#КрымВсем

#КрымВсем
Артур Ширази

Середина жизни. Жизнь в этой точке заканчивается или только начинается? Герой предпринимает целое путешествие, чтобы найти себя, неожиданно попадая на нудистский пляж Коктебеля, где оказывается в кругу необычных людей с необычными историями. Много нового он откроет для себя и встретившись с Егором, что ищет свой смысл особым способом, следуя собственной философии бытия. Поэзия, политика, музыка, протестная субкультура, религия и курортная жизнь маленького посёлка – всё смешалось в этом путешествии. А в итоге – то чувство, когда ощущаешь себя в тёплых любящих ладонях чего-то большего, чем то, что можно увидеть и о чём рассказать. И чего, наверное, ищет каждый.

фото на обложке -Андрей Шелякин (Феодосия).

Артур Ширази

#КрымВсем

Те, кто спорят друг с другом,

просто не умеют любить жизнь.

Их споры и сражения заняли

свободное от любви место в их пустых сердцах.

Сам не помню, откуда это взял…

Есть места в мире, которые

заслуживают только нашей любви.

из путеводителя по Крыму

1.

Ну как же много нужно человеку!

Если разделить его жизнь на месяцы, дни, часы и минуты, то покажется, нужно совсем мало. Встал с утра, поел, пошёл на работу, вечером – семья, по выходным – возможно, друзья, немного развлечений. Мы многое от чего отказываемся, привыкаем делать то, что совсем не хотим делать, и лишь изредка позволяем себе праздник новизны. И почти раз в вечность получаем маленькие подарки судьбы, которые нам кажутся случайными и приходят неожиданно, а потому мы и оценить то их не успеваем по достоинству.

Но ведь каждый день мы встаём с постели не просто так. Мы, на самом деле, просто очень многого хотим. И делаем столько всего в жизни, потому что неосознанно ожидаем, что это приведёт нас к какой-то цели. Даже боль и слёзы нас не останавливают. Иногда счастье приходит и с болью, и со слезами и без них было бы так пусто в груди.

Но самое лучшее доказательство нашей человеческой ненасытности – это не то, как много мы хотим для своего счастья, но как быстро мы забываем моменты этого счастья. Вчерашнее уже не удовлетворяет нас, испытанное – не притягивает, тронувшее нас своей новизной лишь раз, облекается в привычное. И даже ещё вчера совершенное в наших глазах, едва коснувшись сердца, теряет свою девственную чистоту. Нам всегда кажется, что впереди ждёт ещё большее совершенство. В чувствах, мыслях, встречах, идеях, достижениях. И поэтому мы живём.

Эта неуёмная жажда – движущая сила наших дней, без которой ты не сможешь оставаться человеком. Живым человеком.

Я долгое время думал, что пережить высоты своего духа можно только отказавшись от этой своей человеческой сути: хотеть большего. Убей свои желания! – проповедовали те, кого принято считать мудрецами и святыми. Но потом я понял – дело не в том, как МНОГО мы хотим. НЕТ! Не в том. Весь смысл наших дней, как ГЛУБОКО мы можем их прожить. Насколько искренне мы впустим каждый из них в своё сердце.

Да. Мы, люди, очень многого хотим! Для кого-то это проклятье. А может быть это, на самом деле, дар нам. И уже от нас зависит, как мы сумеем принять этот дар. Чувством благодарности в сердце, или пустым, ничего не ценящим умом, загребающим всё в свои дырявые карманы. И только лишь первое превращается в чашу вечного осуществления, которая никогда не иссыхает. Мне иногда даже кажется, а не это ли называют вечной жизнью? Потому что в этом чувстве время теряет для нас свой смысл. Ведь на втором пути, пути ума, мы только и будем, что считать. Своё время! И оно для нас рано или поздно закончится. Смерть – это то, что посчитано и отмерено. И она не обязательно конец всей жизни, она может приходить каждый прожитый день, каждую его секунду. Даже самая маленькая потеря для тех, кто привык отсчитывать своё время – это смерть части их души, и им поэтому приходится всё держать под контролем, потому что отвернувшись, отпустив, они потеряют, останутся ни с чем. А для тех же, кто знает, что их время рано или поздно кончится, это становится самым сильным их страхом. Тут и о счастье-то думать некогда.

И вот всё сводится к тому, можешь ли ты быть счастлив даже со своей ненасытной человеческой натурой. Или ты потеряешься в хаосе её порывов. Моё открытие к середине жизни: натуру мы поменять не можем, никаким преобразованием, работой над собой, управлением и организацией жизни. Мы лишь будем плодить очередные иллюзии, и истощать себя борьбой с самим собой. А вот наполнить свою жизнь более высоким и светлым смыслом, который примирит нас с тем, кто мы есть, и принесёт удовлетворение, всё-таки в наших силах.

Мудрость в том, чтобы понять: всё, что внутри и вокруг, нам дано таким, как есть. Какой-то незримой Волей, божественным потоком изменчивых форм бытия. А мир принятия и любви, которым мы сможем объединить эти формы в своём сердце, то есть переживание счастья – единственное, что мы можем выбирать в этой жизни силой своей человеческой воли – он только наш. Он – всем.

Так к чему я веду?

Ближе к середине своей долгой, как я надеялся, жизни, я вдруг понял, что у меня всё упаковано как надо. Как-то вдруг, можно сказать внезапно, осознал, что программа обычной жизни исчерпана. Своё дело, дом, машина, подросшие дети, счета в банке, даже оригинальное хобби для полной самореализации. И при этом, я вдруг осознал, что всё равно ищу чего-то нового. Не ещё больше денег, более крутую машину, расширения своего бизнеса. Нет. Более глубокого смысла меня, как человека, что ли.

Я стал покупать картины местных художников, которые пробуждали мои чувства. Потом и сам стал рисовать, посещая разовые мастер-классы. Я пересмотрел сотни фильмов в разнообразных жанрах, стал бродить по магазинам и покупать себе неформальную одежду, примеряя порой весьма причудливые, но при этом очень колоритные образы. Начал коллекционировать тюбетейки в поисках своего нового образа. Причин торопиться и успевать ловить мгновения удачи больше не оказалось, внешние достижения перестали быть поводом для гордости, а глубина чувств с опытом только увеличивалась, и ей требовалась какая-то более высокая цель.

Всё дошло до того, что я даже начал работать в своей же организации простым администратором. Настолько статус владельца и директора обесценился для меня, и так сильно захотелось реального общения и простой работы, что сидеть и принимать клиентов в нашем фойе было для меня нисколько не зазорно. Одна знакомая, постоянная клиентка наше фирмы, владелица и директор крупного спа-отеля, как то сказала мне, что это чем-то похоже на регресс и закапывание своих талантов. Но в том-то и дело, я и сам не понимал, а в чём мой талант на сегодня, какой талант я закопал? Что я могу сделать такого, что кому-то станет нужным и будет удовлетворять меня? Короче, я ей сказал, что я так отдыхаю от ответственной работы, и она не стала меня донимать. А на самом деле, я искал. Себя нового.

И вот, тупо просиживая немноголюдные часы в кресле администратора, я пристрастился к ютубу. Особенно мне нравились ролики про путешествия и новые места. И я тоннами пропускал через себя их заманчивую лёгкость и свежесть. Ведь так легко было нажать на кнопку и отдаться обаянию экстравертных ведущих, которые покажут тебе мир красиво!

Нет, конечно, мы путешествовали не только сидя на диване у экрана. Мы любили многодневные походы и легкие прогулки на природе на пару часов. Мы объехали полстраны и с десяток других стран, правда, в основном по делам наших многочисленных проектов. Но чего всё-таки не доставало, так это переживания безусловной свободы, которое зависело бы только от одного: нашего внутреннего чувства и спонтанной потребности в движении.

Мы давно хотели путешествовать, долго и далеко от дома. Чтобы вот так, освободиться от всех дел и, даже не готовясь сильно заранее, как будто к очередному проекту, сесть в машину, нажать на педаль газа, и, разогнавшись, ехать столько, сколько захочется. Останавливаться там, куда притянет. Оставаться так долго, пока будем находить там что-то новое. И так не одну или две недели стандартного отпуска, а месяц, а может и два. Пока не потянет домой.

Наша работа это позволяла. Дети выросли. Всё, о чём мы мечтали в своём маленьком городке на Урале, мы достигли. А жизнь в 40 лет была ещё вся впереди. Потому что только кажется, что самый продуктивный возраст с 20 до 40. Нет. Он всё-таки не продуктивный, а больше потребительский. Молодых так легко возбудить манящей новинкой, и они начинают гоняться за этим. До 40 – лучший возраст для коммерсантов, что хотят тебе продать свой товар. Короче, у нас это давно прошло, и мы настолько оказались свободны от предубеждений общества, касающегося хорошей жизни, что теперь наслаждаться ею хотели так, как просило этого наше простое счастье.

Ютуб показал нам, как это можно было делать. В доме на колёсах. И хоть у нас в России этот стиль жизни и не по климату, да и не по традициям. Но находились люди, что переделывали свои фургончики и катались по континенту, рассказывая о своём опыте.

На полноценный автодом у нас вряд ли хватило бы денег. Поэтому мы собирались купить небольшой минивэн, по минимуму дооборудовать его необходимой мебелью, типа кровати, полочек, небольшого столика, где можно было приготовить себе еду, и ехать, не заботясь о том, где нам переночевать, как поесть. Всё в одном маленьком кузове на колёсах, который скорее можно было назвать автодачей, чем автодомом. Потому что, у нас в России в доме живут, и жилище всегда отражает статус владельца, а на даче отдыхают, в том числе освободившись от условностей статусов и привычек, как бы ближе к себе, к природе.

Короче, в соответствии с нашей потребностью и нашей возможностью, нам нужна была автодача. И нас это полностью устраивало.

Мы нашли свой минивэнчик в соседнем городе. Собрали деньги на предоплату. Договорились о предзаказе и отсрочке покупки, потому что нужно было ещё продать наш любимый кроссовер. Короче, схема была сложная.

И вот, поздним вечером в середине апреля я выехал с пачкой денег, завернутой в цветастый полиэтиленовый пакет, в надежде переночевать у знакомых и на следующее утро встретиться с продавцом, чтобы отдать предоплату.

Ещё днём светило весеннее солнце, разогревая на асфальте пыль, накопившуюся за зиму. Лёгкий ветерок широкими взмахами радостных порывов прилежно выметал её с улиц. Но после обеда, как это бывает в наших широтах, резко похолодало, ветер с чего-то озлобился, пошёл мокрый снег, быстро покрывший улицы города холодной грязной слякотью. И если в городе до самого вечера эта слякоть только обрызгивала машины и прохожих мокрым и вязким месивом, то за городом с наступлением темноты она быстро превратилась в лёд. И этот лёд в секунду разбил все мои планы.

На середине своего пути, катясь с горочки, мою машину закрутило и, сделав эффектный переворот через крышу, она вылетела в глубокий заметенный белой мукой кювет. Хорошо, что был пристёгнут. Со мной ничего не случилось, даже испугаться не успел. А машина вмиг потеряла свой товарный вид, оказавшись без боковых окон, с вдавленной в салон крышей и треснувшим лобовым стеклом.

Всю ночь я связывался с ГИБДД, ждал инспекторов, а потом и эвакуатор и только под утро, обессиленный беспокойством ночи, возвратился домой, поставив покорёженный автомобиль в гараж. Жену будить не стал, она тихо спала на втором этаже дома. Только прилёг на пару часов на диване.

Мне снились узкие улочки, взбирающиеся по склонам крутых холмов, жаркое солнце косыми лучами между горячих каменных стен. В маленьком андалузском дворике темпераментно с чувством танцуют четверо, будто репетируют сцены из спектакля. Чувственные возгласы возбуждённых танцоров. Тягуче слышны слова старинных стихов о вечной борьбе и любви. Я заворожено гляжу, внутри меня светло. Резные линии глубокой аркады окружают дворик. Прорезая слабую тень в её глубине, уходит вверх каменная лестница. Я поднимаюсь по ней, жадно сопереживая действию актеров, которые видны теперь сквозь устремленные вверх арочные проёмы. Но отчего-то ступени всё круче, подниматься всё тяжелее. Я уже падаю на четвереньки и руками тянусь к следующему подъёму, боясь сорваться вниз. Каждая ступень превращается теперь в покатое гладкое бревно, лежащее поперек моего пути. Толстые и тонкие стволы, не понятно как держащиеся в крутом штабеле. И я боюсь, что какое-нибудь из них сорвётся, и я покачусь вместе с тоннами дерева вниз, в узкий колодец серости, из которого стараюсь теперь выбраться.

Когда Леся проснулась, она вытянула меня из этого бесконечного сна своим тихим голосом. Села рядом, положила руки на грудь.

– Ты вернулся?

Глядя ей в глаза, я сообщил, что летнее путешествие не то чтобы отменяется, но будет уже не таким, как мы планировали. Потому что я разбил машину в хлам.

Она сначала не поверила, испытующе с полуулыбкой смотрела, стараясь разоблачить подвох. Потом поняла, что я говорю серьёзно.

У меня самая лучшая жена в мире! Она любит, а потому принимает и поддерживает всегда. Я даже шучу иногда, что сделал в прошлой жизни что-то очень хорошее, что мне досталась такая спутница жизни. А вот она явно проштрафилась, получив в итоге такого мужа, как я. Хоть по поводу последнего она и не согласна со мной. Но с первым утверждением тоже не спорит.

В ситуации, в которой я оказался, разбив машину, всякое можно ожидать от кого угодно. И меньшие случайности меняют облик людей. Но истерик от своей любимой я не боялся. Жалко вот только, что наши планы резались под корень. Леся, как я звал любовь моей жизни, сократив полное её имя Олеся, вроде попыталась расстроиться, подумав, что от поездки теперь надо отказаться. Но я настоял, что куплю билеты на самолёт, и мы всё равно поедем к морю. В Крым.

И так оно и случилось. Вернее, случилось по-особенному.

2.

О Крыме говорили все! Конечно, основные разговоры взбудораженных украинским вопросом жителей страны уже улеглись. Но телеканалы не давали нам забыть, чей теперь Крым. Теперь ведь был построен мост. Стройка века новой России! И слоган «Крым наш!» зажил второй жизнью. Параллельная реальность политических амбиций всегда найдёт повод привлечь к себе внимание.

Но если перестать возбуждаться провокациями, то останется житейское в своей простоте: для нас Крым был всегда тёплым морем, яркой природой, свежими фруктами. Помнится, так было и в советское время, и после торопливого ельцинского развала Союза, когда полуостров достался другому государству, и теперь, когда Украину боялись, жалели, обвиняли, ругали, а Крым «вернулся в родную гавань». А я был рад, что в этот раз полуостров избежал повторения многовековой истории практически непрекращающихся войн за обладание им. И туда можно было ездить.