Карта мира

Он, безусловно, меня увидел и расхохотался.

– Что же вы! Время загорать еще не пришло!

– Это не загар, а принятие грязевых ванн! – Возмущенно проговорила я. А затем, выдержав тактичную паузу и приняв строгое (насколько возможно было в этой ситуации) выражение лица, сказала:

– Что же вы стоите, граф?! Помогите даме!

Он почтенно поклонился, прямо как гардемарин какой-то, а потом театрально скинул с себя пиджак и снова шагнул в пучину жижи, некогда бывшей почвы.

Подойдя ко мне, он еще раз поклонился:

– Мадам, – и поднял меня на руки.

Легко и непринужденно я повисла на его сильных и, в то же время, нежных руках и таким образом добралась до конца поля. Он осторожно опустил меня наземь и осмотрел себя. Его вид оставлял желать лучшего. Если до того момента, как взять меня на руки, на его дорогой белой рубашке были лишь небольшие пятнышки от брызг, то после того, как я его обняла, вся она оказалась коричнево-черной.

Не удержавшись от еще одной пакости (как говорится легкая месть за то, что он смеялся надо мной), я поднялась на цыпочки и, взяв ладонями его щеки, со словами «спасибо, граф» слегка причмокнула в губы. Это вызвало у него бурю противоречивых эмоций, которые не замедлили появиться на его лице. Недоумение, нахальство с моей стороны по отношению к его важной персоне, а также тот факт, что я испачкала, таким образом, ему лицо, оставив смачные следы ладошек, – заставили его задуматься и секунд на пятнадцать замолчать.

– Что же вы, граф?! – я сделала вид, что отряхнулась. – Не стоять нам же здесь вечно… Может, двинемся дальше?!

И с этими словами я, демонстративно отвернувшись, шагнула в лес.

Лес был приятным. Честно сказать, именно о нем я и мечтала весь май, когда писала дипломную работу, подписывала «бегунки», портила нервы и зрение на дурацкий, вечно зависающий компьютер. Лес всегда меня успокаивал своим величием, таинственностью и, конечно, зеленью.

Я вообще мало бывала в лесу. И это был редкий лес, у речки или озера. Этот же лес с каждым деревцем становился темнее и гуще, он слегка пугал и завораживал одновременно.

Смешанные породы мелькали перед глазами; красивые ровные стволы уходили высоко в небо, превращаясь в пушистые кроны.

Вот и сейчас, пробираясь сквозь редкий подлесок и мягкую от росы траву, я уже почти не обижалась на графа и даже была рада тому, что очутилась здесь. В голове роились мысли: «А ну его этот диплом! Ну его этот мегаполис! Здесь так хорошо!». Одна моя половинка еще пыталась сопротивляться, та, что хоть чуть-чуть умела здраво мыслить; а другая – уже на все забила и наслаждалась пением птиц, чистейшим воздухом и приятным запахом свежей листвы.

Я медленно шла, обнимая стволы молоденьких березок и затрагивая кусты разросшегося орешника. Мне захотелось петь.

Надо сказать, что пою я неважно, иногда в мелодию не попадаю, хотя и окончила музыкальную школу. Поэтому, чтобы не смущать лесных обитателей, я не стала распевать во весь голос, а замурлыкала себе под нос неказистую песенку.

Сегодня в белом танце кружимся-а-а,

Наверно, мы с тобой подружимся-а-а,

И ночью мы вдвоем останемся-а-а,

А утром навсегда расстанемся-а-а. (Кредо «Белый танец»)

– Вы развеселились, – заметил граф. Он шел позади меня, боясь приблизиться, ожидая, что я снова взорвусь от возмущения.

Я обернулась и улыбнулась ему, потому что не улыбнуться было нельзя. Он был таким растерянным и смешным, весь грязный и нелепый, как дворовый нашкодивший мальчишка. В этот момент он совершенно не напоминал мне графа. Сразу как-то стало легче. Ну не знаю я, как общаться с титулованными особами. Не в тот век воспитана.

– Хорошо здесь, – сказала я. – Мы хоть правильно идем?

Он улыбнулся:

– Да, правильно. Скоро здесь будет ручей. Можно будет умыться.

– Отлично, – кивнула я и двинулась дальше.

Граф оказался прав. Через пару прогалин, за большим дубом, виднелся широкий ручей. Вода в нем была зеркально чистой, а приятное журчание радовало слух.

Я присела на корточки и опустила руки в воду. Она оказалась довольно теплой. Умывшись, я, наконец, увидела нормальное отражение, а не мымру с коричневыми сосульками вместо волос, украшенных застрявшими соломинками.

Набрав в ладони водицы, я отхлебнула пару глотков.

Граф тоже умылся (смыл прикосновение моих рук) и попил воды.

– Я думаю, что к обеду мы успеем дойти до замка…, там вы сможете переодеться и принять ванну.

– А покушать? – ехидно спросила я, так как мой желудок совершенно серьезно принялся возмущаться и рычать.

– И покушать, – кивнул граф. – Главное, успеть к обеду.

– А долго еще идти? – Я вдруг почувствовала усталость, ноги стали ватными, и меня поморило в сон.

– Нет, недолго. Пару километров, – ответил молодой человек.

– Вы же еще в поле говорили, что пару километров. А мы уже вон сколько прошли!

– Я же образно, – объяснил граф. – Тут идти еще час, максимум полтора. Но если вы устали, мы можем еще чуть-чуть отдохнуть…

– Угу,– кивнула я и разлеглась на мягкой травке, уж очень она меня к себе манила. Где-то высоко виднелось ярко голубое небо с едва заметными белыми облаками. Оно внезапно закружилось и завертелось. Я прикрыла глаза на минутку…

ххх

Бледные, длинные и костлявые пальцы коснулись темной, но прозрачной глади подземного озера, и тут же вода всколыхнулась, и по ней пробежали маленькие волны-мурашки. Пальцы будоражили воду, мягкими движениями колыхаясь из стороны в сторону, не давая воде успокоиться. От них шли все новые и новые волны до тех пор, пока на поверхности не появилась ясная картинка. Сначала озеро показало лицо белобородого худощавого и бледного старика, чьи пальцы выполняли магические движения в прохладной воде, заставляя последнюю выполнять его волю. Пальцы на секунду остановились, как бы давая воде возможность передохнуть, а хозяину насладиться своим отражением; а затем снова двинулись, будто смывая старое морщинистое лицо и требуя смены картинки.

Последняя не заставила себя долго ждать. И буквально через мгновение на ровной, чуть колыхающейся поверхности озера появилось яркое изображение зеленого леса. На пушистой поляне подле ручья сидел молодой мужчина, в котором старик узнал графа Зарусского. Рядом с графом на спине спала девушка, по крайней мере, так показалось старику, ибо глаза у девушки были закрыты, а дыхание было ровным. Оба были довольно странно одеты и весьма грязновато.

Седой старик долго и внимательно вглядывался в лицо спящей особы, а затем тяжело покачал головой и вслух сказал:

– Да, я был прав. Время пришло. Это – она, девушка из пророчества.– И Он, плеснув костлявыми пальцами по воде и тем самым уничтожив видение, дотронулся ими до длинной бороды и потеребил белые волоски.– Хе-хе-хе,– посмеялся Он скрипучим голосом, но без тени злости, и добавил, – время пришло…

ххх

Когда я проснулась, то ощутила, что нахожусь на руках у почтенного графа. Он аккуратно нес меня сквозь заросли кустарника.

– О, вы проснулись, – заметил граф.

– Где мы?

– Уже почти дошли.

– Сколько я спала?