Хозяин моего тела

Действительно, чего бы не сыграть шлюху. Куда неприятнее быть Лолой Асти, чье положение в доме Элиаса Конте абсолютно непонятно.

Возможно, когда потенциального убийцу найдут и накажут, Элиас просто выселит меня в домик от Агентства. Туда, где я должна была жить, не случись все это.

Благодаря очкам не видно слез в моих глазах, но в машине очки придется снять. Мне нужно срочно успокоиться.

Какая бы ни была ситуация, это моя жизнь. Надо попробовать управлять ей, а не плыть по течению. Иначе снесет.

Я впервые вижу гараж Элиаса – до этого он просто оставлял машину в саду, а ее кто-то отгонял. Я задумываюсь об этом и выпадаю в осадок.

В гараже пять машин, и все они шикарные, но очень разные. Та, на которой мы сейчас поедем, выглядит реально бронированной и устрашающей. А за рулем сидит водитель.

И этот водитель не выказывает ни капли удивления при виде Элиасова маскарада. Возможно, он просто вышколенный слуга, но мне кажется, что тут другое.

Элиас Конте регулярно меняет внешность и притворяется разными людьми.

Возможно, этот водитель свято уверен, что он и есть голубоглазый бородатый брюнет в умопомрачительных деловых костюмах.

Я решаю обойтись без вопросов. Шлюха никогда их не задаст. Буду только молчать и иногда улыбаться.

Но дверь в машину открывать себе самой мне не приходится. Водитель выходит и распахивает ее перед нами. Первым садится Элиас, а я следом.

Однако, приятная новость: нас от водителя отделяет перегородка. Наверняка звуконепроницаемая.

Я разворачиваюсь к Элиасу и спрашиваю:

– А где охрана?

– Присоединятся на выезде из сада. Не люблю портить дорожки колесами. Клади мне голову на плечо, малыш.

Я слушаюсь. От Элиаса пахнет его потрясающим парфюмом. Мы едем куда-то, как молодая семья или влюбленная пара, но из-за такой позы я практически не вижу, что происходит вокруг за окном.

– А можно я буду немного смотреть в окно? Я еще толком не знаю этот город, полюбуюсь хоть.

– Да.

Элиас мягко меня отпускает, я разворачиваюсь и вижу… их.

Мы как раз выезжаем из ворот, и в боковое стекло я прекрасно могу разглядеть три угрожающего вида машины, стоящие одна за другой. Абсолютно черные и откровенно бандитские.

Дергаться уже поздно. В одну такую машину спокойно поместится человек шесть. Даже одного крепкого мужика хватит, чтобы скрутить меня. Не говоря о восемнадцати.

– Малыш, хватит машинки разглядывать. Обними меня и положи ладошку вот сюда.

И я кладу. Прямо туда.

С каждой минутой мне все страшнее. Что Элиасу Конте стоит трахнуть меня самому, а потом пустить по кругу?

– Лола. Хватит дрожать. Замерзла что ли?

И Элиас регулирует температуру в салоне, делая теплее. А у меня зуб на зуб от ужаса не попадает.

– Когда приедем на пляж… все люди из машин будут на нас смотреть?

– Нет. Они встанут по периметру и будут его охранять. А мы с тобой пойдем гулять вдвоем. Развлечемся.

Что-то в его словах отчаянно мне не нравится. Напрягает.

– Как… развлечемся?

– Займемся сексом, Лола. Ты подписала контракт, и секс на улице там отмечен.

Он говорит это как нечто само собой разумеющееся. Неотвратимое.

А мне хочется сжаться в клубок. Потому что так, в такой форме – это страшно.

– Но… если я не хочу?

Элиас усмехается.

– Ты постоянно чего-то «не хочешь», Лола. А потом стонешь от удовольствия. Ну а я не романтик.

Я поворачиваюсь так, чтобы видеть его глаза. Их взгляд жесткий и бескомпромиссный, он больше пугает и давит, чем вселяет уверенность. Но мне просто необходимо видеть лицо Элиаса Конте.

– О чем ты?

Элиас смотрит на меня в упор.

– О нас. Не жди от меня поведения мальчика-романтика. Отношения со мной не сказка. Я много могу дать, но возьму еще больше.

Капец. Иначе и не скажешь. Я себе что-то там воображала, а с его стороны все иначе. Прямо, четко и, наверное, железно.

– Если это отношения, то почему у меня нет права голоса?

– Нет? – Элиас выгибает бровь. – А что мы сейчас делаем?

– Но я не могу ни на что повлиять! – я почти срываюсь на крик. – Я же говорила, что… не люблю тебя!

Элиас просто убирает мои руки со своего тела и отворачивается к окну. В полной мертвенной тишине, которая ужасно действует мне на нервы.

Я… разозлила его, наверное.

Сейчас мне совершенно не нравится, что он так хорошо держит себя в руках. Лучше бы накричал на меня или даже обозвал меня как-нибудь.

Что угодно вместо ледяного молчания. Потому что за ним мне мерещится самое худшее.

И я оказываюсь права.

Элиас вдруг «отмирает»: