Афоризмы житейской мудрости

Афоризмы житейской мудрости
Артур Шопенгауэр

Philosophy Young AdultМИФ Культура
«Афоризмы житейской мудрости» Шопенгауэра представляют собой лаконичное и проницательное исследование человеческой природы и бытия. В этом сборнике философ обращается к повседневным истинам, обрамляя их в остроумные и порой ироничные высказывания.

Шопенгауэр предлагает читателю уникальный взгляд на страдания, желания и иллюзии, которые сопровождают человеческую жизнь. Каждый афоризм – это не просто наблюдение, а приглашение к глубокому размышлению о том, как мы воспринимаем мир и себя в нем.

Философ сочетает элементы восточной мудрости с западной традицией. В его словах звучит призыв к осознанию ограниченности человеческого существования и необходимости находить смысл даже в самых обыденных аспектах жизни.

Афоризмы Шопенгауэра о жизни и любви – мудрые напоминания о том, что счастье – это лишь мираж, а за каждым желанием скрывается неизбежное разочарование.

Для кого эта книга

Для ценителей классических работ по культуре, истории, философии.

Для тех, кто хочет переосмыслить мудрость прошлых веков, усовершенствовав свои навыки дипломатии.

Для тех, кто собирает классику в эстетичном подарочном оформлении.

Артур Шопенгауэр

Афоризмы житейской мудрости

Предисловие канд. филос. наук Натальи Чепелевой.

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

© Предисловие. Н. Чепелева, 2024

© Оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2025

* * *

Что такое счастье?

Кого можно назвать счастливым человеком? И как понять, счастлив ли я сам в данный момент? Ответ Артура Шопенгауэра на эти вечные вопросы отличается от большинства банальных представлений своей откровенностью, прямотой и даже некоторой циничностью. По его мнению, счастье, в отличие от страдания, имеет отрицательный характер – это значит, что мы не осознаем своего счастья и замечаем его только тогда, когда наступают несчастливые дни. Поэтому счастье всегда находится в будущем или в прошлом, а настоящее никогда нас не удовлетворяет.

Наша жизнь, учил Шопенгауэр, по существу, есть страдание. Удовлетворение желаний приводит к пресыщению и скуке, а, избавившись от скуки, мы снова испытываем неудовлетворенность – вся наша жизнь проходит в поиске баланса между желанием и удовлетворением. Важно понять, что страдание неизбежно для жизни и навсегда избавиться от него невозможно. Однако это не означает, что все мы должны отчаяться и покориться своей участи, ведь можно овладеть искусством провести свою жизнь как можно более счастливо даже тогда, когда счастье само по себе недостижимо. Руководство к этому искусству Шопенгауэр предлагает в трактате «Афоризмы житейской мудрости», который считается вершиной этики Шопенгауэра, а также отличным введением в его философию.

В своем главном труде «Мир как воля и представление» Шопенгауэр отметил, что всякое исследование в конечном счете редуцируется к способу ориентации человека в мире. Добродетели, как и гениальности, нельзя научить, и было бы нелепо ожидать, что моральные системы философов могут создавать доблестных, благородных и тем более святых людей. Однако философия может уловить, истолковать и объяснить сокровенную сущность мира, которая проявляется в числе прочего в человеческих поступках. И поэтому этика – самая серьезная часть любой философской системы, ведь в ней речь идет о том, что непосредственно близко всякому человеку и никому не может быть чуждо и безразлично.

В «Афоризмах житейской мудрости» Шопенгауэр предлагает «философию для мира» – выжимку из собственного этического учения, ориентированную на людей, стремящихся к самопознанию и саморазвитию.

Философия для мира

«Афоризмы житейской мудрости» принесли Шопенгауэру мировую славу и стали самым удачным произведением, опубликованным при его жизни. В этом тексте Шопенгауэр не говорит о метафизических проблемах мироздания и намеренно встает на эмпирическую точку зрения, рассуждая над тем, как каждый отдельный человек может достичь максимально возможного счастья, выбирая наименьшее из всех многочисленных зол, окружающих его в повседневной жизни. Интересно, что популярность самому известному философскому пессимисту принес его самый оптимистичный текст.

«Афоризмы житейской мудрости» быстро стали настольной книгой у читающей творческой публики. Светские интеллектуалы восхищались чувством стиля Шопенгауэра, афористичностью и остроумием его формулировок, а также дерзостью, эрудицией и здравым чувством реальности, которые были выражены в тексте.

Место «Афоризмов житейской мудрости» в философском наследии Шопенгауэра определить не так просто, как это кажется на первый взгляд. Проблема, с которой сталкиваются исследователи, связана с тем, что многие тезисы «Афоризмов» противоречат ключевым идеям классической метафизики Шопенгауэра из других работ. Например, учение о том, что счастье носит отрицательный характер, достаточно трудно согласовать с практическими советами по достижению счастья из «Афоризмов». Более того, строго говоря, эти советы должны способствовать поддержанию воли к жизни, а не ее отрицанию. Вместе с тем именно отрицанию воли к жизни Шопенгауэр учит в четвертой книге «Мир как воля и представление». Этический идеал Шопенгауэра – аскет, культивирующий в себе отвращение к жизни и земным благам.

Оптимистичные «Афоризмы житейской мудрости» трудно вписать в систему Шопенгауэра, и этой проблеме посвящены многие научные статьи. Консенсус, который устоялся на сегодняшний день, объясняет эту ситуацию следующим образом: в «Афоризмах» Шопенгауэр предлагает популярную версию своей философии – «философия для мира» – которая будет понятна любому читателю. На протяжении всего текста «Афоризмов» Шопенгауэр делает отсылки к различным своим произведениям, приглашая читателя углубить свое понимание шопенгауэровской философии и познакомиться с его метафизической системой. Любопытно, что сам Шопенгауэр был далек от аскетического идеала, описываемого им в других работах, и скорее жил в соответствии с учением «Афоризмов», а не «Мира как воли и представления». Поэтому «Афоризмы», помимо всего прочего, позволяют нам ближе познакомиться с личностью Артура Шопенгауэра.

«Афоризмы житейской мудрости» были опубликованы Шопенгауэром в 1851 году в первом томе сборника «Парерга и Паралипомена». Однако соответствующие заметки, посвященные эвдемонологии, или искусству быть счастливым, Шопенгауэр начал делать уже в 1821 году в небольшой записной книжке, которую озаглавил в честь одноименного произведения Марка Аврелия «К самому себе». Хотя, если верить распорядителю его завещания, Шопенгауэр просил уничтожить этот текст из-за слишком личного характера рассуждений, многие из этих заметок позднее нашли выражение в «Афоризмах».

Набросок первой главы «Афоризмов» появился уже в 1828 году под заголовком «Эвдемоника», а затем эта тема получила развитие в рукописной заметке «Адверсария». Можно сказать, что Шопенгауэр выразил в тексте «Афоризмов» собственную житейскую мудрость, основанную как на личном опыте, так и на материале произведений античных и европейских классиков. Шопенгауэр ориентируется на Аристотеля и Эпикура, Сенеку и Петрарку, Кастильоне и Грасиана, Вольтера и Гёте.

Три критерия счастья

Текст «Афоризмов житейской мудрости» условно состоит из двух частей и приложения. В первой части (главы I–IV) Шопенгауэр обсуждает три блага человеческой жизни, которые исследователи иногда называют «критериями счастья»: что есть индивид, что имеет индивид и чем индивид представляется.

Первый критерий, безусловно, является самым важным, к нему относятся как внешние преимущества (здоровье, красота), так и внутренние достоинства (интеллект, духовность). Шопенгауэр не говорит здесь подробно о нравственности, хотя упоминает, что она тоже приводит к счастью, и отсылает читателя к своей работе «Об основе морали». В этом сочинении Шопенгауэр вводит критерий морально ценных поступков – это отсутствие всякой эгоистической мотивации. В человеке есть три основных этических импульса: эгоизм, злоба и сострадание, они есть у каждого (причем в невероятно различном соотношении), которое зависит от врожденного индивидуального характера человека. В сочинении «Об основе морали» сострадание определяется как свободное участие в страдании другого, благодаря которому страдание прекращается, – в этом и состоит всякое благополучие и счастье.

Второе благо человеческой жизни, описываемое Шопенгауэром в «Афоризмах», – собственность. Здесь Шопенгауэр предлагает свои рассуждения о финансовом благосостоянии, отдельно отмечая недооцененное преимущество – с самого начала обладать средствами на независимую жизнь, свободную от нужды. В этой связи необходимо упомянуть о факте из биографии самого Шопенгауэра. Его отец был крупным немецким коммерсантом и оставил Артуру крупное наследство, что позволило ему вести весьма расточительный образ жизни во время учебы в Готе. Хотя светские вечеринки не мешали его успехам в учебе, они беспокоили его мать Иоганну, которая не одобряла его стремления вращаться в дворянском обществе и в письмах регулярно напоминала сыну о его бюргерском происхождении. Конечно, это станет одним из многочисленных поводов к их последующей размолвке. В 21 год Шопенгауэр получил от матери свою часть наследства, что открыло перед ним возможность жить не за счет философии, а ради нее. Поэтому, когда Шопенгауэр в «Афоризмах» отмечает важную роль благосостояния, он на личном опыте знает, о чем говорит.

Третий «критерий счастья» – то, чем индивид представляется. Это честь, ранг и слава. Шопенгауэр обращает внимание на важность нашего образа в глазах других людей. Сам он тоже стремился к известности, однако долгое время его персона находилась в тени более крупных немецких философов. Главный конкурент Шопенгауэра – Гегель. Известна история о том, как Шопенгауэр намеренно ставил свои лекции в Берлинском университете на одно время с лекциями Гегеля, однако если к Гегелю приходило более 200 человек, на лекции Шопенгауэра записывалось на более 5.

Все изменилось в 1850-х годах, когда благодаря публикации «Афоризмов житейской мудрости» к Шопенгауэру пришла долгожданная слава. Говоря о чести, Шопенгауэр отдельно выделяет гражданскую, служебную, половую честь. Еще один вид чести, отличный от всех предыдущих – рыцарская честь, которую Шопенгауэр называет порождением высокомерия и глупости христианской Европы. Покончить с принципом рыцарской чести, которая в решении важных вопросов вместо интеллекта ставит физическую силу и случай, – задача философов, исправляющих понятия.

Аристократический индивидуализм

Вторую часть текста (глава V) Шопенгауэр озаглавил «Паренезы и максимы», вероятно, по аналогии с работой Гёте «Максимы и размышления». Высшим правилом всякой житейской мудрости Шопенгауэр признает высказывание Аристотеля из «Никомаховой этики»: «Рассудительный ищет свободы от страдания, а не того, что доставляет удовольствие». В соответствии с ним Шопенгауэр формулировал 53 совета, следуя которым человек сможет, насколько это реально, приблизить свое счастье.

Иногда исследователи выделяют в качестве ключевой идеи, которую Шопенгауэр выражает в этой части, аристократический индивидуализм, согласно которому в решении вопросов следует ориентироваться на собственное мнение, а чужие советы объявляются мнением завистливой толпы. Шопенгауэр выделяет три вида аристократии: аристократия рождения и ранга, денежная аристократия и наиболее почетная умственная аристократия. Впрочем, «Паренезы и максимы» гораздо богаче, нежели просто рассуждения об аристократии. Здесь Шопенгауэр говорит об одиночестве и подлинной дружбе, о благоразумии и мужестве, дает советы по укреплению здоровья и объясняет, как следует себя вести, если вы столкнулись с завистью и ложью.

Отдельное внимание уделяется Шопенгауэром теме личности в обществе: он сравнивает общество с огнем, у которого умный человек будет греться на отдалении, а глупец, однажды обжегшись, скрывается затем в холоде одиночества. Кант называл стремление человечества друг к другу и одновременную склонность к уединению «необщительной общительностью».

Во втором томе сборника «Парерга и Паралипомена» Шопенгауэр вновь поднимет эту тему, когда будет излагать свою знаменитую притчу о дикобразах. Однажды холодным зимним днем стадо дикобразов легло тесно друг к другу, чтобы согреться, однако острые иглы заставили их лечь подальше друг от друга. Затем из-за холода они снова придвинулись и опять начали страдать от игл собратьев. Так продолжалось до тех пор, пока дикобразы не заняли идеальное положение, достаточно близкое друг к другу, чтобы согреться, но достаточно далекое, чтобы не чувствовать уколы от игл. Этой притчей Шопенгауэр призывает нас брать свое одиночество в общество, чтобы достичь наилучшего состояния.

Старость vs молодость

«Афоризмы житейской мудрости» завершаются приложением (глава VI) «О различии между возрастами», которое считается одним из стилистических шедевров Шопенгауэра. Он тонко чувствует, как по-разному ощущают себя ребенок, взрослый человек и старик, описывая разницу мироощущений с помощью богатых метафор и аллегорий.

Шопенгауэр учит не бояться старения и, ссылаясь на Платона, называет старческий возраст счастливым. Впрочем, поскольку спокойствие старости уравновешивает беспокойство молодости, Шопенгауэр называет их взаимно благополучными, остроумно подмечая: «Когда человек стар, для него остается только смерть, а когда он молод, перед ним жизнь, и еще вопрос, что из двух страшнее».

Завороженность текстами Шопенгауэра, которую вот уже 200 лет испытывают его читатели во всем мире, во многом связана с тем, что Шопенгауэр обращается к своим читателям напрямую, и каждый может почувствовать себя вовлеченным в диалог с великим мыслителем. Глубина его философского взгляда, выраженная блестящим литературным стилем, по праву возносит Шопенгауэра в число величайших мыслителей человечества.

    Канд. филос. наук Н. Чепелева, преподаватель кафедры истории зарубежной философии, участница международного коллоквиума Исследовательского центра Шопенгауэра в Майнце, Член Совета молодых ученых философского факультета МГУ

Счастье вещь нелегкая.

Его очень трудно найти внутри себя и невозможно найти где-нибудь в другом месте.

    Шамфор

Введение

Понятие житейской мудрости имеет здесь вполне имманентное значение, – именно в смысле искусства провести свою жизнь возможно приятнее и счастливее, искусства, руководство к которому можно было бы назвать также эвдемонологией: это будет, следовательно, наставление в счастливом существовании. А это последнее опять-таки вполне можно было бы определить как такое существование, которое при чисто объективном рассмотрении или, вернее (так как здесь дело идет о субъективном суждении), при холодном и зрелом размышлении заслуживало бы решительного предпочтения перед небытием. Такое понятие о счастливой жизни показывает, что мы держимся за нее ради нее самой, а не просто из страха перед смертью; отсюда же следует, далее, что мы желали бы, чтобы она длилась вечно. Возникает вопрос, соответствует ли человеческая жизнь понятию о таком существовании, да и вообще может ли она ему соответствовать; моя философия, как известно, отвечает на этот вопрос отрицательно, тогда как эвдемонология предполагает положительный ответ на него. Ведь она исходит как раз из того врожденного заблуждения, разбор которого начинается 49-й главой во втором томе моего главного произведения. Поэтому, если я все-таки принимаюсь за такого рода сочинение, мне надлежит совершенно покинуть ту высшую, метафизико-этическую точку зрения, к которой, собственно, должна вести вся моя философия. Все, следовательно, приводимые здесь рассуждения основаны до известной степени на компромиссе, именно поскольку в них удержана обычная эмпирическая точка зрения и сохранено ее коренное заблуждение. Таким образом, и ценность этого трактата может быть лишь условной, так как само слово «эвдемонология» представляет собою не более как эвфемизм. Он нисколько не притязает также и на полноту: с одной стороны, сама тема неисчерпаема, а с другой – в противном случае мне пришлось бы повторять уже сказанное другими.