На краю вселенной

– Ну, так знай. Слышал я, что ты стал заглядываться на мою дочь.

– Помилуйте меня, мой царь! Как я, простой смертный, по- смел бы смотреть на нее?! Она ведь богиня!

– Запомни, ты всего-навсего конюх и ничего больше! Если я еще раз замечу, что ты поднимаешь голову в присутствии моей дочери и смотришь на нее, то тогда ты этой головы лишишься!

– громогласно промолвил царь Кир, сдвинув брови.

Бедный Агапий упал перед правителем и в отчаянии произнес:

– Мой повелитель, впредь такое не повторится!

Он знал, что за ослушание царя ему точно не снести головы. Никто из смертных не смел смотреть на царскую дочь. Но прекрасная Клейто сводила его сума. Чтобы заставить себя не смотреть на ее совершенную красоту, ему легче было умереть.

– Впредь ты больше не будешь готовить ей лошадей для про- гулки, не будешь и сопровождать ее. Я строго тебе запрещаю. Все, ты свободен! Надеюсь, ты меня хорошо понял, – процедил сквозь зубы Кир и всем своим видом показал, что он не намерен больше возвращаться к этому разговору.

– Да, мой повелитель, я все понял!..

Юноша вышел из дворца с поникшей головой. Он направился в конюшню. Кони почувствовали Агапия издалека и сразу же зафыркали. Мотая головой, когда тот вошел в конюшню, самый красивый жеребец Таскан в беспокойстве забил копытами. Таскан вел свою родословную от жеребцов Посейдона, которых запрягали повелителю морей в его тройку. Подойдя к Таскану, юноша печально взглянул в глаза жеребцу и проговорил:

– Нельзя любит тех, кто выше тебя. Ведь она богиня! Но не любить ее я не в силах… Что мне делать, мой верный Таскан? За что мне боги послали такое наказание? Ведь любовь нельзя просто так выбросить из сердца… Нельзя просто так запретить человеку любить…

Конь хоть и был животным, но понял боль Агапия.

Он громко заржал и попытался встать на дыбы, таким образом, проявляя свое негодование.

– Успокойся, Таскан. Ты прав. Человеку нельзя запретить любить! Я найду решение. Никому ее не отдам, если даже придется умереть…»

– Вот так Агапий решил, что будет до конца бороться за свою любовь, – подвела итог Салтанат первой части легенды. На пляже в этот момент показались первые отдыхающие – любители утреннего купания.

– Ну, мне пора! Что было дальше – я уже в следующий раз прочту…

– Ты уже уходишь?! – испугался Актан.

– Ты на меня не обижайся, но мне действительно пора! А то мама с папой будут волноваться.

Айфон внезапно зазвонил приятной мелодией.

– Ну что я сказала, вот видишь, меня уже спохватились… Плохо быть единственным ребенком в семье! Все время тебя ищут, – с грустью отметила она и ответила на вызов.

– Алло, мам, я уже бегу. Хорошо… – И вновь обратилась к Актану: – Без меня они даже на завтрак не идут. Ну все, пока, я побежала… – Она встала со скамейки-качалки.

– Постой! Я хотел спросить… Ты завтра опять придешь?

– Конечно. Я же тебе должна до конца легенду дочитать! А то не узнаешь, что случилось с прекрасной Клейто и Агапием. Ну все, я побежала. Надеюсь, дорогу назад найдешь?

– Найду. Ты забыла – у меня есть Тайбас.

– Точно, забыла… Он у тебя такой тихий, словно призрак какой-то.

– Все так говорят. А Кулубек-байке заметил, что это моя тень.

– Тайбас, береги своего хозяина! – нагнувшись, девочка погладила волка по холке, потом, ступая по еще прохладному утреннему песку, направилась в сторону коттеджей.

Актан и волк остались наедине со своими думами.

– Тайбас, она не такая, как все, – вздохнул мальчик. Волк неторопливо проследил, как фигурка девочки скрылась среди деревьев, выполз из-за скамейки и дал Актану понять, что пора возвращаться назад на хоздвор, в бараки. Мальчик же не спешил. Сердце его было, как сосуд, наполненный живительной влагой, пьянящей и сладкой, словно нектар. Волшебный аромат

любви, оставленный Салтанат, кружил ему голову. Охваченный невыразимо прекрасным чувством, Актан жаждал только одного – быть рядом с ней.

…Домой, где его уже ждал накрытый праздничный стол, он вернулся в возбуждении. Семья собралась в полном составе и готова была поздравить его с четырнадцатилетием. Праздник начался с поздравлений и подарков.

Старшая Дарика подарила Актану четыре диска аудиокниг классиков мировой литературы. Она специально подбирала таких авторов и такие произведения, которые бы оказали положительное влияние на мальчика в его становлении как личности. Она как никто понимала, что именно в подростковом возрасте мальчики наиболее восприимчивы к окружающему миру. У них идет формирование личности. Поэтому сестра серьезно подошла к вопросу выбору подарка.

– Мой дорогой Актан, эти книги написаны великими людьми. Классики мировой литературы. Это Лев Толстой – «Война и мир», Чингиз Айтматов – «Белый пароход» и «Когда падают горы», Эрнест Хемингуэй – «Старик и море» и «По ком звонит колокол», и последние книги, которые я хочу тебе подарить, это

«Отверженные» и «Человек, который смеется» – знаменитого французского писателя Виктора Гюго. Произведения этих авторов глубокие и философские. Учат нас жизни, как преодолевать трудности и как быть настоящими людьми. Надеюсь, они тебе понравятся!

– Спасибо, Дарика-эже. Вы же знаете, как я люблю слушать

аудиокниги! – обрадовался мальчик и прижал диски к груди.

Книги для него был особый мир. С первых минут повествования он начинал жить вместе с героями произведений, вместе с ними любить, страдать, проживать их судьбы. Поэтому каждая книга для него была открытием неизведанного. Это было неким откровением из мира зрячих людей, отдушина в его незрячей жизни. Актан был в восторге, предвкушая, что они принесут ему новые духовные открытия. Бегимай же подарила ему Mp3 плеер с стильными наушниками.

– Мой золотой братишка, я тебя крепко люблю и желаю тебе в жизни всего-всего самого хорошего! Я знаю, что кроме книг ты любишь слушать музыку. Вот этот плеер может поместить тысячи песен. Слушай его на здоровье! Будь всегда таким же чистым, добрым и хорошим, как ты есть, – она крепко обняла его и поцеловала в щеку.

Пришла очередь и Айчурек преподнести сыну подарок. Она подошла к сандыку, вытащила оттуда аккуратно свернутый большой пакет.

– Рубашка, наверное, – шепнула Бегимай старшей сестре. Айчурек в этом плане была всегда для детей предсказуема. Бегимая почти не ошиблась.

– А это от нас с отцом припрятанный для твоего дня рождения турецкий костюм. – Мать развернула его сверток. Костюм был темно-синего цвета и переливался на свету.

– Ух ты, мама! – воскликнула Бегимай. – Вот это классный подарок! – поддержала она мать.

– На ярмарке в Бостерях мы с отцом приобрели его по хорошей цене, – похвалилась Айчурек удачной покупкой для сына.

– И вот еще рубашка к нему, – вытащила она вслед за костюмом из сандыка голубую рубашку, упакованную в красивую коробку с прозрачной стенкой.

– Отец, что молчишь? – сказала она Абылу, который скромно сидел, не вмешиваясь в поздравительную часть семейного торже- ства. Отец встал, подошел к Актану и тихим голосом произнес:

– Актан, балам (сынок), поздравляю тебя с днем рождения. Мы с мамой тебя любим и желаем всего самого наилучшего.

– Спасибо, ата, – поблагодарил сын отца и погладил его шер- шавую ладонь. Он всегда гладил руки родных, когда хотел выказать им большую благодарность.

Семья замерла в ожидании. Каждый знал, что отношения отца и сына в последнее время были непростыми. Переходный возраст у мальчишек требует особого отношения, особого понимания отца. В этот период он служит для мальчика примером во всем. Как раз образцом поведения Абыл не мог похвастать перед сыном. Прикосновение Актана к его руке всколыхнуло у него отцовские чувства.

Он обнял мальчика и растроганно произнес:

– Все будет хорошо! Главное, сынок, будь счастлив в этой жизни! – и поцеловал в лоб.