое-либо место в моей жизни, подруг, делившихся своими новостями и чувствами, а также незнакомцев и незнакомок, наслышанность о которых произвела на меня впечатление и отложилась в памяти. В обмен на бессонные ночи, нервные клетки и кубометры моей эмпатии все эти люди предоставляли мне свой опыт и иногда попутно формировали мой.

Я слишком многим обязана материалом для этой книги. Слишком многим и вместе с тем никому. Здесь не зачем упоминать ничьи имена и давать указания на конкретных людей. Для одних это оказалось бы чересчур большой честью: ведь в том, что я обратила на них внимание и испытала в их адрес эмоции, нет их заслуги, лишь стечение обстоятельств, которые в подходящий момент окружили меня соответствующей ситуацией с их участием. Прототипы других не стоит раскрывать, напротив, ради их же интересов, из риска их скомпрометировать. Третьих же назвать ничто бы не мешало, да только их влияние на мою книгу не больше, чем людей из первых двух категорий, поэтому нечестно выставлять их единственными вдохновителями и придётся умолчать о них тоже.

Так и вышло, что посвятить это произведение я решила себе самой. Себе как человеку, накопившему и переосмыслившему все вошедшие в главы образы, и своей прежней жизни, которая по мере их написания плавно менялась – к счастью, исключительно к лучшему.

_____________

Я заранее сочувствую тем из читателей, кто знает меня лично. Если остальные, сопереживая персонажам, станут отыскивать в них сходство с собой и своим окружением, то эти – сходство со мной и с моим.

Писать вообще опасно, а уж тем более от первого лица, которое обожают воспринимать буквально, сколько ни заверяй в случайности любых совпадений и в полной вымышленности всех событий и героев. И всё же, чтобы прояснить истинное соотношение содержания с реальностью, я, позаимствовав цитату из своего любимого фильма, должна сказать, что в этой книге прошлое, настоящее, будущее, «если» и «может быть» сливаются воедино.[1 - Цитата из фильма Боба Гейла «Трасса 60».]

_____________

Подзаголовок на обложке расшифровывает особенность жанра. Обрывки образов и наброски историй не склеиваются в единый связный сюжет с последовательным развитием событий и внятной концовкой. Вместе с тем в отличие от лирики в чистом виде главы наравне с воспроизводством внутренних ощущений и размышлений рассказывают отдельные эпизоды и цельные жизненные ситуации.

Единственная героиня, которая имеет своё имя в книге, это Судьба. Она предстаёт здесь не метафизической переменной, а вполне конкретным действующим лицом, с которым рекомендуется считаться.

Что касается остальных персонажей, обезличенные «он», «я», «она», «они» представляют собой собирательные образы, символизирующие многообразие позиций в человеческих взаимоотношениях. Нельзя вычленить несколько линий повествования, закреплённых за каждым из героев; «я» и «он», как и прочие субъекты книги, распадаются на совокупность параллельных реальностей с разными сценариями.

_____________

Эпиграфы подбирают из чужих произведений и ставят в начале для намёка на ядро дальнейшего содержания. Эпилогами же, располагая их в конце, подводят итог и расставляют точки.

Квинтэссенция этой книги заключена в четырёх катренах, которые не тянут на эпилог, поскольку лишены ощутимой конкретики и явной связи с самими главами, но не соответствуют и формату эпиграфа, потому как принадлежат моему же авторству, да и разместить их я предпочла в финале.

Я условно назову их, смешавших признаки двух элементов, «эпилограф». И, предвосхитив ожидания читателя отсылкой к этому ключу понимания главной идеи, оставлю на его усмотрение, открыть ли теперь следующую страницу, чтобы идти по порядку, или сразу последнюю, чтобы добраться до ёмкой сути, или же и вовсе воздержаться от выхода за пределы Автопосвящения, которое кое-кого могло уже успеть утомить.

Эффект бабочки в животе

Никогда больше я его не увижу. Мой первый взгляд на него, тот самый пресловутый первый взгляд, с которого в романтических историях начинается большая любовь, в нашем случае совпадёт с последним. Эта встреча не может иметь продолжения, мы слишком разные, нас разлучает буквально всё, и нам не быть вместе. Никогда.

Так рассуждала я в день знакомства с человеком, который сейчас растит со мной наших детей.

Моё «никогда» длилось долго. Я с детства отличалась упрямством. Поместив его в свою голову, я не спешила от него отказываться. Вопреки очевидным намёкам судьбы, вопреки нашим собственным желаниям. До тех пор, пока не осознала, что на самом деле любое произнесённое нами «никогда» не приравнивается к вечности, а имеет срок. Вполне конкретный срок, не обязательно даже длинный. Его определяем мы сами.

_____________

Демоны справедливости утверждают: каждому достаётся по его вере. Я получила по своей. Я верила, что у нас не выйдет быть вместе. У нас и не выходило.

Встреч, на которые я шла с убеждённостью, что эта станет последней, у нас состоялось свыше тридцати.

Мы оба частенько зарекались не допускать «впредь никогда» целого списка вещей. Никогда больше не видеться. Если уж видеться – то никогда не целоваться. Никогда не срываться на откровенность, чтобы не давать повода себя обмануть. Никогда не идти на уступки друг другу… Все наши «никогда» нарушалось многократно, методично и регулярно.

Под наплывом негативных эмоций каждый из нас жалел, что мы вообще познакомились. Он предпочёл бы, чтобы в его жизни обошлось без человека, доставившего ему столько боли. В его власти было лишь избавиться от моего общества в настоящем, но от запоздалого разрыва со мной у него не стёрся бы из памяти пережитый опыт, не зарубцевались бы сердечные шрамы. Добавилась бы лишь новая форма страданий от скучания по мне. Потому он и печалился о необратимости времени, о невозможности выбросить из прошлого начало отсчёта событий, лежавших теперь грузом у него на душе.

Порой и я думала, как прекрасно было бы аннулировать наше знакомство. Дело не в том, что мне хотелось не связываться вовсе с этим человеком. Я ценила многое хорошее, привнесённое им в мой мир. Но я переписала бы сценарий нашей первой встречи. Переназначила бы её на более подходящий день, когда мы оба уже поумнели и разобрались в своих ожиданиях от жизни. Поместила бы её в другие обстоятельства, чтобы ничто не сформировало у нас, как тогда, предубеждения друг против друга. Начавшись позже и иначе, наша история развивалась бы быстрее и счастливее. Если бы мы нашли друг друга сейчас, когда умеем ценить отношения и готовы к ним, мы не имели бы за плечами годы исковерканной любви и сразу приступили бы к строительству совместного счастья.

У судьбы свой взгляд на вещи. По её мнению, тем, какими мы стали, мы обязаны тому, какими были. Не существовало другого пути, чтобы привести нас к состоянию зрелости, столь нужному для нашего будущего. Счастливую историю определила несчастная предыстория. Мы роптали на мешавшие нам события, полагая, что из-за них не могли быть вместе. В действительности мы не смогли бы быть вместе без них.

Злые обстоятельства – это или не судьба, или проверка судьбы. При столкновении с ними главное – угадать, что из двух. Понять, отводят ли тебя небеса от не твоего дела, в которое ты напрасно ввязался, или намекают, что надо бороться, используя шанс закалить свою стойкость.

Когда мы впервые встретились, у меня предупреждающе ёкнуло сердце: теперь что-то пойдёт не так. И действительно. Всё отныне пошло не так, как предполагалось мной изначально. Уже после согласования плана моей жизни со мной судьба вдруг внесла туда его, забыв выслать мне извещение. У меня не имелось вакантных мест в настоящем, и уж тем более он не вписывался в моё будущее. Пришлось потеснить всё и всех.

Наша встреча была случайной до неприличия, чем выдавала свою неслучайность. Если событие, которое никак не могло произойти, происходит, это признак его судьбоносности. Столь же не подлежащей ожиданию, как и наше знакомство, казалась мне перспектива нашей свадьбы. Деля по формуле теории вероятности число раскладов, которые могли бы ей увенчаться, на все возможные варианты развития отношений, я получала ноль.

Как известно, взмах крыла бабочки на одном конце земного шара способен кардинально откорректировать динамику новостей на другом. Тот же эффект имела для меня наша встреча, переломившая ход всей моей дальнейшей жизни. Видимо, роковой взмах крыла совершила одна из бабочек, запорхавших от первого же взгляда на него у меня в животе…[2 - Аллюзия на пересечение двух понятий: естественнонаучного термина «эффект бабочки», используемого для характеристики влияния малого события на глобальную систему, и крылатого выражения «бабочки в животе», обозначающего влюблённость.]

_____________

То, чего он больше всего хотел и чего больше всего боялся, было одной и той же вещью. Он видел во мне зараз и источник высшего счастья, и причину жгучих страданий. Рядом со мной ему поочерёдно становилось то сказочно спокойно, то невыносимо тревожно. Он не мог ни положить конец притяжению ко мне, ни полностью отдаться своим чувствам из страха разочарования, контраст которого с поманившей надеждой на счастье оказался бы для него особенно мучительным в случае, если бы наши отношения не сложились.

Не складывались они именно из-за его двойственности. Его попытки быть одновременно и далёким, и близким изводили меня. Я с трудом балансировала между обеими его гранями, не успевая переключаться, когда он, словно по щелчку, превращался из ангела в чудовище и обратно, без повода, без предуведомления. Как гром среди ясного неба, в разгар моего наслаждения его нежностью ко мне раздавались ранящие слова, и всё хорошее, что он только что делал для меня, наполняя меня внутренним теплом и радостью, перечёркивалось очередной внезапной выходкой.

Опасаясь привязанностей, он отваживал от себя людей, выпячивая худшие свои черты. Принимая эти ухищрения за чистую монету, никто не уживался с ним подолгу, не дорожил им всерьёз, и круг его общения обновлялся подобно хаотично сменяющимся узорам калейдоскопа. Я составила исключение. Моя любовь помогала мне распознать сквозь ворох провокаций его упование, что однажды кто-нибудь примет его вопреки его скверному поведению, и тогда в скверном поведении, которым он испытывал людей, удерживая их на расстоянии, отпала бы необходимость и он не прятал бы впредь свою доброту и потребность во встречной ласке.

Он умел быть и бывал лучшим из мужчин, с которыми мне когда-либо доводилось иметь дело, и общение с ним приносило мне несравненные ощущения. Ради шанса на возобновление них терпела я периоды проявления его «второго я». Периоды, когда пересечение с ним не доставляло ни малейшего удовольствия и вызывало единственное желание дистанционироваться от него. Периоды, когда, устав от его нелепого упрямства и глупого самопозиционирования, я отдалялась и, скучая по другому его волшебно прекрасному образу, не сразу решалась вновь подпустить его к себе, не зная, который из них застану в нём.

Расставание полезно, когда маячит на горизонте, напоминая, что опрометчиво питать себя иллюзиями, будто фигура рядом никуда не денется. Я прибегала к нему как к ultima ratio,[3 - Ultima ratio (лат.) – крайнее средство.] предварительно доводя человека до высшей степени привязанности, чтобы оно страшило его как никогда. Зато не соглашалась на него, если он, сердясь на меня, бывал не против его принять и даже инициировать.

Когда в мыслях о любви преобладает хорошее, риск её утраты окрыляет на борьбу. Но тот же риск опускает руки, когда душа утомлена переживаниями и настроена пессимистично. Чтобы угроза расставания повышала ценность отношений, для её возникновения нужен подходящий момент. Выбор его – своего рода искусство.