Звезд хватит на всех

– Все, все, – замахала руками Фейлень. – Узбагойся, как говорят мои рыбные друзья. Тут вот в чем загвоздка: если кто-то умеет печь хлеб, то от него пахнет хлебом, а вот от тебя магией не пахнет от слова совсем. Если она у тебя была, как ты говоришь, то она не спит, ее не заблокировали, ее полностью удалили. Удалили, стерли, уничтожили, называй, как хочешь. Она исчезла так, словно ее никогда и не было.

После этих слов воцарилась тишина. Мухлень задумчиво смотрел на полуоткрытый шкафчик и едва заметно принюхивался. Круглень украдкой посматривал на чароплета с плохо скрытой жалостью, а сам же чароплет сидел с видом человека, которому только что сообщили о жуткой катастрофе.

– Как… как это возможно? – выдавил он наконец, после долгого молчания. -Кто мог такое сделать?

– Не стоит сразу искать виноватого, – Фейлень пожала плечами, но голос ее звучал уже почти дружелюбно. – Иногда вещи просто случаются, и никто в этом не виноват. Ни ты сам ни кто-то другой.

– Да это и неважно, – сказал вдруг Круглень. – Самое главное, это понять, как тебе помочь, а уж кто или что виновато – дело десятое.

Фелень и чароплет одновременно кивнули.

– Я знаю одно место, – осторожно и словно нехотя сказала Фейлень, – которое очень похоже на то, что случилось с тобой. У нас тут все вокруг волшебное, но одно место… из него тоже словно высосали всю магию.

– Нет, – воскликнул Мухлень и выпучил глаза. – Ты же не всерьез!!!

Круглень насупился и покачал головой, а его роскошные уши печально качнулись.

– Страшное место, – прошептал он. – Так вот куда нам нужно.

5

– Странное какое-то ощущение, – тихо сказал чароплет, глядя на стену тумана на границе страшного места. – Одновременно хочется войти туда и бежать без оглядки.

– А я вот однозначно за бегство, – боязливо сказал Круглень.

– А я вот вообще не знаю, какого черта тут делаю, – сварливо пробурчала Фейлень, кутаясь в толстую кофту. – Доброта меня погубит.

– Есть хочется. Прям вот нестерпимо, – рассеянно проворчал Мухлень. – Ну да ладно, не будем тянуть, пошли.

Все четверо как по команде затаили зачем-то дыхание и вошли в туман.

– Ого, – завороженно оглядываясь вокруг сказала Фейлень. – Я слышала о таком от бабушки. Это называется снег.

Она подставила ладонь и поймала белый лепесток, тут же рассыпавшийся в мелкий прах.

– Нет, Фейлень, – сумрачно и серьезно сказал Мухлень. – Это называется пепел.

Четверка друзей устремилась вслед за чароплетом, который секунду назад вдруг показал на что-то впереди и побежал через лес.

– Какие… странные тут деревья, – на бегу пропыхтел Круглень. – Словно не настоящие.

– А они такие и есть, – кивнул Мухлень, время от времени взлетающий в воздух, но тут же приземляющийся обратно. – Я однажды прикоснулся к одному, так словно что-то неживое потрогал.

– Кончай страх нагонять, – прошипела Фейлень. – Это место и без тебя справляется. И вообще, мог бы отнести чароплета на спине, куда там ему нужно.

– Да я и Кругленя то еле поднимаю, а он шерстяной и в два раза меньше, – возмутился Мухлень. – И потом, одно дело быстро перелететь через это место, и совсем другое летать и искать не пойми что. Я крылья не на помойке нашел, чтобы потерять их, когда они откажут.

– Стойте, – скомандовал Круглень и все трое затормозили как вкопанные. – Там свет.

Он был прав. Белая пелена, окружавшая наших героев словно густой туман, вдруг слабо засветилась. Вся троица медленно двинулась на этот свет и всего через пару минут вышла на голую поляну, всю сплошь запорошенную белыми хлопьями. На краю поляны неподвижно стоял чароплет, глядя на небольшую покосившуюся избушку, стоявшую посреди пепельной пустоты.

– А он и в самом деле волшебен, – негромко сказала Фейлень, глядя на свет, исходивший от рук чароплета. Именно на это свечение и пришла наша троица.

– Мне нужно попасть внутрь, – бесцветным голосом сказал чароплет. – Этот домик… мне нужно туда.

Сказать это было легче, чем сделать. Каждый из трех друзей почему-то испытывал твердую уверенность в том, что перейти поляну и войти в дом будет очень и очень трудно.

– Я словно под водой, – с трудом сказал Круглень. – Такое ощущение, что по дну озера иду.

– Вот-вот, – проворчал Мухлень. – О том, чтобы взлететь, даже подумать страшно.

– Кофта будто намокла, – подхватила Фейлень. – Так что давайте уже поможем вашему бывшему утопленнику или сбежим.

– Про бегство ты же не всерьез, – утвердительно сказал Круглень.

Фейлень лишь досадливо дернула плечиком.

– Помогите мне, – вдруг жалобно сказал чароплет и пошатнулся. – Я… должен дойти, а сил нет.

Круглень и Фейлень бросились к нему и подхватили под руки, тогда как Мухлень обвязал вокруг брюшка ремень и конец от него бросил чароплету.

– Хватайся за него. А лучше намотай на руку, – скомандовал Мухлень. – Я полечу вперед и вверх, буду тянуть, а вы поддерживайте и подталкивайте его.

Так они и сделали. Каждый шаг давался им с таким трудом, словно белая мгла вокруг превратилась в молоко. Тяжелое дыхание Мухленя, махающего крыльями впереди, смешивалось со стонами чароплета, передвигавшего ногами так, словно они весили по тонне.

– Его… что-то… не пускает, – с трудом выталкивая слова пробормотала Фейлень. – Этот… туман… будто густеет с каждым шагом… И злится на нас.

– Конечно, – пропыхтел Круглень, поправляя руку чароплета на плече. – Мы же не делаем то, что она хочет. Не сдаемся.

Не знаю, сколько продолжался этот марш через безжизненную пустоту, но, как и любые трудности, которым хватает сил противостоять, он закончился. Чароплет плюхнулся на крыльцо, Фейлень упала на землю, а Круглень устоял на ногах только потому, что увидел безжизненно лежащего у двери домика Мухленя. Страх за друга придал Кругленю сил, и он сделал еще целых два шага, чтобы упасть рядом с Мухленем. Тот с трудом приоткрыл один глаз и еле-еле улыбнулся.

– Не похоже, приятель, что мы вернемся отсюда, – тихо сказал Мухлень, глядя на Кругленя. – Я… точно не смогу пролететь через… это молоко еще раз.

– Значит перейдем, – дрожащим голосом сказал Круглень, протягивая лапку и касаясь крыла Мухленя. – Мы еще поедим с тобой кексиков, приятель.

– Дурынды, – с плохо скрытой нежностью сказала Фейлень, подползая к ним и утыкаясь лицом в мех Кругленя. – Кексики у них на уме. А я вот хотела бы знать, стоило ли оно того. Идти сюда и… вообще.

Тем временем, стало совсем холодно. Молочная мгла вокруг заледенела и стала почти нестерпимой. Чароплет встал на четвереньки и с силой ударился в дверь избушки, которая со скрипом распахнулась. Трое друзей уже ничем не могли ему помочь и лишь беспомощно наблюдали, как чароплет с трудом вползает внутрь.

Круглень распушил мех так сильно, как только смог. Друзья прижались к нему и на мгновение стало чуточку теплее.

– Кто бы мог подумать, – прошептал замерзающий Круглень, прижимая к себе Мухленя и Фейлень, – что самая холодная вещь на свете, это пепел.

Нестерпимо яркие лучи света вырвались из маленьких окон домика и вонзились в белую мглу будто несколько копий разом. Трое друзей прижались друг к другу еще сильнее. Фейлень и Мухлень зарылись в мех Кругленя поглубже, тогда как он сам завороженно уставился на стоящего на пороге дома чароплета.

Это был уже не тот маленький человечек, что жалостно выжимал свой убогий балахон на берегу речки.

– Хозяин зимы, – изумленно прошептал Круглень и почтительно сложил уши.