Междумирье

– Я согласна! – вдруг воскликнула девушка, хватая его за подол кафтана. Ее глаза были наполнены такой болью, что Сущее вдруг обратился кудрявым юношей и подхватил девушку в свои объятия. Он не давал ей заглянуть в свои глаза.

– Прости, – прошептал он и вытащил из ее узла времени одну ниточку. Что-то внутри Фарии изменилось, словно последнее звено, удерживающее ее разум вместе наконец сломалось. С ужасным взрывом в две разные стороны отлетели черная и рыжая звезды.

«Возможно, это к лучшему», – кивнул сам себе юноша, вновь становясь мальчиком. Он создал у самого забора своего города безымянную могилу и заточил в ней янтарную нитку.

– Покойся с миром, Фария, – положив ауфентитовые цветы, тихо произнес Сущее.

***

– Покойся с миром, – поклонился пустому надгробию Безумие. – Какая грустная история.

– Они вознамерились вернуться в тот мир, – заканчивал мальчик свою историю. – Так что мне пришлось поставить эксперимент над ее прошлым. Все должно было замкнуться, а победителем выйти третье лицо. Вот поэтому мне нужен был ты, ван Год.

– А разве они не умрут, как только выберутся отсюда?

– Не думаю, – покачал головой Сущее. – Они стали совсем новыми личностями, не зная своего прошлого. Да и Адинамия вряд ли даст подобному случиться.

– А не стоило попытаться им вернуть первоначальный облик?

– Пока я оставил тебя готовиться к игре, Судьба и Воля стояли здесь, – пояснил тот. – Но они ничего не почувствовали. Я не стану их заставлять вновь возвращаться к пережитому.

– Кстати, я же могу задавать вопросы? – поднял взгляд на мальчика Безумие.

– Сколько угодно, – кивнул в ответ Rerum.

– Зачем мне было смотреть ту предысторию с тремя Творениями?

– Я не знал, что поможет тебе выиграть, так что предпочел, чтобы ты как можно полнее понимал ситуацию. Какое-никакое, а преимущество над твоими противниками, – лаконично ответил тот.

– Что увидел Мастер-Жрец?

– Истинную форму моего брата, полагаю, – задумчиво протянул мальчик. – Все-таки, они были очень близки в своей вере к реальности. Tempus останется Tempusом, как его ни назови, хоть Временем, хоть Зайтом.

– То есть вы намеренно выбираете такую форму? – удивился Безумие. – Тогда почему такой выбор расы?

– Когда я специально не меняю форму, я нахожусь в истинной, – улыбнулся мальчик. – Я показываюсь душам в том облике, который она привыкла видеть, сохраняя черты индивидуальности, конечно. Ты был человеком – поэтому видишь меня человеком. Судьба и Воля были доминутемпом, чья раса выглядит внешне неотличимой. Так что неудивительно, что ваше восприятие сходится. Это касается и моих братьев, и родителей.

– И увидеть истину никак нельзя?

– Если я захочу показаться – мне никто не помешает, – еще шире расплылся в улыбке Сущее. – А Рейне Глобу просто не повезло, что он обладал такой силой…

– А могу я увидеть…

– Отчего нет, – пожал плечами Rerum. – Я не волнуюсь даже. Было бы глупо, если бы Безумие сошел с ума, согласись.

Мир вокруг раскололся на мириады сложнейших фигур, существующих в пространстве с бессчетным количеством измерений. Разум мужчины, что некогда был человеком, вспыхнул, словно спичка. Ему открылось истина, заключенная в аметистовые потоки, что дарили легкие блики его телу. Он чувствовал трепет и страх перед существом, что по праву могло звать себя богом.

– Очнись, – щелкал пальцами мальчик перед лицом гостя. – Все уже закончилось!

Безумие очнулся словно от невероятного сна, мгновенно забыв все то, что видел. Он не мог вспомнить ничего и после, кроме тех эмоций, что наполнили его до краев.

Пробормотав что-то невнятное, молодой человек в алой охотничьей двууголке, поднялся.

– Мне, наверное, пора, – тихо сказал он.

– Тогда держи подарок, – протянул в раскрытой ладошке вензельный аметистовый ключ Сущее. – Я же говорил, что я не считаю тебя инструментом. Это доказательство.

Безумие принял подарок, который тут же исчез внутри руки, оставив монограмму «R», которая тут же пропала.

– Твоя рука теперь всегда и везде сможет открыть дверь прямиком ко мне, – улыбнулся Rerum, – а отсюда к тебе домой. В целях безопасности, правда, ею сможешь воспользоваться лишь ты один, но я думаю, этого вполне хватит.

Пораженный такой щедростью, мужчина в алом фраке поклонился и сделал движение, свойственное для открытия двери. Пространство и правда исказилось, создав проход прямиком в его черно-белую реальность.

– Кстати, а чем закончилась вся эта история на Ауфентале? – вдруг спросил Безумие, обернувшись.

– Хм, – мальчик задумался, а затем медленно ответил: – Хорошо закончилась. Я думаю, что хорошо.

Дверь захлопнулась.

***

В залитой ауфентитовым светом подземном зале стояли две фигуры. Одна, полностью сплетенная из света, а вторая в сиреневой мантии.

– Ну, вот мы и встретились, дух планеты, – с жутким хохотом ответил Селбс. – Я уже думал, что потеряю надежду справиться с лабиринтом в твоих катакомбах.

– Прекратите преследовать Лиана, – Ауфенталия выглядела серьезной. Она была уверена, что Хранитель никогда не попадется в руки этих шантажистов, но как мать не могла не защищать его.

– Мы сделали правильную ставку, – мерзко улыбнулся Ауфентитовый Мастер. – Моя тяга обладать всеми знаниями вновь оправдала себя. Но я честен в сделках, этого не отнять.

– Чего ты хочешь, – властно спросила женщина-дух.

– Ввезите!

Из узкого прохода показалась пыточная камера с истерзанным гуманоидным существом, похожим на сову. Из него лезли прозрачные кристаллы, отливающие радугой, а в разверзнутой груди находился сложный механизм, сочетающий в себе янтарные и ауфентитовые технологии.

– Нам нужно много энергии, – потирая руки, сказал Селбс. – И знания. И все это ты можешь предоставить, дух, взамен на то, что мы отстанем от твоего сына.

– Что с этим бедным существом? – спросила Ауфенталия.

– В нем поселился паразит из другого мира. Мира, до которого не дотянется даже сам Падший. Мы сделаем все остальное, от тебя же требуется лишь позволить пользоваться библиотекой и оборудовать катакомбы под лабораторию.

– И вы…

– С Лианом все будет в порядке, мы отстанем от него, – кивнул Ауфентитовый Мастер.

– Если вы лжете, я стану страшнее Неминема, – яростно сверкнули глаза женщины. – Только потому что я – рядом.

Ей не хотелось губить жизнь невинных из-за пары политиков, так что она смирилась с предложением.