Тайна лечебницы Отектвуд

– А мы сегодня ходили по магазинам. Я купила новый купальник и тебе футболку. С героями стар-трека. Тебе ведь он нравится?

– Спасибо, Рей.

– Я скучаю. Приезжай скорее. Мы идем в Бойлер рум сегодня.

– Обещай употреблять только алкоголь. Я знаю, что творится в бойлере.

– Я приличная девушка. – сказала Рейчел и смех ее подруг чуть не оглушил Кори.

– Давай без приключений. Я ложусь спать. Люблю тебя, сестренка.

Кори включил будильник на семь часов. Холодильник больше не шумел. Во дворе тоже было тихо. Но сон не шел. Кори лежал и думал, зачем Крашер спас его? Смит не проявил к Чарльзу никакого внимания. Он целенаправленно шел к нему. Крашер мог спокойно наблюдать за тем, как Морган ломает Кори череп, но он вмешался. Не похоже на социопата. Он не думал о своей безопасности в тот момент. Смит превратил его лицо в отбивную. Чего Крашер добивается? Один из его планов воздействия?

Кори моргал. Нельзя доверять Крашеру. Нельзя допускать даже мысли о том, что он проявил сочувствие. Крашер манипулятор. Крашер болен.

Кори прикрыл глаза, и фрагменты недавнего кошмара всплыли под веками. Маска, отрывающаяся вместе с кожей его сестры. Ее крики. «Помоги мне Кори.»

Лоусон распахнул глаза. Рейчел в норме. Она отдыхает в Бойлер руме с подругами. Она в Нью-Йорке. Не в это дыре.

Кори встал с дивана, прошелся по комнате. Оставленные им бутылки и разбросанный хлам из кладовки никуда не делись. Так бывает, когда живешь один. Сна все равно не было. Кори открыл кран, достал бутылки, тряпки и тазы. Самое время для уборки, раз заняться больше нечем. Лоусон залил все поверхности и пол чистящим раствором. Воздух наполнил запах лимона и хлорки. Столы, стулья, диван окна.

Грязь оставалась на месте, но приложи усилия, и она уже стекает черными каплями в тазик. К половине третьего бывший сарай сверкал. Деревянные полы, влажные от уборки разбухли. Разделочный стол и раковина сверкали чистотой. Окна блестели в свете одной лампы. Каждый угол Кори промазал отравой для насекомых. На часах было три двадцать. Кори не чувствовал усталости. Дом пах чистотой. Завтра нужно будет забить холодильник. И можно будет позвать в гости Эйприл, если она захочет с ним говорить. Кори казалось, что он обидел ее в последнюю встречу.

Дабы не портить воздух Кори вышел покурить на крыльцо. Ночь была теплой. Воздух лесным и свежим. Кори хорошенько надышался чистящими и хлоркой. На улице его голова клонилась к груди. Сигарета выпала из расслабленных пальцев.

***

Из деревянных бараков с забитыми окнами выглядывали лица индейцев.

– Генри спятил. – ворчал Остин и дымил своей трубкой.

– Генри все правильно делает. Они ни черта не работают. За четыре месяца мы ни на тонну не догнали другие рудники. Они убили Боба, Джорджа, Джона, Сэмюэля, Кристиана, завалили третий выход. Может так они станут нас бояться.

– Господь накажет Генри за его дела. Нельзя так с людьми, даже если они дикие. Нельзя разделывать их словно поросят. Ты его друг, Лукас. Поговори с ним.

Лукаса разобрала злость. Дома Дороти вечно скулит и просит уехать. Теперь Остин начал эту песню. Никто не хочет работать. Все хотят только получать денежки да плевать в потолок.

– Сам ему и говори! Я тебе не гонец! Эй, ленивые ублюдки! Уголь сам себя не добудет. – Лукас снял замок и из барака повалила толпа мужчин. От яркого снега они щурились и закрывали глаза. Тонкая роба трепалась на ветру. Сам Лукас был в лисьей шубе, шапке и перчатках. Из его рта шел пар. От тел шахтеров тоже шел пар. Они бегом бежали к штольне.

Остин стоял рядом с мушкетом и пересчитывал их, хлопая рукой по головам.

– Шевелитесь! Живее! Удачи, Лукас. – Остин забрал у Лукаса масляную лампу и передал газовую, второй мушкет и длинную палку.

– И тебе, Остин. – Лукас махнул старику и скрылся в штольне.

Сомнобулия

Алабама, Отектвуд 4:50 a.m.

Кори проснулся от холода. Грудь и шея болела. Каждый вдох царапал горло. Кори заснул прямо на крыльце. На кофте осела роса. Кори встал. Потянулся. Запахнулся. Его окружал густой влажный туман. Кори открыл дверь, схватил рюкзак и выбежал за калитку. Видимость – вытянутая рука. Подсвечивая телефоном Кори, пошел по узкой тропинке.

Туман сгущался. Кори смотрел себе под ноги, пока не наткнулся на деревянный низкий забор. Это странно, ведь больница окружена высоким металлическим. Протерев конденсат на очках, Кори увидел, что пришел совсем не туда. Перед ним стояли ряды аккуратных крестов. Кладбище.

– Черт! – выругался Кори и посмотрел на часы. Пять десять утра. Он мог еще спать. Мог почитать.

Кори уже было развернулся обратно, но кладбище манило его. Приключения, неизвестность, адреналин. В десять лет, любая новая улица – это исследования и загадки. В двадцать пять, это духота подземных переходов, пробки и опоздания на лекции. Приоткрыв скрипучую калитку Кори, вошел. Кладбища его не пугали. Это место памяти, скорби и успокоения. Это история. Кори был на кладбище два раза. Первый он был еще ребенком. Умер кто-то из дальних родственников. Второй раз в школе. Его сокурсник погиб в аварии. Оба раза падре читал речь. Женщины плакали, мужчины раздували ноздри.

Здесь туман был гуще. Как в вату, в него можно погрузить руку по локоть.

Дугарт Смит. Любящий отец и почетный шахтер. Тысяча девятьсот шестьдесят девятый – две тысячи первый. Клинтон Эдисон. Отец, муж, солдат. Навсегда. Тысяча девятьсот сорок второй – две тысячи пятый. У могилы лежали увядшие, но не засохшие цветы. Томас Розенталь. Любимый сын. Тысяча девятьсот девяносто четвертый – две тысячи второй. У креста сгнившие плюшевые игрушки, солдатики, машинки. Могила ребенка нагнала на Кори печаль. Он отключил фонарик и поспешил прочь. Кресты располагались все плотнее и плотнее, Кори спешил. Пальцы больно ударились о корягу. От боли Кори потерял равновесие и упал.

Вот теперь он точно проснулся. Его окружала сырая земля. Наверху густой туман.

– Помогите! – завопил Кори, но его никто не слышал.

Восемь футов вверх. Голова у Лоусона закружилась. Он упал на дно ничком, хоть сейчас землей засыпай. Ему захотелось плакать. Зачем он сюда вообще пришел?

Паника нарастала. Кори кричал, рвал землю руками, прыгал. Животный страх зверя, попавшего в охотничью яму.

Звонок вернул Кори в реальность. Незнакомый номер.

– Да! – крикнул Кори.

– Кори, это Алана Колбан. Шварц срочно вызывает тебя к себе.

– Алана, Я на кладбище. Я не могу выбраться.

– Кори, ты заикаешься. Ничего не слышу. Зайди к Шварцу.

Шварц вызывает Кори. После этой фразы вся паника и весь страх отошли на задний план. Общество побеждает природу. Кори уцепился за мокрую землю и выбрался наверх. Он упал рядом с крестом. В бога он не верил, но кому-то говорил: «Спасибо, спасибо, спасибо».

Кори поднял голову. Свежая гравировка на свежем кресте. Верный друг, любящий муж Роберт Харрис. Тысяча девяносто первый – две тысячи девятнадцатый.

Роб. Охранник Роб, от которого осталось лишь пятно на стене в корпусе Д.. Его ждала домой жена. Он, наверное, хотел после смены встретиться с друзьями. Но один удар Моргана Смита перечеркнул все.

Кори прижал к себе рюкзак и побежал.

Он явился в лечебницу весь в земле. Алана обеспокоенно крикнула ему что-то вслед. Мириам отчитала за грязные следы на только что вымытом полу.

– Доктор Шварц, вы хотели меня видеть?

– Да, доктор Лоусон. Есть разговор. Вы в порядке? Вы весь в земле! – доктор Шварц проявил беспокойство и в тоже время брезгливость. Ведь Кори запачкает его кресла.

– Это из-за Моргана Смита? Я виноват. Я не проявил должного контроля.

– Нет. Смит здесь не причем. Он забота дежурного доктора. На вас жалуются сестры и санитары. Вы слишком грубы с ними.

Кори замер, вспоминая, когда это он был груб? Никогда. Он обращался на вы. Говорил пожалуйста.