Ученик Жнеца. Шесть переменных

– А фонды помощи? Там ведь такие суммы собирают…

– Для детей. А я уже давно не ребёнок.

– Не нужно отчаиваться, это не конец. Я помогу вам!

– Спасибо, – улыбнулся Роман, – скажите, сколько?..

– Люди с такими опухолями по-разному живут. От полугода до нескольких лет…

– Лучше бы скорее…

– Что ты такое говоришь? Как смеешь? Не надо заранее себя хоронить. Время есть. Пусть и немного. Пропишем тебе химиотерапию. Это замедлит действие…

– А зачем? На сколько? Ещё больше времени на мучения? Зачем мне это? А вдруг я влюблюсь? Или ещё что?

– Да что ты такое говоришь!

– Спасибо вам. Извините, я пойду. Извините…

Роб выбежал из кабинета. Слёзы защипали глаза и покатились по щекам. Вот и всё. Конец. Скоро, не скоро. Не важно. Это финал. И не страшно совсем. А безразлично. Но слёзы, почему слёзы льются? Ведь совсем не хотелось плакать. И сейчас. Куда идти? Никуда и не хочется. Вот ведь новость!

– Роб, постой! – окликнул его Николай Николаевич

Роб медленно повернулся. Слёз почти не было видно, но, казалось, будто всё лицо мокрое от них. Стало немного стыдно за себя.

– Да?.. – выдавил он.

– Зайди, мы не договорили.

– Не хочется…

– Ну что за детский сад? Заходи!

Роб тяжело вздохнул и направился в открытую дверь. И что ещё нужно было знать? Самое главное уже сказано, всё уже известно. Что ещё нужно? Роб чувствовал себя таким опустошённым. Но тем не менее зашёл в кабинет.

– Можно дам тебе совет, – уже спокойней сказал Николай Николаевич, усаживаясь в кресло.

– А они нужны? Жизнь ведь моя. Зачем мне ваши советы?

– Послушай меня, парень. Жизнь твоя ещё не закончилась! Впереди ещё много времени, понимаешь? Всё ещё можно вылечить. Или по крайней мере выиграть для тебя больше времени. Понимаешь? Бороться нужно.

– Зачем мне это? Я узнал самое важное. Вот скажите мне, будете ли вы смотреть фильм или читать книгу, если вам расскажут, чем всё закончится, раньше, чем вы дочитаете её?

– Твоя жизнь не фильм, и не книга…

– Вот и нет. Это триллер с элементами иронической трагикомедии.

– Я ценю твоё чувство юмора, тем более сейчас. Оставайся таким ж. не нужно замыкаться. Давай, всё-таки химиотерапию?

– Я не изменюсь уже. И спасибо, не надо никаких терапий. Мне всё равно будет страшно. Засыпать или куда-то идти. С такой-то мыслью.

– Да не хорони ты себя раньше времени! Я же сказал, от шести месяцев до нескольких лет…

– Теперь можно делать то, что больше всего боялся.

– Ты о чём?

– Шутка, вы же просили меня юморить…

– Нужно сообщить родственникам, чтобы знали.

– Не нужно. Зачем им это знать? Я уже достаточно взрослый и сам вправе решать, что и кому нужно сообщать. Отец не вынесет этого.

– Но нужен кто-то, кто будет за тобой присматривать, ведь всякой может произойти. Потеря сознания, обильные кровотечения… Может, кому-то из друзей?

– Будет человек, я расскажу. Очень хорошей знакомой. Не волнуйтесь.

– Тогда будешь приходить ко мне каждую неделю, просто так, безо всякой оплаты. Будем что-то думать.

– Спасибо вам за всё. Если хотите, я буду приходить. Но никаких процедур. Просто поговорить.

– Да, конечно…

– До свидания.

– До скорого, Роб.

Роб открыл дверь и вышел. Спиной он чувствовал, как плавит его жалостный взгляд Николая Николаевича. Какой же он хороший человек. И врач. Роб ещё немного постоял у кабинета, посмотрел на дверь и вышел к лестницам. Теперь всё известно. Не надо никуда торопиться. Можно просто идти и всё. Как же он хотел дождя. Чтобы промокнуть до ниточки, идти медленно по лужам, ощущать удары капель. Но какой дождь в конце ноября? Немного снега или жутко холодно. Вроде ещё и не зима, но уже и не осень. Какое-то непонятное время, ни солнца, ни туч. Просто серость вокруг. И морозная сухость. Лужи уже давно замёрзли, а листья почернели и спрятались под первым снегом. Вот и всё, что могло дать небо Робу в этот момент. Когда он так хотел дождя.

Глава 5. Всё ещё можно решить

Что может чувствовать человек, которому сказали, что он скоро закончит жизнь. Интересно, а есть ещё что-то более неприятное и разочаровывающее так, что ноги становятся ватными, в горле всё пересыхает? Мы все боимся маленьких страхов. Боимся опоздать или не успеть, боимся проспать или недоспать, боимся зубной боли и мышей, которые боятся нас не меньше, но чего стоят эти страхи, когда перед тобой такой известность, и твоё будущее, вся твоя жизнь, а вернее её конец известен и так близок. Теперь всё то, чего так боишься, всё что мешало жить полной жизнью безо всяких страхов – это такие мелочи, но как же они важны. В нужное время, они строили нашу жизнь. И вот ты стоишь у финала, а что осталось? Что есть, и как тебя будут помнить?

Роб медленно брёл по улице, даже не зная куда. Просто шёл. Надо было решать, как быть дальше, что делать в этот оставшийся срок. И зачем он всё узнал? Сидел бы сейчас где-нибудь в офисе и ругался на надоевшие договоры сотрудничество. Но нет, правда, она так внезапно врезается в жизнь и роняет с любой высоты. Правда, всегда не вовремя и болезненно. И почему люди так не любят правду? Постоянно врут, пытаясь оправдать себя за то, что возможно и составляет их жизнь. Скрывают свою сущность за масками, подражают толпе. Ложь – вот, что делает людей похожими. Роб осознавал это, как ему казалось, лучше всех.

Мимо промчался автомобиль, кто-то закричал, обругивая водителя. Ветер прошумел голыми ветками. Жизнь продолжалась. И никому не было интересно, что происходит в жизни у идущего куда-то парня. Роб присел на лавочку у входа в какой-то магазин. Как же всё было неопределенно. Теперь ещё больше. И это в такой момент, когда знаешь, когда конец, ещё больше сомнений и терзаний.

Хлопнула дверь магазина, изнутри зазвенел колокольчик, и продавщица приятным голосом поздоровалась с покупателями. Роб уткнулся носом в воротник и уставился в одну точку. Луч солнца пробежал по окнам, переходя в сотни солнечных зайчиков. Скользнул по карнизу и на миг задержался во взгляде Роб. Казалось, солнце понимает его, найдя щель в серости неба оно прорвалось к нему. Но тут же оставило его, уходя к другой стороне наше планеты. Так всегда. У каждого – всегда свои дела, нужно торопиться, бежать куда-то, всё вперёд-вперёд.

Холодало. Ноябрь становился всё больше зимним, чем осенним. Холод был каким-то сухим и кусачим. Хватал за кончики ушей и носа, а пальцы даже в карманах стали замерзать. Улица прогоняла Роба куда-то в другое место, туда, где несколько теплее, чтобы мысли и воспоминания могли продолжить свой поток. Пришлось встать и пойти. Опять куда-то медленно, прислушиваясь к хрусту снега под ногами.

День подходил к концу. Прохожих становилось всё меньше, дороги пустели, и только светофоры уныло сигналили наступающей пустоте. Такими бывают города в конце рабочего дня, когда нагулявшаяся молодёжь или запоздалые рабочие уже разбрелись по домам, а магазины и киоски закрывались, чтобы на следующий день вновь встретить покупателей. Ничего не изменится, кроме даты в телефонах и компьютерах. А Роб медленно брёл, не разбирая дороги. Он больше был в мыслях, чем в городе. Снежинки бесшумно опускались на плечи и ресницы. Если в этот момент взглянуть на небо, то падающие снежинки создали бы эффект падающих звёзд. Но мало кто понимал и различал в падающем снеге приближение космоса.

Внезапно Роб оказался у входа в какой-то паб. Выпить сейчас было бы очень кстати. Потерев замерзшие руки, он посмотрел по сторонам, будто боясь встретить кого-то из знакомых, и вошел в теплое помещение.

Посетителей в пабе практически не было. Это успокаивало. Роб решил взять самого дорогого пива и сесть где-нибудь с краю барной стойки, чтобы никто его не трогал.

– Можно мне какого-нибудь качественного пива? – спросил Роб бармена, усевшись у барной стойки.