Изгои

Она уткнулась в меня. Не может сдержать слез. Мне везло – я никогда не видел это шествие. Ни разу на него не выходил. Обычно эти семьи, эти люди проходили с центра района до забора крестным ходом. На них многие выходили посмотреть, кто-то с жалостью, кто-то с отвращением. Бывали случаи, когда в них чем-то кидали и обзывали их. Я не понимал этого. Они такие же люди, просто им помощь требуется, а не унижение. С ними шли дети. Конечно же, шли. Без детей бы не получалось. Она видела некоторых детей, и теперь они всплыли у нее в памяти. Теперь она знает, что их нет в живых, что их смех и их радость, их жажда жизни угасла под прицелом дула автоматов. А их маленькие тела, наверное, уберут в большую кучу и или просто закопают без надгробия, или подожгут и устроят массовую кремацию.

Эрни смотрел на меня. Ни он, ни я не могли и подозревать, какой шок вызовет у нее такая информация. Но ведь она примерно понимала, за что можно ненавидеть Партию. Или же она думала, что это бунтарка в ней играет. Что просто так нужно сломать партийные устои, потому что это присуще характеру твоего возраста.

Эрни посмотрел на меня. В его лазах читался вопрос: пойдет ли она дальше? Он почему-то решил, что я пойду точно. Возможно, потому что это написано на мне. Не боюсь Партии.

– Ты точно решила пойти с нами? – обращаюсь к ней, держа ее за руки.

– Точно. – ответила она – Я хочу помочь в уничтожении Партии.

– Хорошо.

Я кивнул Эрни, и он установил заряд, прикрепив его на забор. Мы отошли в сторону. Буквально спрятались в кустах. Эрни не мог точно сказать, какой силы будет волна от взрыва – решили не рисковать.

Раздался взрыв, вышел он приличным. Уверен, уже сейчас сюда направляются чистильщики, виня себя за оплошность.

Сразу как дым рассеялся, мы двинули к забору. Перед нами показалась обширная брешь. Ни минуты не раздумывая, мы пролезли через нее и почувствовали себя свободными. Где-то там, на той стороне, которая когда-то была нашим домом, вовсю звенели мигалки, раздавались голоса. Они были далеко. Но мы их слышали. Мы покидали эту тоталитарную бездну. Покидали, чтобы присоединиться к тем, кто бросил ей бой. Мы уходили, а власти думали, будто нас и не было. Думали, будто это был удар врагов. Скоро они почувствуют на себе наш гнев…