Пацаны в городе. Война казанских улиц

Но мы успели – публикация с риторическим вопросом «от Макаревича» (признан в России иностранным агентом – кто знал, что через 40 лет он станет в этой стране иноагентом!) вышла 25 декабря 1983 года и вызвала небывалый резонанс: мешки с письмами были лучшей оценкой нашей работы – и с этим приходилось считаться на любом уровне. Тем более что уже через несколько месяцев появились новые публикации на эту тему – в рамках тех же обзоров писем и откликов на «Кого ты хотел удивить?»

А я, 17-летний студент с казанской окраины, весь следующий месяц потратил на знакомство с высокими персонами – за мной приезжала черная «Волга» и везла меня на площадь Свободы, где я поэтапно пил кофе сначала с первым секретарем обкома ВЛКСМ, потом со вторым и третьим. Кончилась вся эта эйфория тем, что в редакцию пришли люди в строгих черных костюмах – сотрудники госбезопасности начали изучать все материалы по теме подростковых группировок, а я получил… персонального куратора от КГБ – на шесть ближайших лет, вплоть до окончания университета.

Это, с одной стороны, означало, что государство перестало стыдливо замалчивать тему «казанского феномена» – после наших публикаций запреты были сняты. Но при этом в городе ничего не менялось: никто не понимал, что с этим делать. Пока все обвиняли в появлении подростковых банд… однотипные жилые комплексы с девятиэтажными коробками – «война улиц» только набирала мощь.

В 1986 году я, волею случая, побывал в редакции журнала «Студенческий меридиан» – столичные журналисты окружили меня в баре гостиницы «Орленок» и несколько часов расспрашивали о том, как мы умудряемся жить в этом «страшном городе». Нашумевший уже и взорвавший все рейтинги сериал «Слово пацана» – это, по сути, еще один взгляд Москвы на нашу криминальную историю. Просто еще одна версия…

Впрочем, рассказ о двух приятелях из разных миров, где один ходит в музыкалку, а второй «мотается за район» – это почти калька моей реальной истории. Мой приятель выбрал этот путь вполне сознательно – если для других участие в группировке было подчас единственным способом заявить о себе, единственной формой выживания в условиях городских трущоб, то мой приятель имел простой расчет – он просто хотел подзаработать, используя всю эту ситуацию. Сидеть в тюрьме он, конечно, не собирался, умирать молодым – тем более; но в конечном счете все так и случилось – его расстреляли, вместе с женой, в московских разборках 1994 года.

С группировками разобралось, в сущности, само время – бандитская война 90-х просто выкосила их ряды, а те, кто не погиб от пуль, ушли из жизни или от наркотиков, или от алкоголя, или от банального туберкулеза, который они прихватили с собой из тюрем. Конечно, нашлись и те, кто сменил ватники 80-х на костюмы от Версаче – заработали большие деньги, купили депутатские кресла, пристроились к власти. Отмыли не только деньги, но и свое прошлое – сейчас в Казани даже улицы в их честь называют!

Но повезло не многим – основная часть не заработала ничего, и сейчас этих, по сути, немощных стариков кидают в тюрьмы за старые грехи 90-х. Создается ощущение, что государство им просто мстит за десятилетия беспомощности, когда криминальные банды контролировали этот брошенный город…

В 1989 году я столкнулся с «казанским феноменом» в последний раз (если не считать моего странного, довольно регулярного, телефонного общения с Хайдером, легендарным лидером «Жилплощадки», в середине 90-х) – в пивбаре «Раки» хозяйничала братва с «Калуги», а я, не зная того, зашел с одногруппником на пару кружек пива. Они подошли и, пьяно улыбаясь, отпили из наших кружек. Я схватил одного за грудки: «Вы, что, охренели что ли?!» И вдруг, из-за угла выбегает человек десять – друг успел ретироваться по лестнице, а мне уже пришлось прыгать через ограждение открытой веранды. Они встали надо мной и начали кидать в меня, как в мишень, одну пивную кружку за другой – я только слышал, как вокруг взрывается стекло. Но ни одна кружка не попала мне в голову! Я понял после этого – в этом городе больше ничего плохого со мной не случится!

И надо же – через несколько дней загораем с братом на пляже «Издательство». Подбегает девчонка вся в слезах, говорит, пьяные гопники загнали ее подругу в воду и не отпускают. Попытались собрать мужиков по пляжу – одни сказали: «Это не наше дело», а других не отпустили заботливые жены. Пришлось идти вдвоем, я по дороге поднял кирпич: брат только покачал головой – не надо. А что мы могли против толпы?..

Но все разрешилось невероятным образом – брат подошел к перегретой братве и спросил: «Кто у вас главный?» Потом что-то шепнул тому на ухо, а через минуту мы уже несли замерзшую девчонку на берег. Оказалось, что он ему сказал следующее: «Ее подруга в милицию побежала – хочется вам всем сидеть за групповое изнасилование?..»

Сегодня, спустя 40 лет, спираль времени снова вернула нас в исходную точку – опять эта тема в эпицентре горячих дискуссий, опять там что-то предлагают запретить, рекомендуют вычеркнуть из нашей истории и поскорее забыть. Но если это не удалось вчера, то не получится и сегодня: слишком много потерь, слишком много боли, слишком большой для всех нас урок…

Кого ты хотел удивить?

Он вышел из автобуса. Миновал «телаг». И вдруг:

– Зачем «помпон» надел?

Резкий удар в лицо. Потом еще. Вырвавшись, он побежал, но к этому они были готовы. И сама улица, кажется, уже работает на догоняющую толпу! Десять бьют одного. Уникальная «смелость»! Хотелось бы в тот момент взглянуть им в глаза. Что в них? Бездонная глубина? Ярость? Вряд ли. Скорее равнодушие и цинизм…

Бьют подростка. Как правило, жертву бьют коллективно, в случае чего – разбегаются поодиночке. Действует железный принцип «взаимовыручки» – взяли, виноват только попавшийся. Бьют незнакомых. Бьют «деловых» (читай: с папкой под мышкой). Бьют, если из другого района. Сегодня – за «помпоны», завтра – за «петушки». Бьют ногами, пряжками солдатских ремней. Жестокость – такие оценки чаще всего употребляются в судебных делах тех, кто уже «отбил» свое. Порой жертва оказывает сопротивление и попадает с сотрясением мозга в больницу. Именно так случилось с Игорем Козловым, учащимся ГПТУ-50 Ленинского района Казани, когда он приехал в гости на «Грязь» – так на лексиконе подростков называется микрорайон Кировского района.

Вырезка из газеты «Комсомолец Татарии» со статьей «Кого ты хотел удивить?»

Случай с Игорем, увы, не единичный.

Некоторые скажут: вспомните себя в таком же возрасте, пусть поиграют. Со временем пройдет. Остепенятся. Пройдет ли? Ведь эти «игры» никого ни к чему хорошему не приводили. Если вакуум в голове вовремя не заполняется добром – в него неминуемо заползает зло. Оно самоорганизуется, ищет выхода пока еще холостой энергии. И современные любители острых ощущений идут от уличных драк до квартирных краж, от угонов до грабежа.

А начинается все довольно просто: бесконечная цепь удовольствий – от бара, дискотеки, от «пузыря», случайного знакомства. Жизненные декорации меняются с быстротой выкуренной сигареты. Только не надо ни о чем думать! Не надо трезветь! Не видеть, на обрыве какой страшной пропасти стоишь! Впрочем, тут есть важная проблема – средства для такого существования. Деньги! Иные отправляются работать. Правда, по принципу «кидай меньше – бери больше». Хапай! Другие трясут обеспеченных, но вечно занятых родителей. Благо отказа почти не бывает. Джинсы сменяются японскими куртками. «Сони» – «Явой». Много ли таких «смелых» на разгрузке рубероида и радиаторов? Ну да! Там за сорок тонн – 36 рублей платят! Лучше перепродать престижный мохеровый шарф.

И цветет, дышит «сорочка», рождая новых «суперменов» и «героев» в «Рэнглер» и «Леви Страус». Сотни – молодых и старых – жмутся на маленьком пятачке родной толкучки…

«Жилка» – этот логотип появился только после появления «империи Хайдера», а до этого скромно писали ХДК – «Хайдеровский двор короли».

Подростки с поразительно примитивным потребительским уровнем миропонимания.

Кто они? Передо мной – типичный «телажник». Эдакий загадочный лысый объект.

– Кто такой Пушкин? – спросил я.

– Писатель.

– Лермонтов?

– Тоже.

– Островский?

Молчание. Потом:

– Чего привязался?

Ленивое любопытство сменилось явной угрозой.

А между тем мой 16-летний собеседник не подозревал: именно сейчас раскрывается еще одна тайна пресловутого «основного» бума. Что с того, если он лишь отдаленно слышал о Есенине, тем более о Блоке? В его активе – полное собрание сочинений «Машины времени» и несколько довольно сумбурных идей. Малопонятных ему самому, зато с большой претензией на новизну. Правда, если пристальнее вглядеться в эти идеи, столь быстро распространяющиеся благодаря «энергичным» молодым рукам, – они вовсе не новы. То же жирующее мещанство, та же обывательская философия.

В их сознании спорт удивительно трансформируется в необходимый атрибут сверхчеловека. С горой мышц подросткам «главнее» обрести уверенность в себе. Но термин «качаться» в данном случае далек от спортивного, а точнее, он совершенно не спортивный. Как говорится, сила есть – ума не надо…

Элементы атлетизма – штанга, гири, примитивный тренажер, турник… Тренируются те, кого сейчас за объем мышц мы называем качками. Здоровенные ребята! Огромная раскрепощенная сила, неистовая работоспособность во время этих подпольных тренировок. Только не ищите среди «телажников» спортсменов! Здесь иные цели, иные стимулы. Они качаются, чтобы быть удароспособными.

Среди «основных» очень популярно все, что связано с мобильным десантом. Действия летающих «синих беретов», бесстрашных парней действительно достойны уважения. Но в книгах об армии, фильмах о десанте они не могут увидеть главное: внешняя легкость достигается огромным трудом, ежедневным преодолением себя. Один на один с огнем. С небом. Каждый день пятнадцать километров кросса по пересеченке. Они хотят быть похожими на них. И что же? Приходит разочарование? Да, это труднее, чем сочинять легенды о своих многочисленных «подвигах» на почве ускользаний от милиции. Труднее, чем ватагой напасть на одного.

И немногим, к сожалению, дано через видимость спокойствия найти пульс лестничных проемов, холодных парковых скамеек, ночного эха улиц. Там, где слоняющиеся без дела подростки хихикают над пошлыми анекдотами, там, где цинизм заменяет понятие Прекрасного, где обладание джинсами и телогрейкой ставится выше принципов – там рождается мещанская агрессивность. Время течет сквозь пальцы «рыцарей асфальта». От кружки пива до океана злобы за один вечер – вот круиз как две капли воды похожих друг на друга стандартных «специалистов в бою без правил». И они бьют: по мишеням и просто так. Руководствуясь одним: прав только сильный. Отрицая важные жизненные истины, мешая понятия хорошего и плохого и ежесекундно меняя курс своего корабля, с риском лавирующего по жизненной реке…

Помните американский фильм «Генералы песчаных карьеров», который демонстрировался у нас в середине 70-х годов? Перед нами подростки, ищущие хлеб в мусорных свалках, мы видим кровь избитого юноши-негра… Мир униженных и оскорбленных, безвыходность их положения. Наша реальность – их бесплодная мечта. Так почему же ты, мой ровесник, только начавший жить, уже сейчас загоняешь себя в безвыходный квадрат человеческого примитивизма, гранями которого стали стены бездумья и безликости?

Художник Олег Соломатин создал броскую иллюстрацию к материалу 1983 года

Но когда мы назовем вчерашних «дружбанов» преступниками, осужденными по такой-то статье, будет уже поздно. Для нас и для них. Там, за пределами разрешенного, они, возможно, поймут, как много потеряли в жизни, проиграв под ухмылочки свое счастье, свое будущее…

(«Комсомолец Татарии», 25.12.1983)

Престиж улицы – истинный и мнимый

Вокруг еще шумел веселый сабантуй. Листья – воспоминания прошлогодней осени – нежно шуршали под ногами. Было тихо и очень спокойно… Они появились неожиданно – шестеро в черных куртках. Чуть покачиваясь и дыша в лицо перегаром, кто-то небрежно спросил:

– Откуда?

Мы оказались своими… И они, подергав струны на нашей гитаре, назвали нас братанами и, задевая деревья, косолапой походкой жлобов покатили дальше…

Сработал безотказный механизм авторитета собственного двора, уличного «патриотизма».

Наверное, в этом месте «улица» и появляющееся вслед за ним слово «престиж» надо бы написать, по мнению некоторых, с большой буквы. Ведь это чувство, ограниченное, казалось бы, лишь сотнями метров асфальта, превращается подчас в жизненную сущность, в основное средство бездумного времяпрепровождения. И очень часто – в бич для окружающих.

Почему? По какому негласному закону? Уходят «старички», меняются поколения, а подрастающая молодежь вступает на тот же путь слепого, возведенного почти в закон стандарта, желая доказать всем силу своей родной улицы – не прославить ее, а продолжить любыми путями начатое «дело». Просто повторить тот же бессмысленный бег по кругу, зачастую с финалом на скамье подсудимых.

Начинали, разумеется, с малого: лазали в сады за яблоками, украшали стены домов и трамваев рисунками – кривобокой короной и надписями типа «Королевство жилплощадских» или «Короли этой коробки». Потом обстреливали снежками троллейбусы, бросали на шоссе палки с гвоздями, делали бомбочки из гильз, «шакалили» мелочь у малышей. Вооружались дубьем на случай будущих драк. И пошло-поехало…

Уличный «патриотизм» телогрейчатых привел к тому, что город разделен ими на множество сильных и слабых, больших и малых улиц, улочек, кварталов, поселков и дворовых коробок. И надо всегда помнить, что за такими хлесткими названиями, как «Грязь» или «Жилка», стоит не просто улично-районная престижность, а толпы одураченных подростков, родившихся уже кем-то поделенными и живущими сегодня по принципам сжатого кулака.