Номер 124

– Работа, – тихо проговорил я, направляясь к главному входу.

Внутри было всё как обычно: сотрудники суетились, кто-то перекусывал в коридоре, кто-то бурчал над бумагами. Проходя мимо, я бросил дежурный кивок, направляясь к своему кабинету. Здесь я всегда чувствовал себя как дома.

Сначала я зашёл на склад улик, где оформил еще одну улику которую же сразу и забрал, аккуратно упакованную в пакет с красной каёмкой. Она была как кусок мозаики, который должен был встать на своё место, но всё ещё отказывался давать ответы. Войдя внутрь, я не стал раздеваться, оставив свет приглушённым. Я любил полумрак своего кабинета – он помогал сосредоточиться. Без лишних раздумий я сразу принялся за дело.

– Вот она, третья, – пробормотал я себе под нос.

Я прикрепил записку в центр доски, на самый верх. Аккуратный почерк и лист из журнала маршрутов, был до боли знаком. Справа и слева разместил две другие записки, установив порядок дел: первое, второе, третье. Теперь они висели передо мной, как три молчаливых свидетеля, каждый из которых таил больше вопросов, чем ответов.

Под записками я начал пересматривать и перечитывать каждую улику. Снова и снова. Это заняло больше часа. Всё нужно было разложить правильно: фотографии, ключи, карты, символы. Каждая мелочь имела значение, каждая могла быть недостающим фрагментом пазла.

Система уже закрыла дело Суржикова. Она заявила, что его друг, Сергей, мог быть причастен к завариванию дверей и, возможно, к составлению смертельного коктейля. Чёрт возьми, звучало логично. Только вот у системы логика часто становится её же слабостью.

Доказательств, чтобы обвинить Сергея, было недостаточно. Только его признание, вырванное под давлением, но для системы этого хватило. Она поставила галочку, умыла руки, как всегда, оставив меня с вопросами, на которые не нашлось ответа. Она не копала глубже, не искала мотивы или причины. Просто закрыла дело и двинулась дальше, как неустанный механизм, который отбрасывает всё, что не вписывается в его схему.

– Ладно, – выдохнул я, отбрасывая очередной анализ логов.

Медленно и сосредоточенно я снова распределял улики: сверху вниз, случай за случаем. Первая записка и ключ от склада. Вторая – фотография бутылки растворителя и маршрут. Третья – фото книг книг, карта и ключ-карта. Пока я двигался от одного снимка к другому, тишина кабинета усиливала ощущение тяжести. Последнюю сигарету я докурил, выбросил в урну и, наконец, снял пальто, чувствуя, как напряжение слегка отпустило.

Темнота комнаты теперь казалась ещё глубже. Всё встало на свои места. Почти. Я сделал пару шагов назад и уставился на доску. Улики, фотографии, записки – всё это молча требовало ответов, которых у меня пока не было.

– Ну что, ребята, кто из вас расколется первым? – пробормотал я, усмехнувшись в полутьме.

В моей работе тишина была и союзником, и врагом. Но я знал одно: если смотреть достаточно долго, мозаика начнёт складываться. Оставалось только ждать, пока какой-нибудь кусок выдаст себя.

Сигареты кончились, и это не давало покоя. Я знал, что это будет грызть меня снова и снова, пока я не найду способ восполнить запасы. Взглянув ещё раз на доску, я понял, что мне непременно нужно наведаться в «нужное место», а потом вернуться к своим «подозреваемым». В конце концов, ничто не мешает объединить размышления с прогулкой.

Собравшись с мыслями, я вышел из кабинета и направился на улицу. Путь мой лежал на окраину города, к одному из заброшенных цехов некогда огромного завода. Когда-то здесь гремели станки, но теперь это место, как и девяносто процентов городских мощностей, стояло пустым. Заброшенное пространство давно стало прибежищем для тех, кто работает в тени системы. Здесь производили совсем другое.

Я никогда не заострял внимание системы на этом месте. И уж точно не хотел, чтобы она заглянула в мой воспалённый мозг и случайно узнала о моих привычках. Терять это «производство» я не собирался, ведь другого места, где можно было бы достать мои любимые «Полет», просто не существовало. В новом мире, где чистота и здоровье граждан стали государственной религией, запрещенные сигареты казались чем-то вроде реликвии.

Я выбрал маршрут по памяти, намеренно не задавая его системе. Пусть думает, что я просто гуляю. Чтобы отвлечь её подозрения, я даже замедлил шаг, время от времени оглядываясь, будто наслаждаюсь видом. Внутри же пытался успокоить себя: никаких улик, никаких размышлений, только прогулка. Но мои мысли снова и снова возвращались к доске, к этим трём чёртовым запискам, к уликам, которые не хотели складываться в единое целое.

Снова метро. Тот же гул, та же пустота. Я пытался найти что-то, на чём можно было бы задержать взгляд, но всё, что видел, – серые стены, указатели и безликая карта линий веток метро. Когда-то, давным-давно, они, кажется, были разноцветными. Или это только мой мозг отчаянно пытается добавить яркости в этот серый мир? Я усмехнулся, осознав, что даже такие мелочи уже становятся для меня головоломкой.

Говорят, что мозг забывает плохое и оставляет только хорошее. Если это правда, то почему мне всё кажется одинаково серым? И почему я уверен, что раньше всё было иначе? Этот вопрос застрял у меня в голове, будто надоедливый комар, и я на мгновение остановился, пытаясь понять, что именно забыл. Может, не только метро имело цвет? Может, в прошлом было что-то ещё, что отличалось от серой монохромности нынешнего мира?