Карта мира

– Пойдемте, вам нужно согреться, – заботливо произнес он. – А то так недолго и простудиться…Вода в этом озере почти всегда холодная.

Мы вошли с ним в темный узкий коридор, отчего у меня по спине побежали мурашки, и даже наверно не от боязни темноты, а скорее от странного предчувствия, что я увижу впереди. Однако вскоре на стене появился горящий факел, а за ним еще и еще. Они тускло освещали узкую крутую лестницу, ведущую наверх.

Около получаса мы осторожно поднимались в этом сумраке. Граф шел впереди и нес факел. Наши тени причудливо плясали на стенах, и от этого становилось жутковато.

Ноги мои подкашивались, и с каждой ступенькой я думала: «Все, сейчас упаду», но снова штурмовала следующую. Да, я устала физически, ведь сегодня пришлось пройти столько, сколько я не ходила уже с курса третьего, когда мы были на практике по почвоведению. Однако не меньше я устала и морально. Эмоции переполняли меня, а так как они не могли вырваться наружу, (во всяком случае, пока), то голова гудела и истошно сопротивлялась. Усталость, слабость постепенно брали надо мной верх.

Однако мои мучения резко закончились.

Я поднялась на последнюю ступеньку, граф отошел в сторону, и в глаза ударил яркий свет. На минуту я ослепла.

Когда, наконец, мои глаза привыкли, я увидела, что мы находимся в огромном зале с высокими потолками. Пол был устлан паркетом удивительного узора и был гладким, как каток. На мощных стенах висели картины неизвестных мне авторов, на которых были изображены живописные пейзажи и портреты важных персон в роскошных платьях и шляпах. Окна зала были небольшими, прямоугольными с аркой наверху, и располагались почти под самым потолком; они были украшены разноцветной мозаикой с незамысловатым сюжетом. Между картинами кое-где висели, кое-где стояли позолоченные подсвечники – канделябры. С потолка свисали огромные овальные люстры, также усыпанные свечами, отчего зал казался невероятно светлым и уютным. Со всех сторон стояли деревянные стулья и скамеечки, обитые красивой и дорогой тканью, вышитой золотом.

– Я сплю, – пробормотала я. Граф лишь улыбнулся уголком рта.

Не успела я налюбоваться великолепным залом, как в него вбежала запыхавшаяся пожилая женщина. Она была полной и наверняка страдала одышкой. На ней было пышное бежевое платье с шуршащей юбкой, сверху которой был завязан симпатичный желтый фартук. Волосы ее были седые и завязаны на затылке в смешной пучок. Лицо ее показалось мне приятным, но она была явно чем-то взволнована.

Подбежав к нам, милая толстушка сделала что-то вроде реверанса и, подняв голову, быстро заговорила:

– О, Андри, где ты пропадал? Ты не отведал ленча! Я же волнуюсь! Как можно было опоздать на обед? Ты опять ничего не ел?! Что это на тебе? Что за отвратительный наряд? И почему ты такой грязный? Опять играл в свои дурацкие игры? Эти твои слановские поручения не доведут до хорошего!

Видно, миловидная бабуся так и продолжала бы нести несусветную тираду, если бы почтенный граф не подошел к ней и по-дружески не обнял:

– Фарвина, дорогая, у меня были неотложные дела…, зато теперь мы с удовольствием съедим все, что ты приготовила…Кстати, леди очень устала с дороги. Приготовь ей комнату и …мм…какое-нибудь платье, – и, оглядев меня как новогоднюю куклу, он продолжил. – Думаю, что из гардероба Сильвины ей что-нибудь подойдет.

При упоминании о какой-то Сильвине у меня невольно сжалось сердце. Однако мне не дали побыть наедине со своими мыслями. Тучная Фарвина цепко схватила меня за руку и повела с собой, приговаривая под нос:

– Пойдем со мной, моя дорогая. Фарвина позаботиться о тебе. От этих мужиков чего доброго не жди. Небось, голодная. Сам не ел, хоть бы о девушке позаботился. А наряд-то, какой ужасный! Разве леди подобает так ходить?! Срам какой! И почему ты вся мокрая? Неужели на улице дождь?! А я и не заметила…

Толстушка продолжала вести беседу сама с собой, а я, тем временем, вспомнила, зачем сюда пришла. Резко развернувшись, чем удивила Фарвину, я окликнула графа:

– Я должна попасть домой!

Казалось, он расстроился от моих слов, но твердо сказал:

– Не беспокойтесь, Евгения. Вы попадете домой, но несколько позже. Для начала вам нужно привести себя в порядок и поесть. Или вы хотите вернуться в таком виде? – и он сделал многозначительный жест относительно моей одежды. Получив отрицательный кивок на свой вопрос, граф продолжил. – Вот и отлично. Вы занимайтесь собой, отдыхайте, а я постараюсь что-нибудь придумать по поводу вашего отъезда, – и, почтенно поклонившись дамам, направился в другую сторону зала, где тоже был выход.

Фарвина еще секунду смотрела ему вслед, а потом, снова цепко схватив меня за руку, (будто я могла убежать), повела к выходу.

Мы спустились по небольшой, но шикарной лестнице со светлыми мраморными ступеньками и позолоченными перилами на один этаж и завернули в не менее красивый, хотя и узкий коридор.

Коридор был длинным и заканчивался небольшим узким окошком. В нем было довольно темно, лишь изредка на его стенах появлялись горящие факелы, от света которых уходили причудливые тени. На нашем пути также встречались портреты важных особ в смешных шляпах, похожих на береты, и красивые позолоченные стулья, с мягким сиденьем и резной спинкой. Последние я бы вообще не стала ставить в этом коридоре, ибо он был настолько узок, что когда эти самые стулья попадались на пути (а это было не менее трех раз), то нам, чтобы пройти, приходилось прижиматься к стене.

Мы дошли до конца коридора, и Фарвина, достав откуда-то из-за закромов своего платья большой железный ключ, открыла тяжелую дубовую дверь справа.

– Проходи, моя дорогая, располагайся, – сказала она.

Комната оказалась маленькой, но – по сравнению с мрачным коридором – довольно светлой. Этому способствовали два больших окна и множество свечей, подвешенных на стенах и круглой люстре. Вся комната была отделана в розовых тонах. Шторы были матово-лиловыми и казались довольно тяжелыми. Сбоку они были перевязаны бордовой лентой. Широкая двуспальная кровать стояла посередине, опираясь изголовьем на левую стену комнаты. На ней лежало розовое пуховое покрывало. Слева от кровати стоял большой комод с четырьмя выдвижными шкафчиками. На комоде красовался резной позолоченный подсвечник. Напротив кровати висело огромное зеркало, вставленное в украшенную резной лепниной рамку из дерева. Вся мебель была сделана из дуба. Между зеркалом и окном была еще одна небольшая дверь. Открыв ее, Фарвина сказала:

– Вот, Евгения, это ванная.

Ванная комната была раза в четыре меньше спальни и представляла собой небольшой помост, в центре которого, занимая почти всю площадь, находилась собственно сама ванна. Ванна тоже была сделана из дерева и напоминала мне ушат только большего размера. В нем, в ушате, уже была горячая вода, как будто только меня и ждали. Слева почти под самым потолком располагалось небольшое узкое окошко с мозаикой, от которого на ванну падал слабый луч света. Справа от входа на крючке висело небольшое розовое полотенце из непонятной мне ткани. Я вообще в тканях не разбираюсь, однако, как я поняла позже, она была мягкой и хорошо впитывала влагу.

– Евгения, – забеспокоилась Фарвина, – давай я помогу тебе раздеться. Тебе надо помыться.

– Спасибо, я сама. – Мне хотелось, чтобы милая толстушка побыстрее удалилась, так как мне не терпелось забраться в теплую воду. Хотя доисторическая ванна и не вызвала у меня доверия, все равно после прогулки по лесам и полям мне просто необходимо было обмыться.

– Негоже принцессам самим раздеваться и мыть себе спину, – пробурчала под нос Фарвина.

– Я не принцесса, – возразила я (хотя кому из девушек не хочется, чтобы ее называли принцессой?). – С чего вы взяли?

– Как же не принцесса? – удивилась толстушка. – Если граф привез тебя сюда, значит, ты принцесса. Он, знаешь ли, абы кого не приглашает в свой замок, а лучше сам поедет к кому-нибудь в гости. На то он и слан.

– Слан? А кто это? – спросила я, не удержавшись, чтобы удовлетворить свое любопытство.

– Ну, ты, милочка, будто не с мира сего…, – Фарвина пояснила, – слан – это очень важная должность при короле…

– Василия Великого?

– Того самого. Слан – это гонец с наиболее важными поручениями.

– Гонец?! – удивилась я. Уж эта должность ну никак не для графа.– Граф – гонец?!

– Не просто гонец, – сказала Фарвина (она уже начала злиться, что я не понимаю). – Я же говорю: гонец с важными поручениями. Такая должность требует особого доверия короля. Особого доверия короля, – повторила она и, уже собираясь уходить, спросила. – Точно не хочешь, чтоб я помогла?

– Точно. – Ответила я. У меня не было никакого желания раздеваться перед мало знакомой мне женщиной. К тому же, я сама всегда неплохо справлялась с купанием.

– Ну, как знаешь, – снова не очень довольно пробурчала толстушка, – хотя и негоже принцессам мыться самим, – повторила она. – Ну, если тебе понадобится моя помощь, позвони в колокольчик, и я приду.

Только тут я заметила, что справа от окна спальни неизвестно откуда с потолка свисает ярко-розовая лента со светло-розовой кисточкой на конце.

– И что, если я дерну за эту ленточку, вы придете?! – удивилась я.

У Фарвины глаза на лоб полезли от моего вопроса.

– Конечно, – ответила та, а потом, подумав, добавила. – Откуда ты, дитя? Из какой провинции?

– Да не из провинции я, – я уже хотела обидеться. – Просто я издалека, и мм…совсем не знаю ваших нравов.

– Ясно, голубка. Ваши заморские законы не сродни нашим. Ты тут купайся пока, а я пойду тебе приличное платье посмотрю, а то твое уж никуда не годится! Стыдоба, да и только! Вот уж точно отличие нравов! – И с такими словами она вышла из комнаты.

Я с трудом прикрыла за ней тяжелую дверь и устремилась в ванную. Скинув с себя грязную юбку и безрукавную кофточку, я осторожно залезла в ушат. Вода была еще довольно теплой, такой, как я люблю. Я полностью ополоснулась, нырнув в воду с головой. На полу – помосте я увидела небольшой флакончик с каким-то травяным отваром, в аромате которого я уловила запах ромашки и земляники. Поняв, что это местное средство, заменяющее наш шампунь, я с большим удовольствием помыла им голову. И сразу почувствовала себя человеком.

Что может сделать с человеком вода? Просто чудо! Я освежилась, и мое настроение заметно улучшилось. Просто классно, что в этом замке была ванная. Путь не джакузи, но весьма удобная, и главное необходимая, особенно даме, вещь. А ведь я читала, что в средневековые времена люди не любили мыться и даже считали это плохим тоном. Нет, безусловно, это были глупые люди.

Я осторожно, даже нехотя, вылезла из деревянной ванны и закуталась в мягкое полотенце. Посмотрев на себя в зеркало и удовлетворившись своим видом, я улыбнулась и принялась бережно расчесывать волосы деревянной щеткой, которую нашла в одном из ящиков комода. Еще я там обнаружила чистое постельное белье в розовых тонах, свежие полотенца и много всякой мелочи.

Не успела я досушить волосы, как в комнату вкатилась Фарвина. В своих полных руках она бережно несла длинное пышное платье.