Господин Снайкс и его Чёрная книга

– Это правда. И, как это странно, но я только сейчас задумался тоже об этом. Сбардж жил как все, в моём понимании, то есть был обычным соседом, но это не так! Сейчас я прокручиваю в голове всё, что помнил и знал о нём, во время моих весьма редких посещений этой дачи. И прихожу к тем выводам, что он – та ещё тёмная лошадка. У него не было ни с кем никаких связей. Только к моему отцу и к нескольким другим соседям по даче он относился лояльно. Он всегда был правильным. Но сейчас я понимаю, что это ширма. Фолкан его недолюбливал. Оно и понятно – Фолкан балагур, любит пропустить рюмочку, а тот человек, который ему в этом отказывает или сам по себе неразговорчивый, заведомо враг. Не то что Сбардж и Фолкан были в ссоре – ну, ты меня понимаешь: в школе более шумные дети недолюбливают тихонь и молчунов. Но Сбардж был далеко не тихоня. То, что рассказал Джейн про эти карты, говорит о том, что у Сбарджа, по-видимому, была тёмная сторона. И он так умело скрывал её, что никто ни о чём не подозревал!

– То есть он был колдуном? И это его «самоубийство» было в ритуальных целях? – тихо дополнила я, потому что мы ехали в полупустом вагоне, и мне бы не хотелось, чтобы пассажиры нас услышали.

– Я уже не знаю, что и думать. Я ж говорю – надо проверить всё! Уже корю себя, что не был у него в доме. Он приглашал неоднократно меня, а я всё ленился, или… в общем, я совершал серьёзную ошибку. Если приглашают – надо зайти, проявить любопытство. Сейчас, если б я знал, как у него в доме, я бы лучше составил его психологический портрет.

– Там был твой папа, он говорил, там порядок, – вспомнила я.

– Порядок может быть разным. Вообще, мой папа чрезвычайно хорошего мнения о Сбардже. Оно и не мудрено: Сбардж обладал высочайшим интеллектом, но использовал его не для общества, как, например, поступают учёные, деятели науки. Он даже его не использовал, чтобы достичь вершин в карьере, переехать в более крупный город, в квартиру с лучшими условиями. Ему это было не нужно! Теперь я смутно догадываюсь, почему.

– Мы сегодня проникнем к нему?

– Нет, завтра. Сразу рано-рано утром. Вся аппаратура и приборы Демоуса при нас, они нам помогут. Сегодня надо хорошо подготовиться и выспаться, чтобы завтра со свежими мозгами ничего там не пропустить.

– А как мы Фолкану объясним, что приехали?

– Ему на глаза не будем попадаться. Я проведу нас через лес, чёрным ходом. Там есть калитка, в той стороне, противоположной, мы её перелезем. И свет сегодня включать не будем. Я взял очки ночного видения.

– Поняла, – кивнула я.

Я задумалась, насколько это дело со смертью малознакомого нам человека взбудоражило нас. Я почувствовала, что оно неотвратимо с каждым часом затягивает нас всё глубже. И что мы не остановимся. Был ли это знак, наитие? С какого перепугу мы так всполошились? Эти карты, могила, чёрный дом и неожиданно вскрывающиеся догадки о тёмных сторонах увлечений Сбарджа сослужили прекрасным спусковым механизмом, разогнавшим нашу любознательность.

Мы добрались в полной темноте, очки ночного зрения нам здорово пригодились. Ром как истинный следопыт вёл меня тайными звериными тропами, приходилось идти по колено в снегу. Мы достигли калитки, перелезли, не говоря друг другу ни слова – в кромешной тишине звуки голосов могли разноситься как в рупоре на трибунах. Мы не хотели привлекать внимание Фолкана ни при каких обстоятельствах – сторож не дурак, мог догадаться, что мы тут вынюхиваем. И тогда хорошие отношения с ним были бы жестоко подорваны. Ром на всякий случай предусмотрел несколько убедительных легенд нашего здесь нахождения. Например, по одной из них, папа Рома срочно попросил того что-то привезти с дачи. А я – дальняя родственница.

– Надо заснуть как можно раньше, – сказал мой напарник, когда мы перекусили. – Я разбужу тебя, как только забрезжит рассвет.

Заснула я быстро. В гостиной, где мы спали, было тепло: Ром достал обогреватель с автоматически переключающимся режимом, и его можно смело оставить включенным на ночь. Спала я, как в тот раз, в одежде.

Проснулась от того, что Ром произнёс мне почти над самым ухом:

– Рассвет!

Сказал он это таким голосом, каким будят смертника перед казнью. Это получилось от того, что его голос спросонья был охрипшим и угрожающим, действительно как у палача.

Я встала, Ром протянул мне рюкзак:

– Всё готово, выдвигаемся. Думаю, один-два часа нам хватит. Не сомневаюсь, что дом Сбарджа на неопределённое время превратится в один из заброшенных и наводящих ужас домов с привидениями. Мы должны заглянуть во все щели, пересмотреть книги, приглядеться к вещам. Даже самая незначительная деталь может оказаться зацепкой. Я уже подумывал, что нас двоих маловато. Надо было Пита взять или Джейн. Управиться нам нужно как можно быстрее. Не забудь перчатки!

– А как же! Они всегда при мне, – кивнула я, натягивая их на руки.

Очень тихо открыв дверь, мы направились к забору и перелезли его в том месте, где перелезали позавчера. Затем тихонько направились к двухэтажному чёрному страшному дому. Ром шепнул:

– Бери пристройку-сарай, а я первый этаж пока осмотрю. Как закончишь – приходи на подмогу, посмотрим, что наверху.

Я кивнула. Ром вскрыл замки дверей дома и пристройки Иглой Демоуса, приспособлением, которое позволяет открывать замки любых конструкций и типов. Я вошла в сарай. Ром дал мне фонарик, а сам пошёл в дом.

Тёмная, просторная, но заставленная большим количеством вещей каморка. Охотничьи ружья и ножи занимали стену. В одном из углов я увидела удочки и снасти для рыбалки. Здесь, в сарае, прослеживался идеальный порядок. Масса шкафов, ящиков и коробок, в которых аккуратно лежали вещи. В углу стояли грабли, лопаты, в коробках лежали строительные принадлежности, старые газеты – опять же опрятными стопками, пачки садовых удобрений, семена, охотничьи патроны. Была под потолком также умело и крепко сколоченная полка, на которой находились разнообразные справочники и книги по охоте, рыбалке, огородничеству, по распознаванию птиц, деревьев, грибов.

По тому, как были расставлены и разложены вещи, я поняла, что Сбардж – человек практичный, экономичный, обладал чувством меры. Нельзя про него сказать, что человек любил собирать хлам, напротив, каждая вещь у него приобретала нужное значение. Ни про один гвоздик, ни про одну газетку нельзя сказать, что это бесполезный мусор.

Внезапно меня осенило.

Этот аккуратный, немногословный, никому не мешающий, хозяйственный старик покончил с собой? Старик, который так любовно со вкусом, с пользой обустроил свой уют, на который сейчас приятно смотреть… Что-то здесь не то! Я теперь уже полностью на стороне Рома. Может, Сбарджа кокнул соперник-завистник, позарившийся на его прекрасное житьё, на то, что у Сбарджа всё по полочкам разложено? Психов же полно, от зависти и дурной башки люди и не за такое убивают! А кто знает – может, в ту ночь Сбардж был в этом доме не один, может, находился здесь со своим убийцей, который вот так же незаметно скрылся на рассвете, как мы сейчас пробрались в этот дом?

Шорох у двери заставил меня резко оглянуться. Но тревога напрасна: у двери стоял Ром. Он жестом сделал мне знак подойти, мы вышли из пристройки и зашли в дом. Ром шёпотом спросил:

– У тебя что?

– Я ничего такого не вижу. Сбардж практичный, опрятный… Был.

– Ещё бы! Вот у меня есть кое-что необычное. Знаешь, Клот, похоже, у меня есть шестое чувство.

– Конечно, оно у тебя есть! Ты можешь поджигать предметы, – напомнила я Рому о его феноменальной способности к пирокинезу.

– Нет, другое. Понимаешь, я зашёл и посмотрел на этот ковёр. Чем-то он меня привлёк, словно хотел сказать: «Загляни под меня!» Я заглянул.

Говоря это, Ром провёл меня в крошечную спальню. Здесь, по-видимому, и ночевал Сбардж. Уютное место! Деревянная отделка изнутри, фанерный потолок, пушистый коврик на полу, предохраняющий от заноз, прибранная кушетка у стены, а рядом тумбочка со старым магнитофоном. На стене над кушеткой ковёр. Загораживал он всю стену. Ковёр как ковёр.

Ром приподнял его. И мы увидели дверь.

Как же удобно придуман тайник! Самая маленькая комната, кажется, тут и искать нечего. Ром открыл таинственную дверь в стене. Для этого пришлось сдвинуть кушетку. За дверью в узком пятачке типа домашней кладовки на полу зияла дыра диаметром чуть меньше метра, но человек средних габаритов свободно мог пролезть. Ром первым стал спускаться по лестнице в неизведанное подземелье. Сгорая от любопытства, я устремилась за напарником.

Скважина-ход уводила примерно на десять метров вниз. Когда мы спустились и Ром зажёг фонарик, мы увидели, что оказались в комнате, по первому внешнему впечатлению напоминающую убежище средневекового алхимика. Перед нами предстала достаточно просторная пещерка. На полу мелом начерчен круг с шестиконечной звездой внутри, и виднелись полуистёртые надписи на латыни. К одной из стен прибит столик на двух ножках. На стенах факелы – электричества здесь не предусматривалось.

– У тебя случайно нет с собой спичек?

Зловещим и громким эхом аукнулся вопрос моего друга. Будто кто-то злобный издевательски передразнил Рома как попугай. Только не птица, а попугай от слова «пугать». Ну и акустика! Я предложила:

– Воспользуйся своим даром.

Ром сконцентрировал свою скрытую силу на трёх факелах. Он пристально смотрел на них и через несколько секунд они вспыхнули почти одновременно. Поджигать предметы он «научился» чисто случайно в детстве, когда на этой самой даче ему захотелось поджечь очаг. Так он открыл свой дар.

Колыхающийся огонь озарил пространство пещерки. Помимо стола, здесь располагался большой дубовый стеллаж. Мы подошли к нему и увидали на его полках пузырьки, камешки и баночки. А в баночках, закрытых марлей, лежали засушенные насекомые, черви, личинки, перемолотая трава. Пучки трав также развешаны на верёвках под потолком во всех местах, куда падал наш взгляд.

– Похоже, ты права насчёт двуличности Сбарджа. Одна его часть никак не хотела расставаться с причудами молодости, а другая уж очень хотела противостоять злу, но тщетно. Это его и погубило.

– Сбардж мог быть здесь не один в ту роковую ночь, – предположила я.

Ром долго и пристально смотрел в мою сторону, но не совсем на меня:

– Видишь, тут даже нет паутины, пыли и грязи. Это говорит о том, что этой комнатой постоянно пользовались, держали тут всё в чистоте. Как рабочим кабинетом в офисе. Смотри, что написано на банках с травой: можжевельник, лапчатка, вербена, зверобой, вереск, горицвет, полынь, ромашка. Знаешь, какие это камни? – Ром внимательно рассматривал булыжники, многие из которых огранённые, но все крупные, помещающиеся на ладони. – Это настоящий изумруд! Бирюза, халцедон, розовый кварц, хризолит, вот это яшма, сердолик, лунный камень, топаз, тигровый глаз, нефрит. Сомнений не может быть, я изучал факультативный курс ювелирного дела. Да это же настоящие сокровища!

Ром открыл нижние ящики стеллажа. Там лежали пожелтевшие листы бумаги.

– Смотри! – произнёс он с неподдельным удивлением.

Всего там обнаружилось четыре рисунка, по одному на каждом листе. На одном из них – птица, похожая на сороку. На втором – медведь. На третьем – тот же медведь и в той же позе, только верхом на нём восседал король в короне, в королевском зелёном плаще, с обнажённым мечом в руке. На четвёртом рисунке был изображён юноша с чёрными волосами и в зелёных одеждах. Кожа его тоже зеленоватого оттенка, словно он был лешим или мертвецом.

– Нам надо это взять, – проговорил взволнованно Ром, кладя в рюкзак эти рисунки, банки с лапчаткой и можжевельником и изумруд.